менее понятные манипуляции с ним? Почему, наконец, надо «заставлять» сына, который, надобно думать, и сам вовсе не прочь узаконить своё положение?..
Однако, как водится, если немного подумать и кое-что вспомнить, в древнем обряде можно разобраться без большого труда. Учёными-скандинавистами уже проделана эта работа. Последуем же за ними и убедимся, что – как это сплошь и рядом и бывает – привычные всем нам понятия поворачиваются неожиданными гранями.
«Бессчётное количество»
Почему пиво варилось именно из трех мер зерна, а бычка для заклания выбирали опять же трехлетнего?
Совершенно очевидно, что всё дело здесь в «священной и магической» цифре три. Мы с детства привыкаем к тому, что цифра эта некоторым образом особая: здесь и выражение «Бог троицу любит», и три попытки, которые, как правило, даются спортсмену на соревнованиях. Но случалось ли нам задумываться, почему именно три?
Если обратиться к животному миру, оказывается, наши «братья меньшие», принадлежащие к различным видам, вполне способны к счёту, но лишь в определённых пределах. Специалисты выяснили, что, например, кролик умеет считать только до четырёх: всё, что дальше, для него поистине «бессчётное количество». Есть свои пределы и у других животных. Человек же, как пишут учёные, свой предел счёта отодвигал постепенно, по мере того как сам выделялся из животного мира. Не случайно термин «бессчётное количество» любят употреблять маленькие дети, те, которые на вопрос: «Умеешь считать?» – в лучшем случае отвечают: «До десяти». «Бессчётное количество» у них начинается с одиннадцати. Каждый ребёнок, подрастая, как бы пробегает в ускоренном темпе историю развития человечества. Пределы счёта расширяются по мере того, как в этом возникает нужда. Интересен факт, установленный языковедами: в языке некоторых племён, и сейчас ещё живущих по законам каменного века, очень мало числительных. Зато присутствует не просто знакомое нам грамматическое множественное число, а «двойное», «тройное», «четверное»… Трудно перевести на подобный язык книгу по высшей математике, но, спрашивается, зачем? У народа, живущего в пещере, нет пока нужды в уравнениях. Появится нужда – возникнут и средства…
Так вот, был, оказывается, в жизни наших отдалённейших предков такой период, когда «бессчётным количеством» для них было… число три.
Один – это понятно всякому. Двое – это ты и я, мужчина и женщина, семья, любовь. Появляется ребёнок – и нас уже «очень много»…
Вот тогда-то, в глубокой древности, и сформировалось особое отношение к числу три. Теперь понятно, почему у нашего Змея Горыныча именно три головы, а на бой с ним выходят, как правило, трое сказочных братьев. В эпоху, когда складывались легенды о Змее и борьбе с ним, подобное определение численности сражавшихся, вполне возможно, подразумевало «многотысячные армии». Бессчётное количество, и всё тут! А «тридевятое царство»? Край света, другая галактика. А «тридцать лет и три года», которые Илья Муромец просидел на печи, прежде чем сделаться богатырём? Кому доводилось серьёзно болеть, тот знает, что вынужденная беспомощность длится, с точки зрения больного, целую вечность. Может быть, именно эту мысль хотел подчеркнуть создатель былины?
Скандинавская мифология тоже отдала дань заветной цифре, только наши северные соседи пошли по пути, так сказать, математического утроения: в скандинавских преданиях чаще фигурирует «трижды три» – число девять. Если герой видит в небе скачущих на конях валькирий (мифических дев-воительниц), то их, скорее всего, девять. Один из Богов, Хеймдалль, был порождён «девятью девами» – морскими волнами. А сама Вселенная, по мысли древних скандинавов, делилась на девять разных миров: мир Богов, мир людей, мир мёртвых, мир великанов и так далее. Однако цифра три встречается и в «чистом виде». У Мирового Древа, поддерживающего и связывающего миры, три корня. Из-под корней бьёт вещий источник, а возле него сидят три Норны – провидицы судеб…
Таким образом, число три в древнем законе указывает, во-первых, на то, что пива для обряда должно быть очень много, а бычок – взрослый, в расцвете сил. В переводе на современные единицы «три меры солодового зерна» означает 151 килограмм. Из этого количества получалось около двухсот литров пива. На первый взгляд это много, но следует вспомнить, что на праздник собирался весь род, в котором запросто могло быть более ста человек.
Шкура пращура
Почему для священного пира резали именно бычка, а не, скажем, нескольких свиней? Да ещё и делали из его шкуры башмак?
В первобытной древности люди считали, что животный и растительный мир живёт, как и они сами, родами и племенами. Так и говорили: «народ тигров», «народ медведей». Животным приписывали магические свойства и способность превращаться в людей, а также вступать с ними в брак. Каждый встречал в приключенческих книгах, допустим, об индейцах, «род Волка», «род Бизона», «род Черепахи». О подобных мифологических представлениях уже говорилось достаточно подробно в главе «Родственниками не рождаются». Но все ли задумывались, что для тех, кто причислял себя к подобным родам, эти названия были далеко не пустым звуком?
Древние люди не «играли в индейцев». Они абсолютно серьезно возводили свою родословную к предку-зверю – тотему. Учёными установлено, что стадии тотемизма не миновал в своём развитии ни один народ. В том числе и европейцы.
В эпоху викингов каждый уважающий себя скандинав возводил свой род к Богам. Между тем в главе «Коровы» будет рассказано, что, согласно преданию, самый первый предок Богов (а значит, и людей) появился на свет благодаря корове Аудумле. Во времена викингов тотемизм в Скандинавии уже отходил в область воспоминаний, но вера в благодетельницу-корову держалась. Она-то и выступает в обряде эттлейдинга как всеобщий «тотем».
В начале главы «Еда и жертвенные пиры» рассказывается о том, какое значение приобретала любая совместная еда: разделить трапезу значило автоматически стать чуть ли не родственником. Ещё в большей степени сказанное относилось к такой трапезе, когда совместно поедалось мясо тотемного животного: участвовать в этом могли только члены родственной группы. Вот почему скандинавы эпохи викингов, уже отошедшие от тотемизма, но ещё помнившие о корове Аудумле, на священном родовом пиру вкушали именно говядину, а не баранину или свинину.
Но священной силой обладала не только плоть зверя- тотема; не меньшее значение придавалось и шкуре, которую почитаемый предок тоже «позволял» использовать лишь членам своего рода. Зато для «своих» она была, как пишут учёные, поистине универсальным средством на все случаи жизни: из неё старались соорудить жилище, чтобы не пробрался злой дух, на ней спали, чтобы не приснился дурной сон, в неё завёртывали младенца, чтобы рос здоровым и крепким, ею укрывали покойника, чтобы его дух обрёл достойное успокоение на небесах…
По счастью, есть ещё на нашей планете народы, для которых система тотемических верований и соответствующие обычаи являются приметой совсем недавнего прошлого, а то и настоящего. Благодаря этому учёным удаётся собрать поистине бесценные данные и многое объяснить.
Естественно, в одежде из шкуры священного животного не ходили всё время. Её надевали в основном для священнодействия, одним из которых, как говорится в главе «Воины-звери», была война. Так, этнографическая наука свидетельствует, что американские индейцы, например, отправлялись на «тропу войны» в шкурах своих тотемов: род Волка – в волчьих, род Медведя – в медвежьих и так далее.
Понятно, что звериные шкуры поневоле приходилось
