сказали что-то не очень лестное про короля или правительство. Нет, настоящий заговор на улице не рождается. Он рождается в тиши кабинетов, и творят его люди с «холодными» головами и с «каменными» сердцами. Я покачал головой. Вот ведь ситуация, приходится защищать явных подонков. А все вместе называется политика. Правильно отец считал это слово ругательным. Только сейчас я начал по настоящему понимать всю нелепость ситуации. Нет, Сверкающего убрать надо обязательно, но что потом? Опять на месте его империи, где ему действительно удалось установить власть закона, пусть и не совершенного, разводить кучу королевств? Опять каждое из них будет соперничать друг с другом? Опять будет множество войн, и опять потекут реки крови? Опять станет опасно передвигаться по дорогам, и опять по ним буду бродить нищие, выгнанные из домов очередной войной? К Сверкающему можно относиться как угодно, но его империя действительно заботилась о людях, ибо он понимал, что это именно люди создают богатство империи. Ведь недаром и купцы, и крестьяне, и рыбаки мечтают переселиться в империю.
Я купил несколько апельсинов и, мрачно размышляя о ситуации, зашагал дальше. Иногда мне попадались солдаты Китижа или Амстера, как и я слонявшихся по рынку. Но в этом не было ничего удивительного, так что я не очень-то обращал на них внимания, как и они на меня.
Поняв, что на рынке мне больше делать нечего, я выбрался с него и теперь решал, куда стоит пойти дальше.
– Простите, – остановил я одного рабочего, шедшего куда-то с ведром с краской.
Рабочий поспешно обошел меня и скрылся за ближайшим поворотом, даже не повернув головы. Что ж, как мне этого ни не хотелось, но придется спрашивать у стражников, патрулем ходившим по улице. Заметив меня, стражники переглянулись. Один из них что-то сказал товарищам, и те дружно заржали. Игнорируя их смех, я подошел.
– Простите, вы не могли бы подсказать, как мне найти какого-нибудь ученого? Мне необходимо найти библиотеку или университет. Лучше университет.
Не знаю, что такого я сказал, но они буквально рухнули на землю от хохота.
– Смотри-ка, – заявил один стражник. – Гном еще и разговаривает.
– Ага! Ему нужен ученый! Университет.
– Мне кажется, я достаточно вежливо спросил, что бы рассчитывать не на оскорбления, а на ответ, – все еще спокойно сказал я.
– Гном вежливый, – издевательски пропел третий стражник.
– Я не гном, – уже менее спокойно сообщил я им.
– …он карлик. Смотри-ка, Горун, наши доблестные союзники стали брать в армию детей! Молочко подотри, мальчик. Утю-тю-тю.
С подобным хамством я столкнулся впервые.
– Мне кажется, что вы могли бы хотя бы ради приличия ответить на мой вопрос, – уже совсем не спокойно попросил я.
– А то что? – Стражник насмешливо посмотрел на меня. – Ты нас побьешь? Парни, я боюсь! Этот герой собрался нас бить. Спасите меня! – Его товарища захохотали.
Тот, кого назвали Горуном, подошел ко мне и наклонился.
– Ну, ударь меня. Покажи свою силу, герой. Утю-тю.
До этого я только медленно закипал, но сейчас уже не выдержал. Мгновенно взвинтив темп, я вошел в дей-ча и направил почти всю внутреннюю энергию в кулак. Потом ударил, одновременно выплеснув из себя энергию. Этого Горуна подбросило метра на два вверх, а потом снесло назад еще на три метра. Пока его товарищи продолжали гоготать, еще не сообразив что случилось, я уже вырубил второго стражника. Третьего свалил подсечкой. Только тогда четвертый, последний, кинулся на меня и тут же налетел горлом на ребро моей ладони. Разозлили они меня страшно. Через секунду я уже осматривал стонущих стражников на земле. Рядом с ними валялись переломанные копья. Щиты были откинуты в сторону.
Я подошел к тому, кого посчитал командиром. Держась за сломанную руку, тот застонал и попробовал отползти от меня подальше. Нога, кажется, у него тоже была сломана.
– Как пройти в библиотеку или университет? – повторил я свой вопрос.
– Прямо по этой улице, потом у моста свернете направо. Высокое зеленое здание, – поспешно сообщил мне стражник.
– Спасибо, – поднялся я. Потом снова повернулся к нему. – Вот видите, мы все избежали бы неприятностей, если бы вы сразу ответили на мой вопрос. Всего хорошего, господа. Скорейшего вам выхода из больницы.
Зеленый дом я нашел без труда. Это было четырехэтажное здание, возвышающее над всеми окружающими строениями подобно великану. А над воротами красовалась надпись, сделанная немного коряво, но с размахом: «УНИВЕРСИТЕТ». Эта надпись была единственной, увиденной мной в городе.
Во дворе университета царила полная тишина. Никто не прохаживался по тропинкам, не было студентов, обычных украшений пейзажа около подобного рода учреждений.
В тишине я вошел в помещение. Сонный смотритель поднял голову и недоуменно посмотрел на меня.
– Скажите…
– Скажу, – пообещал смотритель, опустил голову на стол и снова задремал.
– Спасибо, – с сарказмом поблагодарил я его. Смотритель, естественно, не ответил.
Не желая вступать в бесполезную дискуссию, я двинулся по коридору, надеясь самостоятельно отыскать то, что мне нужно. Или спросить у кого-нибудь, кто встретится мне по дороге. Ага, встретится. Коридоры университета были также пусты, как голова Петрова. Изредка, среди пустых аудиторий, мне попадались такие, где немногие скучающие студенты слушали лекции преподавателей. Помня, как Витькины педагоги не любили, когда я прерывал их лекции, я не рискнул спрашивать там и шагал дальше.
В своей кольчуге и с мечами на поясе я смотрелся в этом здании довольно нелепо, но не было никого, кто мог бы обратить на это внимание. Наконец, я, кажется, отыскал то, что мне требовалось. В конце коридора на третьем этаж я разыскал дверь с небольшой табличкой: «главный». Я не был до такой степени невежественен и знал, что главный в университете называется ректор. Даже в этом мире. Именно по этой причине я некоторое время не решался заглянуть за эту дверь. Потом все же решил постучать.
– Войдите, – раздался жизнерадостный голос.
Я открыл дверь и вошел. Напротив двери сидел в меру упитанный мужчина, чье круглое лицо с легким недоумением смотрело на меня.
– Милорд? Что привело вас в наше скромное заведение?
Мой отец обычно говорил, что заведение обычно бывает питейным, а это учреждение.
– У меня есть некоторые вопросы по поводу истории вашего Острова. Мне бы хотелось получить кое- какие сведения.
– А! Вам нужен архивариус. В таком случае, вам повезло. Разрешите представиться: князь Лонгард Регон, почетный член Рогнарской академии наук, произведенный нашим всемилостивейшим королем в историки и архивариусы.
У меня в мозгу вмиг включился сигнал тревоги.
– Произведенным? – переспросил я.
– Ну да. За большие заслуги в освоение наук Его Всемилостивейшее величество изволило жаловать мне это звание. Ведь сам король состоит председателем академии.
– Понятно. – Я помолчал. – А какой наукой вы занимались?
– О, я написал трактат на тему влияния метафизических объектов на тонкое тело человека.
Я моргнул, не уловив смысла.
– Простите, но, если не ошибаюсь, то это работа по магии?
– О, скорее по прикладной магической философии.
Ага, я помню, что Мастер сравнивал эту магическую философию с шарлатанством, наподобие поиска философского камня.
– Но ведь это никак не связано с историей, – возразил я.
– О, да, милорд. – Человек печально вздохнул. – Но увы, должность академика по магической философии оказалась занята зятем его всемилостивейшего величества. Он сейчас главный в Большом
