стало не до понтов. Чтобы выйти в цезари, приходилось трудиться. Да как! Не покладая рук…
Тем временем впереди показалась железнодорожная станция, одноимённая с улицей. Поезда, впрочем, давно не ходили, рельсы покрывались ржавчиной, зато здесь располагался единственный КПП зоны, где удалось прикормить начальство «красноголовых». В буквальном смысле причём. Когда остановивший машину небритый сержант хрипло поинтересовался пропуском, Хомяков опустил стекло и коротко посоветовал:
– В кузове посмотри.
Было слышно, как грохнул открываемый задний борт. Сидевшие в кузове «быки» потащили по железу нечто тяжёлое, и в снежное месиво шмякнулась разделанная оленья полутуша.
– Петя, порядок, пропускай, – зычно крикнул страж ворот.
Двигатель натужно взревел, из выхлопной трубы вылетел густой дымный шлейф. Сидевший за рулём Макарон включил индикатор временных ям и медленно повёл машину вперёд.
Ошивавшиеся неподалеку крысятники – мелкая шушера, раздевавшая вольтанутых на тротуарах, – при виде КрАЗа мгновенно исчезли в ближайшем парадняке, да и правильно сделали. На местном Клондайке успела установиться своя иерархия. Внутри периметра переступать дорогу Хомякову не решался никто.
Это была третья ходка Семёна Петровича вместе с сябрами в зону. Первый блин едва не получился комом: Хомяков не пожелал начинать с малого и сразу надумал «взять» сокровищницу храма Соломона, но вышла промашка. Что поделаешь, везде нужен опыт. Несмотря на подробную карту, они всё-таки перепутали хрональный туннель, и какая-то конница – они даже как следует не разобрались чья – едва не растоптала их всмятку. Соответственно, пришлось срочно линять. Однако, не впав в уныние, Семён Петрович без передышки зашёл на вторую попытку, и она оказалась более чем удачна. Легионеры Тита как раз приступили к разграблению внутренней части святилища, и, применив на практике старый лозунг об экспроприации экспроприаторов, Семен Петрович затарил целый кузов золотой храмовой утварью, а уж сверкальцы они в буквальном смысле закидывали лопатами…
А вот прошлая вылазка не задалась, а всё из-за сантиментов. Семёну Петровичу ударила в голову детская блажь посетить знаменитый Шервудский лес. Ну, желательно попутно ободрать какого-нибудь рыцаря, возвращавшегося с добычей из крестового похода. Увы, увы. Целый день мотались по чащобе под нудным английским дождём, чуть не заблудились, и всё без толку. Не встретили никого и ничего, вообще ни души, только и развлеклись тем, что подстрелили несколько королевских оленей. Даже воспетые в балладах шерифы не примчались вешать браконьеров. К тому же и оленина оказалась далеко не такой вкусной, как следовало из книжек про весёлых стрелков… Ну да ничего. Нашли и ей применение.
Сегодняшний поход был выверен до мелочей. Учли, кажется, всё…
«Кажется? Или действительно всё?»
Макарон остановил грузовик неподалеку от красной светящейся вешки. Сверился с экраном индикатора и произнёс:
– Вроде здесь.
«Вроде…»
Шевельнув плечами, Чекист достал из офицерской сумки план зоны, деловито развернул его и, определившись по цветной хронологической шкале, подтвердил:
– Годится. Примерно тысяча восьмисотый год до нашей эры.
«Примерно… такую мать…»
Вчера недалеко от этого места был замечен меднокожий бритый человек, носивший шкуру пантеры, перекинутую через левое плечо, – древнеегипетский жрец. Будем надеяться, что прибыл он вправду по данному временному туннелю…
– Так, приготовились. – Хомяков спрыгнул с высокой подножки в размокший снег и, не обращая внимания на маячившего вдалеке полуголого бородача с дубиной в волосатых руках, принялся проверять снаряжение.
Спутники Хомякова не замешкались, из кузова полезла братва. Тут же раздались воинственные крики, и пущенный из пращи кусок гранита шарахнул в бронекуртку Макарона, едва не свалив амбала.
– Во падла, – свирепо прошептал тот и потянулся было за автоматом Калашникова, однако поднимать стрельбу из-за пустяка Папа не разрешил: лишний шум ни к чему.
Глушить двигатель не стали, ничего с ним не случится. Заперев кабину на ключ, Семён Петрович уже более-менее привычно скомандовал:
– Канайте на хвосте!
И неторопливо направился к устью временной дыры, отмеченной вешкой.
За ним вплотную, след в след, двинулась вся колода. Когда Хомяков поднял вверх руку с гайкой, на которой ярко зажглись красно-синими огнями сверкальцы, каждый взял соседа за локоть, – и сейчас же их подхватило бешеное коловращение радужного многоцветья. Бестелесно воспарив в пустоте, бандиты непроизвольно зажмуривали глаза, кто-то – руки заняты – держал во рту нательный крестик, вытащенный из-под рубахи… Всего через секунду неведомо откуда налетел удушливый ветер- решеф, и «братки» вповалку посыпались на раскаленный солнцем жёлто-серый песок.
Помните анекдот? Бредёт турист по Сахаре: «Ну и пляж отгрохали, блин…»
– Мама моя родная. – Макарон, прикрывая лицо рукой, в изумлении уставился на три ослепительно яркие звезды, в которые под отвесными лучами полуденного светила превратились одетые полированным камнем пирамиды. – Играют прямо как брюлики…
– Впрягайся в пахоту! – Не отрывая глаз от экрана портативного индикатора, Хомяков принялся осторожно отмечать границы хрональной дыры. Сделай сам – душа не будет болеть… Положив последний камень, он внимательно огляделся по сторонам.
Карта не подвела.
Совсем неподалёку просматривалась грандиозная фигура Сфинкса. Загадочное выражение каменного лица Хомякову очень не понравилось – слишком уж отмороженное. Вот сейчас раскроет рот и примется вслух выдавать нечто такое, о чём Семён Петрович даже думать-то избегал…
В паре сотен шагов от каменного монстра высилась пирамида Хеопса, за ней виднелась вторая – Хефрена, а самая дальняя – Микерина – была в тройке исполинских сооружений замыкающей.
Между гробницами и монолитом Сфинкса зеленела небольшая пальмовая рощица, и, повернувшись к Макарону, Хомяков указал на неё рукой:
– Пока там кости кинем.
Подтянувшись под сень деревьев, тяжеловесы-мокрушники живо сменили экипировку, прикинувшись по-летнему. Проверили вооружение и, кряхтя, взвалили на плечи тяжёлые рюкзаки со взрывчаткой. Дай-то Бог, чтобы на обратном пути рюкзаки, радикально поменявшие начинку, сделались ещё тяжелей…
– Все по железке, – осклабился Макарон, и команда под водительством Хомякова двинулась по направлению к Сфинксу.
Из-под лап каменного монстра были явственно различимы голоса – это заунывно пели жрецы в подземном храме Гора. «Я вам дам опиум для народа…» Будущий цезарь схватился за противотанковый гранатомет РПГ-7, прицелился и нажал на спуск.
Двухкилограммовая граната попала точно в цель, раздался страшный грохот, во все стороны полетели осколки камней, и Чекист, хохоча, восторженно заорал:
– Эко ты харю-то ему отрихтовал, Семён Петрович, прямо в нюх!
Пение оборвалось, и к подножию Сфинкса откуда-то выбежала группа
