как поступить? Прислушаться к миру? Решительно, что-то было в Акридделат от Лаанги, хотя трудно вообразить двух людей более непохожих, чем древний некромант и глава арсеитской Церкви... Что за склонность, право, говорить загадками! Против воли я почувствовал досаду. Да, я догадался, что речь шла о каких-то правилах высшей игры. По всей видимости, фигуры должны действовать самостоятельно, без чьей-либо указки, и верно – Старшая Мать любит играть честно... Но мне с головой хватило догадок относительно смысла моей лицевой росписи, прислушиваться к миру у меня не было ни желания, ни времени.
Паровики умчались. С неудовольствием хмыкнув, я зашагал к Эррет, надеясь, что Державе известно больше моего.
И замер на месте. Без всякой связи с чем-либо меня посетила невероятная в своей простоте догадка.
Атергеро.
Лириния сообщала Комитету, что отправила к усыпальнице Воина неполноценную замену Госпожи. В действительности она отправила подлинную Госпожу будить ручного демона, намереваясь использовать его силу и послушание. Но Атергеро не подчинялся первому встречному – его новой хозяйкой стала Юцинеле. Тогда аллендорская принцесса отправила Юцинеле в Рескидду, чтобы изолировать демона от нее.
Бездна ни при каких условиях не должна атаковать Высь, пусть даже Высь поддельную. Применять силу слишком опасно. Но Гентереф молит о помощи. Гибнут мирные, ни в чем не повинные люди Ожерелья. Рядом Кайсен, а значит, мы можем не терять времени и попасть к цели через разрыв пространства. Если Атергеро подчинится Госпоже добровольно – все проблемы будут решены одним махом.
...Я смотрел на Госпожу Выси – маленькую, хрупкую как ребенок.
Превосходно задуманное предприятие. Но смертельно опасное.
Атергеро контролируют Эмерия и суперманипулятор; возможно, Ларра сумеет ослабить их заклятия, но отменить – навряд. Сколько времени демон провел возле хозяйки? Помнит ли он ее? Достанет ли у него воли сбросить чужую упряжь? Северяне сообщили, что он вышел из человеческой формы; наивно думать, что мышление у него человеческое. Если что-то придется ему не по нраву...
Пожалуй, в другое время я вовсе отказался бы от этой идеи. Но сейчас все стало немного проще.
- Итаяс! – окликнул я.
Горец с усмешкой обернулся.
Я направился к нему. Эррет, следя за мной глазами, склонила голову к плечу; она уже не удивлялась, только любопытствовала.
- Я знаю, - сказал таянец.
- Чем это окончится?
Итаяс рассмеялся.
- Император, - с прежней тягучей интонацией проговорил он. – Не торопись. В горах ты и впрямь говорил бы с моей сестрой через меня, а она бы стояла позади, опустив глаза. Но ты в Рескидде.
Я поперхнулся; хитрый бандит все-таки сумел поймать меня на слове.
Медлительно, точно преодолевая себя, Цинелия подняла лицо.
Она была очень похожа на брата; но та тонкость черт, которая делала воина гор похожим на уаррского дворянина, превращала девичью нежность Юцинеле в головокружительную хрупкость подснежника. Мне долго казалось, что она никак не может оправиться от болезни. Но она не могла быть слабой, Госпожа Выси – ни телом, ни духом. Даже в словах Младшей Матери не проскользнуло покровительственной нотки. «Играть ею невозможно, - вспомнил я. – А ведь игровые фигуры Выси, должно быть, выбирал Каэтан. Лаанга сказал, что мы, люди Бездны, не годимся для наших ролей. Они с Каэтаном преследовали одну цель. Забавно думать, что между нами и этими горцами есть нечто общее...»
Я стал подбирать слова – и замешкался.
Юцинеле смотрела на меня снизу вверх. Светлые глаза ее распахивались на пол-лица, почти как у девушек Восточных островов.
- Господин Дари, - тихо сказала она.
Я ободряюще улыбнулся, подхватывая:
- Я просил вас звать меня по имени, Цинелия. Но если вы на меня сердиты – что же, я заслуживаю наказания.
- Я... – она покраснела, - нет... я – Юцинеле, господин... император... Морэгтаи...
- Простите, что я так долго держал вас в неведении. Я не хотел ничего дурного.
Она вскинулась.
- Я верю. Я знаю. Госпожа Младшая Мать все рассказала мне. Я думала, что рескидди видят только половину того, что есть на самом деле, и я боялась. Я запуталась. Итаяс сказал, что первая мысль моя была правильна, и вы переменили имя, но не переменяли дела...
Она говорила на риеске почти без акцента, только тоны гласных причудливо менялись от слова к слову. Благородный язык в устах горянки выпевал затейливую мелодию. Странное чувство возникло; я заметил, что девочка сбивается с разговорного языка на книжный, говорит выстроенными фразами. Не так давно риеска была языком учености, и до сих пор ее понимали повсюду, но Итаяс пользовался сниженной лексикой, а сестра его говорила по-писаному. «Ужели в Таяне много книг и их читают женщины?» - задался я вопросом, но мысль эта отступила и забылась, стоило мне услышать:
- ...я хотела поговорить с вами.
- О чем, Юцинеле?
Сиреневые глаза опустились: точно небо завечерело.
- Если бы вы знали, что я Госпожа Выси – вы бы меня спасли?
На миг я оторопел: меньше всего я ждал такого вопроса. Потом поспешно начал:
- Поверьте, я совершенно...
«Она не знает, что такое высшая игра, - пронеслось в голове, - кровь небесная! Акридделат пощадила ее хотя бы в этом – не сказала о возможной замене. Погубить Госпожу Выси? Я еще не сошел с ума. Не желал бы я видеть Лиринию на месте этой туманной княжны...»
- В ту ночь, господин император, - тихо-тихо сказала она, - спасли бы?
Я помолчал, отстраняя ненужные мысли. Попытался найти взгляд девочки, но она упрямо смотрела в землю.
- Меньше всего меня занимала мысль о том, кто вы, - честно ответил я. – Вы нуждались в помощи, вот и все. Хотите, буду совершенно искренен?
Юцинеле подняла глаза; в глубине их почудилась странная тень.
- Я не совершил подвига, Юцинеле, - сказал я. – Я не спасал вас от дракона и не освобождал из железной башни. Мне неловко оттого, что мой поступок кажется вам таким большим.
Ресницы таянки порхнули. У Итаяса узорчатая радужка глаз казалась стеклянной, а у Юцинеле она точно жила своей жизнью, темнела и светлела, отражая мысли девушки. Горянка перевела взгляд на брата. Они словно обменялись мыслями: помедлив, Итаяс кивнул и удовлетворенно улыбнулся.
- А вы, Морэгтаи, - полушепотом проговорила Юцинеле, - что вы хотели мне сказать?
