– А вам, господин генерал, я хочу задать еще один вопрос: зачем вам понадобился университет?
Пришлось все объяснить.
– И я посчитал, что там я смогу получить некоторые сведения о Сверкающем. В конечном итоге так оно и получилось, – закончил я рассказ.
– А зачем тебе эти сведения понадобились?
– Врага надо знать, господин полковник, тогда ты, возможно, узнаешь и про его слабые и сильные стороны.
– Ладно, плевать на Сверкающего и этих четырех болванов, что решили позабавиться с тобой. Проваливай, пока я не рассердился и не думай о проблемах. Если кто-то посмеет заявиться ко мне с жалобой на тебя, то я сумею их отшить.
– Да я, вообще-то и не переживал. Сомневаюсь, что солдаты скажут кто их так отделал. Кому охота выставить себя на посмешище, когда станет известно, что их так отделал подросток?
– Проваливай, – прошипел полковник, – умник.
Я счел за благо последовать этому совету. А около палатки меня дожидался Артер, которому пришлось рассказывать все сначала.
Следующие несколько дней прошли спокойно, если не считать, что со мной связался Мервин и сообщил, что вопрос с Угландом улажен. В Рогнар послана официальная просьба и король уже дал свое согласие. Через два дня после этого разговора, я заметил Угланда, который ходил от одного отряда солдат к другому и о чем-то их расспрашивал. Потом старательно заносил все это в свой блокнот. Из разговоров я знал, что его сперва принимали за шпиона короля Рогнара, но потом правда стала известна, и его стали принимать солдаты у своих костров гораздо более охотно. А сегодня он оказался в нашем полку, и мы с ним случайно столкнулись.
– О, мой молодой друг, – приветствовал он меня.
– Здравствуйте, Угланд. Я же говорил, что ваша мечта исполнится.
– Спасибо, вам, милорд. – Угланд буквально расплылся в улыбке. – А я ведь даже не знаю вашего имени.
– Зовите меня Егор.
– Странное имя.
– Да, это имя моей родины.
– Хорошо, милорд. А вы не откажетесь со мной поговорить? Я тут не совсем уяснил структуры тевтонского полка, а для меня это важно. В частности мне непонятен принцип комплектования этих полков. Насколько я понял, здесь очень мало крестьян.
Поскольку я занят не был, то охотно стал отвечать на вопросы Угланда. А вскоре ко мне присоединился и Артер. Сначала он не понимал, чего хочет этот старик, но когда я объяснил кто он, то обрадовался.
– Ух ты! Настоящий летописец! Значит, я тоже попаду в хроники?
– Если заслужите, молодой человек, – серьезно сообщил Угланд. – Но я все же постараюсь.
С этого момента у Угланда не было более преданного слушателя его историй и гида по тевтонскому полку нежели Артер. Я же только посмеивался, наблюдая за суетой Артера.
– А вы, милорд, разве не хотите попасть в историю? – спросил меня как-то Угланд.
– Скорее я не хочу влипнуть в историю, – скаламбурил я, правда сомневаюсь, что Угланд понял мой каламбур, поэтому пояснил: – На самом деле в славе нет ничего привлекательного, но много неудобного.
– То есть вас слава не привлекает?
– Ну почему же. Только я считаю, что лучше делать необходимое и тогда она сама тебя найдет, а если за ней гоняться, так ведь она и убежать может.
– Ого. – Угланд с интересом посмотрел на меня. – Милорд, вы меня заинтересовали. Я жалею, что до этого был не слишком внимательным к вам. Обещаю, что завтра обязательно поговорю с вами.
Но завтра пришли новости, которые полностью изменили привычный порядок в лагере. Они казались незначительными, но имели большое значение. Правда тогда об этом никто не знал. Новости же заключались в том, что несколько конных отрядов Сверкающего перешли границу Рогнара и захватили несколько деревень. В столице поднялась паника, и король потребовал от союзников отражения агрессии. Ауредий Регоруйский приказал спешно подготовить полки к движению. Напрасно его старались убедить, что полки еще не готовы, что в некоторые части еще даже не прибыли тыловые подразделение, что из шестидесяти тысяч союзный войск в настоящее время были боеспособны едва четырнадцать тысяч. А наскоки войск Сверкающего явно носили локальный характер и могли быть отражены армией Рогнара, сосредоточенной на границе. Ко всем советам Ауредий оказался глух. В конце концов, от высшего совета пришло согласие выдвинуть двенадцатитысячный контингент к границе и если к тому времени наскок войск Сверкающего будет отражен, то вернуться обратно. По-моему, они там посчитали это хорошей тренировкой для солдат. Но наш полковник пребывал в стойком пессимизме.
– Они там в этом высшем совете совсем с ума посходили! Разве можно давать такому человеку как наш командующий хоть каплю власти? Да он же свихнется от радости. Быть беде!
Наш полк тоже был назначен к движению. Мы двинулись следом за китижским полком сразу, как только свернули свой лагерь. Ауредий лихо гарцевал вдоль строя, пытаясь своими речами подбодрить солдат, но своим видом вызывал только еще большее раздражение.
Как и ожидалось, вскоре пришло известие, что пограничные части рогнарской армии отразили атаки и конница Сверкающего ушла в империю. Я уже думал, что мы повернем обратно, но после привала движение было продолжено.
– Разве не было распоряжения вернуться, если натиск будет отражен? – спросил я полковника.
– Было, – мрачно ответил он. – Но Ауредию удалось убедить большинство полковников продолжить путешествие, чтобы убедиться окончательно в том, что отряды Сверкающего ушли. Я протестовал, но Ауредий убедил остальных. Этот его штаб, который состоит из его прихвостней, – Герхардт выругался.
– Разве в штаб входят не командиры полков? – удивился я.
– Входят. Только командиры при полках и они приходят только на совет, а оперативные и тактические вопросы должен решать штаб. А в нем одни рогнарцы. Этот Ауредий набрал в него своих братцев, дядюшек и прочих подхалимов. И на каждом совете они поют песни о гениальности Ауредия Регоруйского.
На границе с империей к нам присоединился двадцатитысячный корпус рогнарской армии. Ауредий приказал всем построиться и разразился многочасовой речью, суть которой сводилась к тому, что необходимо наказать Сверкающего за дерзость.
– Как он посмел нарушить границе нашего великого государства?! – вопрошал он. – Надо показать, чем это чревато для него. Мы обязаны ответить тем же! Займем город Лукерий и этим покажем, что на любую агрессию мы отвечаем быстро и мощно! Лукерий почти беззащитен, а захватив его, мы нанесем Сверкающего мощный удар.
– Был приказ вернуться! – выкрикнул кто-то из строя.
– Вот! – обратился Ауредий к рогнарцам. – Видите, какие у нас союзники? Враг топчет землю вашей родины, а они даже не хотят защитить ее? Вот все их крики о бескорыстной помощи! Теперь стоит задать вопрос: а так ли их помощь бескорыстна? Они много кричали о своей доблести, но когда дело коснулось реальности, то они поджали хвост.
– Проклятье, – прошипел Герхардт. В походе, как вестовой, я вместе с Артером, Роном и Свольдом обязан был находиться рядом с полковником. Здесь же были и остальные вестовые. Поэтому я прекрасно мог слышать все комментарии Герхардта, которыми тот награждал Ауредия. – Такие вопросы решаются на совете, а не здесь. Этот подонок давит на эмоции… Славы ему захотелось. А нам расплачиваться!
– Ну не все так плохо, – заметил Артер. – Лукерий действительно беззащитен. Можно провести наскок и тут же вернуться.
– Заткнись, малец, если не понимаешь, – оборвал его полковник. – Такими наскоками войну не выиграешь, а наши части не готовы к серьезным боям. Сколько у нас проходило совместных учений с росичами или амстерцами? Вот то-то же. А тридцать две тысячи это слишком много для простого наскока и слишком мало для серьезных дел.
– Нас ждет слава!!! – продолжал вопить Ауредий. – Кто хочет славы, тот должен идти за мной! Я поведу вас к победе.
