Охота становилась все опаснее, так как можно было, не рассчитав скорость и высоту, врезаться в землю.
Но Заречнев не отступал. Он раз за разом находил «летучего голландца», заваливал самолет на крыло, выполнял боевой разворот...
Мученья прекратил Николай Платонович. Его голос возник под шлемом землянина:
— Все, на сегодня достаточно! Возвращайтесь на базу! Завтра продолжите.
Ужин прошел при полном молчании. Бывшие гладиаторы молча жевали куски прожаренной курицы, каждый думал, наверное, об одном и том же — что же они делают не так, если за десять часов почти непрерывных «гонок» ни одному из них ни разу не удалось хотя бы одним-единственным снарядом «зацепить» мишень.
В столовую, прихрамывая, вбежала Ирина, подскочила к «братьям по крови», звучно чмокнула в блестящую макушку зеленого верзилу. Тот он неожиданности чуть не подпрыгнул на своем стуле.
— Ты, что? Ты что? — ошалело уставился на нее драк, не понимая, что означает этот звук и ощущение прохлады на его темени.
— У меня завтра — первый самостоятельный полет! Можете поздравить!
— Поздравляем! — довольно искренне обрадовались за девушку бывшие охотники за артефактами. — Но — как? У тебя же сегодня был только первый полет!
— А я на Земле окончила летную школу в Новосибирске. У меня налет только на Як-18 — больше ста пятидесяти часов. Николай Платонович сразу сказал, что из меня получится хороший пилот.
— Наверное, ты ему очень понравилась! — ни с того, ни с чего съязвил Сашка, утыкаясь обратно в свою тарелку. Ар'рахх растерянным взглядом проводил обиженную девушку, на лице которой вспыхнул румянец (землянин, видимо, сам того не ведая, попал «в точку»), отодвинул поднос, изрек:
— Хорош хавать! Пойдем в комнату, покумекаем, как нам завтра подстрелить этого неуловимого металлического птеродактиля.
«Совет в Филях» затянулся заполночь. Бывшие гладиаторы думали, как «поймать муху», кружащую над «столом».
Скорости у истребителя хватало, даже с избытком. Верткий разведчик не смог бы оторваться от ИПЛ-4, если бы не одно важное обстоятельство: он был необычайно маневренным. «Броуновское» движение беспилотного самолетика имело, однако общую характерную деталь — быстрота его перемещения по всем трем плоскостям превосходила возможности истребителя.
— Не может быть, чтобы нам дали задание, которое невозможно выполнить! — горячился Заречнев, легкими щелчками гоняя по столу хлебный шарик, выполнявший «роль» «летучего голландца». — По определению — не может! Должна быть какая-то шняга, которая позволяет попадать в такую верткую мишень. Её не может не быть! Мы просто не можем её найти!
— Послушай! Давай проведем параллель со схваткой двух воинов. Каким оружием действуют воины во время поединка? Правильно — мечом, кинжалом, дубиной. И чем ближе противник, тем меньше оружие. Согласен?
— В принципе — да. Но какое отношение это имеет к воздушным боям?
— А прямое! Когда враг или враги очень близко к тебе, ты же стреляешь в них из тетивника? Нет! Стреломет эффективен на среднем и дальнем расстоянии. С другой стороны, если до противника — пятьдесят шагов, ты не кидаешь в него мечом, или кинжалом...
— То есть ты предлагаешь не стрелять в него с малых расстояний, сначала «разорвать» дистанцию?
— Вот именно!
— Ну, ты голова, Ар'рахх! Ну, молодец! Будем надеяться, что твоя теория окажется верной!
Утро подтвердило правильность мыслей зеленого верзилы. Но только частично. Долетев до «зоны» бывшие гладиаторы, как и намечали с вечера, «разорвали» дистанцию между своими пушками и вертлявой стальной «птичкой». Мишень скользнула вперед, обрадованный Заречнев «подловил момент», поймал в перекрестье прицела «голландца» и с наслаждением нажал на спуск.
Круглый бок самолета-разведчика окрасился искрами отрикошетивших снарядов.
— Вот так тебе! — заорал Сашка, с чувством хлопнув ладонью по согнутому предплечью. Через несколько минут драк сообщил, что у него тоже есть попадание. Но радость бывших гладиаторов была недолгой.
В «мозгах» воздушного разведчика что-то произошло, он резко поменял тактику. Заключалась она в том, что «летучий голландец» больше не позволял преследователям выйти на среднюю дистанцию — наиболее удобную для поражения его именно при такой тактике.
«Хитрая» машина, словно издеваясь над самомнением бывших охотников за артефактами, уверовавших, что уж теперь-то они точно «поймали за хвост» своего воздушного противника, все время работала тягой двигателей так, что они или проскакивали мишень на большой скорости, или не могли попасть в «железного птеродактиля» из-за слишком большого расстояния.
Пришлось признать, что тактика, предложенная Ар'раххом — хороша, но только при определенных условиях. Нужно было придумывать что-то еще.
Вечером у друзей от расстройства даже пропал аппетит. Они добрались до столовой как обычно — самыми последними, совсем уж вяло пожевали «дежурный» ужин. Заречнев меланхолично шевелил вилкой по тарелке, накручивая на зубья спагетти, драк без привычного наслаждения обгладывал индюшачью ножку.
Неожиданно дверь в столовую распахнулась, в неё во главе довольно большого «табунка» девиц валился Максим. По нему и его спутницам было видно, что Макс нашел-таки способ превратить брагу в «самогоночку». Замыкал кавалькаду людей, взбодренных горячительным, курсант второго года обучения — тот самый, с борцовской походочкой.
Компания увидела припозднившихся летунов, тут же направилась к ним. По лицу Макса было видно, что он уже «созрел» для пьяных приключений, по лицу борца — тоже. «Странно. — думал Сашка. — Почему всегда — так: мерзавцы и подонки очень легко находят друг друга практически в любом коллективе, быстро «корешатся», вместе начинают творить подлости. У них, что — в геноме заложена способность сразу видеть такого же мерзавца, как и они? Может, у них на лице есть какой-то особый знак подлости, незаметный для других, более порядочных людей»?
То, что будет происходить в дальнейшем, было понятно и дураку. А бывшие гладиаторы глупцами не были.
Сашка встал, (драк почти синхронно сделал то же самое) подошел к стене, встал так, чтобы избежать подлого удара в спину. Их полукольцом окружили курсанты.
Макс и «дед»-борец явно были настроены подраться. Но чтобы кинуться с кулаками, нужен был какой-то повод, пусть даже самый формальный. Повода не было. Но его можно было создать. Например, «поговорив по душам».
— Ну, чё, земеля? Как успехи? — дыхнул перегаром в лицо Заречневу Максим. — Всех телок перетрахал, пока мы с ребятами гнобились на этих самолетах?
Отвечать что-то на любой, даже самый идиотский вопрос — это признавать право за спрашивающим его задавать, и его право знать ответ на него. Сашка промолчал. Ар'рахх, разумеется — тоже.
— А!!! Он не хочет разговаривать с нами! Он выше нас всех! Он и его зверюга — самые крутые в этом гадюшнике! Чё, в морду давно не получал, сука? — он демонстративно широко
