Если до Лонси священницам нет дела, почему им есть дело до Неле? И разве есть нужда догадываться, если и так хорошо знаешь? Аллендорцы хотели, чтобы Неле уехала как можно дальше, чтобы совсем сгинула, потому что иначе Воин Выси не стал бы слушаться принцессу Лиринию. Поэтому Неле отправили в Рескидду, а там – подменили ее на Сайет... «Почему – в Рескидду? – вдруг встрепенулась горянка. – Почему не в Цестеф, не в Хотохор? Не к берегу Зеленого моря, ведь он так же далеко от Ройста?»
А если с Лонси случилось несчастье и он не приходил к священницам – кто же тогда рассказал Акридделат о Юцинеле?
«Не время гадать, - решила таянка, - время спрашивать», - и ответила:
- Я не знаю, госпожа. А кто вам сказал про меня? И чем мне вам послужить?
Акридделат вздохнула.
- Боюсь, чтобы объяснить это, нужно объяснять все с начала времен, - сказала она со смешком. - Ты выросла в Таяне, Юцинеле. Читала ли ты Легендариум?
- Я читала переложение, - с готовностью закивала Неле, радуясь, что не совсем невеждой себя выставит. – Совсем недавно, в госпитале. Про Ликрит и Данирут, и про демонов, и про Арсена, который царь.
- Славно, - сказала Акридделат. – А сможешь ли ты ответить, почему Младших Матерей называют Младшими?
Неле поперхнулась.
- Там про это не было написано, - жалобно сказала она.
Акридделат снова засмеялась.
- Тогда придется погодить с объяснениями. Прости, Неле, что задерживаю тебя.
Неле хотела сказать, чтобы Младшая Мать не тревожилась о ней, потому что у нее нет важных дел, но в это время дверь отворилась и вошла Эдзелет. Юцинеле шарахнулась с ее пути: сидя на полу, горянка лучше рассмотрела серебряную клюку Старшей Сестры и поняла, что такой палкой можно убить. Эдзелет постукивала ею по полу при ходьбе, но жилистое тело старухи-рескидди совсем не казалось немощным. «Должно быть, она палку носит для важности», - решила Неле.
Две прочие старухи встали со своих кресел. Господин Ярит смерил их неприязненным взглядом, а Младшая Мать открыла глаза. Черная кошка спрыгнула с нее и юркнула под кровать.
- Ваше Святейшество! – скрипуче произнесла Эдзелет.
- Я слушаю, Старшая Сестра.
- Народ уже знает, Ваше Святейшество, - сказала Эдзелет торжественно; улыбка ее показалась Неле недоброй. – Народ просит благословения.
Акридделат вновь опустила веки; тень страдания скользнула по ее лицу, но тотчас же сменилась прежней умиротворенной ясностью.
- Милая, - осторожно сказал господин Ярит, - может, подождать с этим?
Эдзелет улыбалась.
Акридделат села на постели и собрала волосы повыше затылка.
- Нерсен, - попросила она, - подай мне венец.
Господин Ярит вздохнул.
- До чего тяжел, - проворчал он, взвешивая на руке головной убор из белого золота, с огромным сапфиром на лбу и обручем из череды звезд.
- Что же делать, - развела руками Младшая Мать. – Это ведь шлем.
Голова ее опустилась под тяжестью венца. Акридделат закусила губу и высоко подняла подбородок. Старшие Сестры поднесли ей затканную серебром накидку и нагрудную звезду, которая была так велика, что походила на оружие.
Акридделат встала – и пошатнулась.
Нерсен Ярит в мгновение ока оказался у жены за спиной, поддержав ее.
- Спасибо, - прошептала та и шагнула вперед. – Дети, откройте главный балкон...
- Марсет, - сказал белый рескидди, - дайте ваш посох, пожалуйста. Не хватало, чтобы Младшая Мать упала у всех на глазах.
Старуха не удержалась от улыбки; Эдзелет кинула ей короткий многозначительный взгляд. Впрочем, Марсет с понимающим кивком протянула Яриту свой посох, украшенный, как и у Эдзелет, серебряным драконом.
- Не надо, - сказала Акридделат. – Благодарю вас.
И, мягко отстранив мужа, пошла в прохладную глубь покоев.
За развешенными между колонн покрывалами не было видно, как в действительности велика зала. Свободное пространство тянулось от стены до стены; отдергивая по пути занавеси, Младшая Мать шла к противоположной стороне здания, к балкону, что выходил на Великую площадь. Все отправились за ней, и Неле, с любопытством озираясь, тоже. Арсен и Джесен отворили застекленные двери. Яркое солнце било в них – время уже пошло к вечеру, и светило клонилось к водам Джесай. Неле увидала в небе несметное полчище воздушных шаров. От растерянности она едва не шагнула вслед за Акридделат на балкон; госпожа Айет с улыбкой удержала ее. На свет вышла только Младшая Мать. Остальные, скрывшись в тенях, смотрели из-за ее спины.
Собравшись с духом, Неле глянула вниз, и холодок пробежал по спине: показалось, что площадь, вымощенную синим и красным, в единый час перемостили белым и золотым.
Неисчислимая толпа ожидала перед собором: одежды рескидди были белыми, златокудрые головы они обнажили, не боясь палящего солнца. Люди теснились, плечо к плечу, грудь к спине. Если бы они, как то случилось в Ройсте, дружно двинулись вперед или в сторону, то многие погибли бы раздавленными – но буйные южане не тревожились об этом, они хранили покой и порядок. Несмотря на мучительную жару, никто не лез в фонтаны; те, кто стоял рядом с ними, набирали воду и передавали по рядам, чтобы дальние не страдали от жажды.
Все новые толпы торопились из переулков; сколько хватало глаз, текли и текли к собору людские реки. Воды Серебряного залива не сверкали больше под солнцем – можно было пешком пройти от берега до берега, так плотно стояли лодки. Воздушные шары парили в небе, чем ближе, тем теснее, и над заливом они едва не касались друг друга боками.
Младшая Мать стояла перед Рескиддой.
Перед Ожерельем песков.
Перед Древним Югом.
Выпрямив спину, высоко подняв голову в золотом шлеме, стояла она, и концы рыжих кос трепал ветер, поднимавшийся над озером. Внизу царило безмолвие – но Акридделат подняла руки, и над площадью прокатился глухой стон. «Южная Звезда! – раздавались голоса. – Южная Звезда! Предстоящая Акридделат!»
Акридделат скрестила запястья перед глазами, потом резко выбросила вперед правую руку – жестом запрета.
Стон превратился в рев.
Неле видела, что Младшая Мать покачнулась, неловко переступила на месте – ей трудно было двигаться быстро – но площадь ничего не заметила. Там радостно вопили, упиваясь воплями, словно разгоряченные воины перед выступлением в поход. Волны крика прокатывались перед храмом, люди безумствовали от радости, точно услыхали весть о великой победе или великой надежде...
- Что они кричат? – прошептала Неле больше самой себе, но госпожа Айет
