не хочет, чтобы у неё был лишний день на подготовку к встрече с ним. Дита вынула из нагрудного кармана черный квадрат пластикового пропуска-приглашения, задумчиво повертела в руках. «Если я попрошу о встрече завтра, Джаддафф может и не найти для меня время — может быть, даже никогда не сможет найти. А мне встреча нужна больше, чем ему. А еще он понимает, что вот эти мои движения по разным офисам могут привести к тому, что я найду необходимую сумму для уплаты долга. Судя по тому, как вовремя Сенатор позвонил, он слышал весь наш разговор с удачливым игрочишкой. Слышал и боится, что я соглашусь. Но он этого почему-то очень не хочет. Почему? Может, у него в отношении меня и моего отца какие-то свои планы? Интересно, какие?»
— Я, действительно, совсем рядом с вашим офисом и с удовольствием поднимусь к вам в офис. На каком этаже ты сейчас находишься?
— На двухсотом. Проходи, я предупрежу охрану, чтобы она тебя пропустила.
«Зачем? У меня же есть ваш пропуск?» — хотела сказать Дита, но вовремя промолчала. Пропуск-то был на завтрашний день.
Охрана — угрюмые приземистые «шкафы» в темной форменной одежде с планеты Ам-Бал придирчиво осмотрели Диту с головы до ног, о чем-то поговорили с начальником службы охраны Сенатора.
— Проходите! — буркнул один из них, мгновенно потеряв к ней интерес, как только было получено разрешение на её допуск в «святая святых» — в самый элитный на планете комплекс административных и жилых помещений Голубая Стрела. Бессмертная прошла к лифтам, наугад выбрала два из них. Двери открылись почти одновременно.
Дита вынула пропуск, незаметно отпустила его в щель почти закрывшейся двери соседнего лифта, а сама проскользнула в другой...
Обстановка в рабочих апартаментах главы самого могущественного клана Города Богов Диту не просто поразила; она её потрясла. Потрясла своей простотой, даже аскетизмом. Широкий стол с массивным резным креслом, на котором сидел Джаддафф и еще один — длинный, овальный, в окружении ровным рядом довольно жестких деревянных стульев. Большой светильник на весь потолок, экран компьюзера на столе хозяина офиса... Вот, пожалуй, и все.
Бессмертная в нерешительности остановилась у входа, размышляя, в каком направлении ей двигаться — к Т-образному столу Джаддаффа, или присесть где-нибудь у овального «общего» стола.
А Сенатор не спешил ей помочь определиться в выборе. Видимо, анализ её поведения в этот момент тоже был частью какой-то игры, которую затеял самый могущественный аристократ Города Богов.
«Ну, если это игра...» — думала Дита, пристально глядя на все еще молчавшего Джаддаффа. — «Тогда мы тоже ведь не вчера родились. «Играть» умеем».
Она повернулась и пошла к узкой части закругления овального стола — дальней от стола хозяина офиса. Теперь, чтобы ему поговорить с ней, ему придется выйти из-за своего и пройти через все апартаменты. Иначе они просто не услышат друг друга. А кричать в собственном офисе самому влиятельному элою планеты все-таки не пристало.
На породистом «бульдожьем» лице Сенатора появилось некое подобие улыбки, он встал и неторопливо, с чувством собственного достоинства пошел к Дите.
Джаддафф подошел совсем близко, взял гостью за руку, прислонил её к своим губам.
— Кажется, именно так твои любимые земляне выражают признательность даме, которая им нравится? — сказал он, присаживаясь недалеко от Диты. Бессмертная промолчала, выжидательно глядя прямо в глаза Сенатора. Безмолвный поединок, впрочем, продолжался недолго.
— Ну что же. Я, кажется, стал забывать, что под внешностью самой красивой женщины нескольких планет скрываются не менее замечательные мозги.
Вот что, дочка! Ты прости меня, старика. Наш сегодняшний разговор мне не хотелось начинать непосредственно с главного. Вопрос слишком непростой; ты даже не подозреваешь, насколько мне тяжело начинать нашу беседу...
Первое. Ты напрасно заподозрила меня в слежке. Необходимости в этом не было. Действительно, в пропуск вживлен чип, с помощью которого мы отслеживаем, где он находится. А так как твой отец никогда бы не пошел к Ал-Маю, я предположил, что у него была ты, а «счастье» встречи с самым богатым и влиятельным элоем в нашем городе Дон «доверил» своей дочери, то есть тебе. А коли так, то зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? Не так ли?
Второе. Покушения ты не опасайся. Мои охранники почти сразу нашли выброшенный тобой пропуск. Ну, а теперь — о деле.
Прошу прощения, но постарайся не кричать и вообще — держать себя в руках. Хорошо?
Дита сглотнула слюну и кивнула. Все происходящее все больше напоминало ей дурной сон и нравилось все меньше и меньше.
Джаддафф встал, отошел на несколько шагов от стола, стал снимать с себя верхнюю одежду.
Дита напряглась, но со стула не встала. Вряд ли Сенатор стал бы устраивать для неё стриптиз, или готовился к насилию над ней. Здесь было что-то другое.
Оставшись в одних трусах (кстати, также из довольно простой ткани) элой одной рукой коснулся предплечью другой руки. В той что-то негромко хрупнуло и она... осталась в руке Сенатора. Джаддафф вернулся к столу, присел на стул, оставшейся рукой коснулся колена ноги... Предплечье и голень с глухим стуком покатились по столу.
Дита со страхом уставилась на «запасные части» богатейшего элоя планеты, но так ничего и не сказала.
— А как же клонированные органы? — наконец, услышала он свой собственный сдавленный голос.
— А вот так, дочка. Кто такой клон? Это — такой же, как мы, элой, только выращенный по специальной программе ускоренного роста. Выращенный, как ты помнишь, на другой планете. А что такое другая планета? Это другая гравитация, другое светило, другая пища — все другое. И выходит, что из моего или твоего генетического материала получается в общем-то другой элой.
Если у такого клона забрать руку и ногу для меня, то она приживается на теле очень плохо, или не приживается совсем. Поверь — проверено многократно. Есть еще один момент.
Рука или нога сами по себе не вырастают — только совместно с телом, так сказать. А тело — это не только руки, ноги, печень или сердце. Тело — это, прежде всего разум. А самое главное — душа.
И получается так: забирая «запасные части», мы убиваем элоя очень похожего на нас. Еще и — наделенного собственной душой. По сути, это — узаконенное убийство.
— А разве есть другой выход? Кто-то все равно должен жертвовать собой, чтобы жили другие.
— Вот видишь, как идея жертвенности землян глубоко пропитала твое сознание. Настолько глубоко, что ты просто не хочешь понять, что существуют и другие способы решения вот таких проблем. — Джаддафф приподнял и со стуком бросил на стол одну из своих «запасных частей».
— И какой же?
— Вот об этом я и хотел сегодня поговорить с тобой. Да-да, именно с тобой, а не с твоим отцом. Да и не отец он больше тебе...
