– Что же такого пугающего принесли на хвостах сороки? – легонько улыбнулся воин.
– Ну, – матрона замялась, – ходят слухи, что брат, принц, вернее, король Кейлин выдал ее голову королю Властомиру в кожаном мешке…
Гелла прыснула в ладошку, улыбнулся и пригорянин. Лишь мастер Эшт сохранял скорбное лицо. Будто присутствовал на похоронах.
– Разочаруйте при случае пустомель, госпожа Аурила, – твердо проговорил Глан. – Да, Селина отправилась в Весеград в мешке. Но с головой, руками, ногами и всеми прочими частями. Да и мешок был дерюжный, а не кожаный, чтоб, не приведи Сущий, особа королевской крови не задохнулась. А вот дальнейшая ее судьба… Говорят, Властомир заточил ее в высокий терем. Так веселины называют бревенчатые башни. Вот и все, собственно.
– Вот странно. Я всегда представляла северных варваров более кровожадными. Дикари, не ведающие пощады… – Хозяйка осеклась и настороженно бросила на гостей пристальный взгляд навеки пронизанных грустью больших серых глаз. Не обидеть бы ненароком приезжих неосторожным и поспешным суждением.
Мастер Эшт дернул щекой и уставился в мозаичный пол. Девушка встрепенулась, словно хотела броситься ему на помощь, но мимолетное движение руки Глана остановило ее.
– Госпожа Аурила, – мягко, но настойчиво, словно подбирающий повод опытный наездник, проговорил главный военачальник трегетренского короля. – Волей-неволей, как бы ни было тяжело это сделать, мы подобрались к цели нашего визита.
– Я слушаю вас внимательно, господа.
– Что вам известно о судьбе вашего сына, Диния, госпожа Аурила? – осипшим голосом начал мастер Эшт.
– Священный Синклит известил нас о его гибели, – хозяйка отвечала твердо, как и подобает супруге благородного нобиля, легата его императорского величества. – Святейшие отцы сообщили, что он выполнял важную миссию в Трегетройме в период войн с перворожденны…
Она осеклась.
– Может быть, правильнее говорить – остроухими? Ведь, находясь на переднем рубеже борьбы, вы, очевидно, не испытываете к нелюдям ни малейших светлых чувств?
– Что вы, госпожа, – успокоил ее Глан. – Ратовали за войну ныне покойные короли Витгольд и Экхард Первый. Его величество король Кейлин направил посольство к Эохо Бекху для подписания вечного мира между людьми и сидами. Король Экхард Второй принимал прошлой осенью у себя во дворце одного из старейших ярлов перворожденных – Мак Тетбу. Вскоре мир и согласие воцарятся над всем краем – от Северной пустоши до великого Озера. Так что называй их так, как принято среди граждан Империи.
– Благодарю за разъяснения, мастер Глан, – матрона величественно поклонилась. – Так вот, мой сын попал в столицу Трегетрена в разгар войн с перворожденными и последовавшей за ними междоусобицы. Вместо того чтобы сохранять приличествующий представителю Священного Синклита нейтралитет, как мне объяснили, он вмешался в ход событий и погиб в бою у какого- то брода… Они говорили название… Забыла…
– Козьего Брода, госпожа Аурила, – проговорил седобородый.
– Да, вы правы, мастер Эшт. Именно Козьего Брода. Вы там были, почтенные? Вы знали моего сына?
Вместо ответа Эшт полез за пазуху и вытащил примитивно сработанную фигурку человечка на длинном, затертом до блеска шнуре. Сперва протянул амулет хозяйке, но потом, устыдившись невольного порыва, положил его на стол.
– Да, – голос матроны наполнился слезами. – Это амулет моего сына. Моего Диния… Фигурка всегда теплая, даже если не носить ее на теле… Ведь так?
– Так, госпожа Аурила. Думаю, ваш сын хотел бы передать ее вам. Вам и благородному Сестору Ларру. К сожалению, он не успел высказать свое последнее желание.
– Спасибо, спасибо, господа. Как умер мой сын?
– В бою, как воин.
– Но ведь он же не был воином? Жрецом… Да. Посланником Священного Синклита.
– Бывают случаи, когда жрец сражается плечом к плечу с воинами. И порой гибнет, – заметил пригорянин.
– Он встретил более сильного или, правильнее будет сказать, более удачливого противника, – это уже Эшт.
– Чародея?
– Истинно так, госпожа.
– Да, северные земли поистине рассадник мрачных сил и варварских обычаев. Что может быть страшнее человека, обладающего врожденными способностями к магии, но не прошедшего смиряющую дух и плоть учебу в Храмовой Школе?
Глан то ли кивнул, то ли просто тряхнул прядью упавших на лоб волос. Мастер Эшт молчал, сцепив на колене сильные мозолистые пальцы.
– Спасибо… Искренне благодарю вас, господа, – матрона грустно улыбнулась, дабы смягчить возникшую неловкость. – Вы благородные люди, коль проделали такой путь, чтобы передать матери последнее «прости» ее погибшего мальчика. Вы вправе требовать сколь угодно высокой награды.
– Мы лишь исполнили свой долг, госпожа Аурила, – покачал головой капитан Глан. – Ваша благодарность – высшая награда для нас, поверь.
– Если это будет прилично, – подал голос его сосед. – Позвольте мне задать пару вопросов. Довольно личных. Вы вправе отказаться, госпожа, – я не буду настаивать.
– Для вас – все, что угодно, мастер Эшт, – Аурила сжала в кулаке амулет, шестнадцать лет провисевший на груди Диния. – Кстати, извините мое любопытство, у вас не человеческое имя… Эшт.
– Это не имя, госпожа Аурила, а кличка. Просто переведенная на речь сидов.
– Молчун по-нашему, – впервые за время ужина подала голос Гелла.
– Ясно, дитя мое. Спрашивайте, господин… Господин Молчун.
Эшт откашлялся.
– Скажите мне, пожалуйста, прежде всего, каково самочувствие легата Сестора Ларра?
– Благодарю за заботу, без изменений. Известие о смерти сына доконало его. Удар. Паралич правой руки и ноги, – женщина развела руками. – Боюсь, мне нечем вас обнадежить.
– Если бы вы дали согласие, госпожа Аурила, – Молчун смущенно помедлил. – Я мог бы попробовать излечить его…
– Поверьте, я обращалась к очень хорошим лекарям. И жрецам Синклита, если вы понимаете, о чем я…
– Я понимаю. Я и хотел предложить лечение посредством магии.
– Вы окончили Школу, мастер Эшт? – Аурила вскинула бровь.
– Нет. К сожалению, госпожа, Школы я не заканчивал, – покачал головой седобородый. – Но некоторые практические навыки…
– Молчун – очень сильный лекарь, – звонко произнесла Гелла.
– Хочу добавить от себя, – откашлялся Глан. – Он вылечил моего приемного сына. У мальчика была родовая травма. Шесть лет неподвижности. Ни один лекарь не брался. И даже жрец ранга Терциела не смог ничего поделать. А Молчун справился. Всего десять дней лечения, и теперь я учу
