рождаются.
Оказывается, прежде чем стать настоящим членом семьи и обрести в ней обязанности и права, новорожденный малыш должен был ещё «доказать» своё право на это. Древние люди считали необходимым убедиться, что ребёнок – свой. Что он вообще человек.
По их мнению, беременной женщине угрожало множество магических опасностей. В частности, считалось, что злые силы способны похитить будущего ребёнка прямо из материнского чрева и заменить его своим детищем – никчёмным, злобным созданием. Кто же мог по достоинству оценить новорожденного? Конечно, Высшие Существа, которым поклонялось данное племя.
В этой книге будет неоднократно упоминаться о тотеме – волшебном звере, которого тот или иной род считал своим предком. Зверя соответствующей породы (оленя, волка, лисицу…) иногда приручали и держали в деревне. Ему-то в древнейшие времена и показывали младенца. Если зверь относился к малышу благосклонно, тому предоставлялась возможность жить, расти и взрослеть. Если же нет – ребёнка могли и убить.
Позже живых «тотемов» заменили изваяния Божеств, у которых испрашивали знамения. А ещё позже функции божественных предков были возложены на… предводителя рода. В частности, у скандинавов времён викингов именно ему надлежало решать, оставить ребёнка или приказать его «вынести» и покинуть где-нибудь в ямке на волю стихий, диких зверей и милосердных прохожих.
В художественной литературе очень любят использовать этот момент для иллюстрации «бесчеловечной жестокости» языческой эпохи, тем более что христианство действительно боролось с убийством неугодных детей. Жаль только, что при этом как-то забывают: ко времени викингов судьба новорожденного определялась уже в основном не магическими, а экономическими обстоятельствами (допустим, ребёнок родился в разгар жестокого голода). Кроме того, в языческие времена детей «выносили» не «через одного», как иногда полагают, а исключительно редко и, по выражению старинной хроники, «никто не считал, что это хорошо».
«Я» и «МЫ»
Легко было жить в большой семье или в не очень большой?
В таком роду никогда не бывало ни всеми позабытых детей, ни брошенных стариков. Когда у кого-то случалась беда, родня – даже самая дальняя, которую мы назвали бы «седьмая вода на киселе», – готова была прийти на выручку. Отстроить сгоревший дом, поделиться имуществом и богатством, помочь отбиться от врагов, заступиться за обиженного. В древней Скандинавии случалось даже так, что суд решал спорное дело в пользу того, кто приводил с собой больше родни. И даже не потому, что родня эта являлась на суд с оружием… Мой род – моя крепость!
Зато в любой ситуации человек должен был действовать так, как будет лучше для его рода. А свои личные интересы соблюдать только потом. Такое общество, в котором безраздельно властвует род, учёные называют традиционным. В таком обществе веками накапливались традиции – те взгляды, понятия, идеи, обычаи, которые на протяжении столетий помогали обществу выжить. Так вот, если хорошенько присмотреться к любой древней традиции, окажется, что она совершенно чётко нацелена на выживание рода. Никакого «индивидуализма» традиционное общество не признаёт. И, поскольку человечество не вымерло, значит, подобное положение большую часть людей худо-бедно устраивало.
Традиционное общество с некоторой натяжкой можно уподобить муравейнику. Природе всё равно, погибнет или будет жить данный конкретный муравей: лишь бы уцелел муравейник. Вот и человеческое общество на определённых этапах своего развития заботится не столько об индивидуальной судьбе отдельного человека, сколько о выживании общества в целом. То есть – рода.
Что из этого получалось?
Род, полностью определявший жизнь каждого из своих членов, временами диктовал им свою непреклонную волю в самых деликатных вопросах. Например, если два рода, жившие по соседству, решали объединить свои усилия, вместе отправляться на охоту или в море за рыбой, или отбиваться от врагов, – самым естественным казалось скрепить союз родственными отношениями. Если в одном роду был взрослый парень, а в другом – девушка, родственники могли попросту приказать им жениться. И всё! Никакие отговорки не принимались. Подумаешь там, «любит – не любит». Какие мелочи, если речь идёт о благополучии рода! Стерпится – слюбится…
В наше время жениться «по расчёту» или по настоянию родственников считается безнравственным и отвратительным. Сегодняшнее общественное мнение признаёт только любовь: «любовь всегда права», как выразился поэт. А в древности и у скандинавов, и у наших предков славян нравственным считалось, наоборот, повиновение воле родителей! Что ж, каковы условия жизни того или иного общества, таковы и моральные нормы, в этом обществе действующие, и ничего удивительного в том нет. Мерить древних людей современными мерками, как мы часто делаем, просто нельзя.
Пример с любовью и браком – просто самый бросающийся в глаза, а вообще ситуаций, когда интересы отдельной личности вступали в противоречие с интересами рода, можно привести бессчётное множество. И, как водится, большинство склонялось перед авторитетом традиций и уступало. Ещё бы! Иначе человеку пришлось бы уйти из дому, то есть почти наверняка погибнуть или, если повезёт, обречь себя на весьма жалкое существование. Не случайно учёные-этнографы обнаружили у народов нашей планеты, до сих пор ещё живущих по законам родового строя, большой процент самоубийств среди молодёжи пятнадцати – семнадцати лет. Дело тут, по-видимому, в том, что как раз в таком возрасте запросы и интересы взрослеющей личности вступают в серьёзный конфликт с порядками и правилами, царящими внутри родственной группы. Большинство смиряется и переламывает себя, подчиняясь общественной морали. Некоторые – самые сильные, решительные и безоглядные – порывают с воспитавшим их обществом и отправляются искать лучшей доли сами по себе. А кто-то, не в силах избрать ни тот, ни другой путь, находит выход в самоубийстве.
Мирные обыватели и отважные бунтари
Род – наиболее древняя форма общественного устройства и, как пишут учёные, едва ли не наиболее живучая и прочная. Недаром наиболее устойчивые и успешно работающие организации устроены по «родственному» принципу – от процветающих фирм («Весь первонал – одна семья!») до «семей» мафии. Однако род – это всего лишь частный случай группы, членом которой может быть либо не быть человек.
Группа – это сообщество людей, обладающее внутренней организацией и принятыми правилами поведения. Каждый человек может быть членом нескольких групп. Например, мы, в нашем современном обществе, у себя дома в первую очередь являемся членами своей семьи; учащиеся школы, сидящие на уроке, в первую очередь – школьники, а всё остальное уж потом; взрослые люди на работе – члены данного коллектива. И так далее. Участие в группе даёт человеку определённые преимущества, но и ограничения на него налагает. Чтобы представить это себе, достаточно мысленно сравнить права и обязанности работающего человека – и безработного, имеющего дом и семью – и бомжа, нормального школьника – и беспризорника.
Понятно, что человек, являющийся членом устойчивых и сильных групп, и сам чувствует себя морально и материально защищённее и увереннее, но кое в чём не свободен. Ему приходится выполнять массу обязанностей, далеко не всегда приятных, а зачастую – сдерживать свои личные порывы (например, когда хочется поколотить начальника, вполне это заслужившего). Безработному и беспризорнику не надо вставать по будильнику, спешить на работу и вежливо раскланиваться с ненавистным начальником. Свобода! Зато им никто не платит зарплату, не оплачивает больничный, не выдаёт свидетельство об образовании. Кому что больше подходит – решать каждому за себя. Учёные, изучавшие закономерности внутри групп, называют ту часть человечества,
