красивые обороты так же легко, как отдельные слова, и все меньше тушевалась в разговорах. На аллендорском она не смогла бы говорить изящно, потому что по-аллендорски ничего не читала, но риеска в ее устах звучала легко и благородно, точно у дамы.
Мори открыл дверцу паровика, и Неле стиснула руки от смущения. Внутри был все шелк и красное дерево, горели заклятия света – даже не фабричные лампы, начертанные руками схемы! – и дышали заклятия прохлады... Она села, напряженная, глядя на сдвинутые колени, а Мори расположился напротив и велел шоферу:
- По Аллее Цариц!
Несколько минут таянка просидела стесненно, но все же нашла силы перевести дыхание и поднять глаза.
- Это стена Древнего города, - сказал Мори, глядя в окно. – Аллея Цариц огибает ее почти на всем протяжении. Когда рескидди отправлялись в поход, по ней проходили войска.
- А почему Имана была последней?
Ясные зеленые глаза уаррца обратились к Неле, и она смутилась.
- После завоеваний Рескидделат владения Рескидды лишь уменьшались. Некому было торжествовать.
- Неужели, - сказала Неле, глядя на пролетающие за окном машины дворцы и храмы, - однажды они уменьшатся совсем, и Рескидды не станет?
- Нет. Так было много раз. Рескидда умалялась и ослабевала, а потом обретала новую силу и возвращала себе величие. Взгляните, мы обогнули Серебряный залив, и воды Джесай отделяют нас от кафедрального собора. Он прекрасен, не правда ли?
- Да, - сказала Неле. – Звезда так светится. Я видела звезду на площади – с высоты, с крыши госпиталя.
- С высоты... – повторил Мори и вдруг улыбнулся легко и лукаво, вмиг превратившись из живого бога в добродушного и веселого молодца. – Цинелия, вы когда-нибудь летали?
- Что? – ахнула Неле. – Что ж вы смеетесь?
- На атомнике, или на воздушном шаре, - продолжал Мори. – Вижу, что нет. А хотели бы? С воздушного шара Рескидда выглядит удивительно. Можно увидеть оба озера разом. Вы ведь знаете, что на самом деле это не озера, а пресные моря?
- Господин Морэгтаи... – пролепетала девушка.
- Что?
- Почему... почему вы так добры со мной? И... все это делаете?
Мори склонил голову к плечу.
- Я много раз отвечал вам, что безо всякого умысла. Но вы мне не верите. Наверно, вы правы, Цинелия. У меня в Рескидде много дел, и дела эти тягостные. Я устаю от них. А рядом со мной нет другого человека, которого можно покатать на воздушном шаре и показать Аллею Цариц.
Неле потупилась. Сердце ее колотилось в горле, ладони взмокли, а пальцам было холодно.
- Я не боюсь высоты, - сказала она. – Должно быть, удивительное приключение – повидать Рескидду с неба...
Мори щелкнул пальцами и приказал:
- На летное поле.
То здесь, то там раздавался воющий рык – атомники начинали разбег и подымались ввысь. Желтоватое, выгоревшее под солнцем поле простиралось, сколько хватало глаз, и лишь на горизонте виднелись городские дома. В Ройсте Неле видела авиаполе и сейчас уже не удивлялась. Разве что это поле предназначалось не для больших машин, боевых или перевозящих грузы, а для малых. Маленькие атомники были точно игрушки. Мори сказал, что рескидди любят летать. Многие просто одержимы полетами и чуть ли не живут в воздухе. Так повелось со стародавних времен, когда в горах к югу от города, там, где находится Исток, еще водились драконы. Потом Исток с помощью магии заключили в непроницаемую ограду, драконы вывелись, и люди стали летать на машинах.
- На далеком востоке Уарры, на островах, драконы водятся и сейчас, - сказал он.
- Вместе с демонами Легендариума? – невольно переспросила Юцинеле, и он кивнул.
Таянка ничего не сказала, только подумала про Данирут: наверняка маленькая рескидди пожелала бы оседлать дракона. Неле и не верила прежде, что девочки бывают такими буйными. Дома она знавала плаксивых овец, вроде сестер, и ясноглазых дев, подобных Мирале – твердых сердцем, но смиренных. В Аллендоре все больше были изящные дамы; принцесса Лириния не походила ни на аллендорку, ни на рескидди. От рескидди ей достались только рост, волосы и любовь к полетам. Но по ней никого и нельзя было равнять. Жил ли на свете другой человек, оставивший свое человеческое сердце во льдах Лациат?
- Благородный господин желает подняться над городом или пролететь над всем Ожерельем?
Неле вздрогнула и захлопала глазами. Перед ними точно из-под земли вырос веселый рескидди, беловолосый, невысокий для этого рослого народа и легкий в кости. «Уж не полукровка ли?» - подумала горянка, а рескидди продолжил, сверкая белыми зубами:
- Хотя решает, конечно, дама. Мы все можем устроить!
- Мы – это кто? – сказал Мори, насмешливо приподняв бровь.
- Содружество вольных авиаторов! – торжественно объявил рескидди; он очень себе нравился и сам над этим смеялся, и оттого весело было на него смотреть.
- И давно ли в последний раз у вас ломались машины? – ехидно спросил Мори.
Голубые глаза рескидди метнули молнии.
- Мы, почтеннейший, не старьевщики! Именем своим клянусь, что ржавчину в небо не выпускаем. Дайсен Сейлан, к вашим услугам.
- Госпожа Цинелия, - сказал Мори, - что вас больше влечет? Предпочтете за пару часов взглянуть на Цестеф, Истефи и Хотохор, или просто подняться над Рескиддой?
Неле стояла, точно проглотив язык. Она и не знала, чего хочет. Если бы Мори не пожелал, она бы не подумала отправиться летать...
- Что же, - сказал уаррец, поняв ее замешательство, - я думаю, с большой высоты и за столь малое время не разглядишь великих городов Ожерелья. Полюбоваться видами можно только с воздушного шара.
- Который шар выберет госпожа Цинелия? – немедленно поинтересовался господин Сейлан и сделал широкий жест рукой.
Неле подняла глаза и беспомощно открыла рот.
По вечерам она часто любовалась шарами, проплывающими в небе над Рескиддой. Но те шары, умалившиеся от расстояния, выглядели украшениями; рескидди наряжали свое небо так же, как свои дома. Вблизи шары казались огромными и мятежными, как звери. Они покачивались и дышали, непокорные, и даже яркость расцветки не могла скрыть их дикой природы.
- Не бойтесь, госпожа Цинелия, - ласково сказал Мори. – Мы с вами легко укротим эту здоровенную штуку, правда?
Он отказался от помощи господина Сейлана; рескидди хмурился, хмыкал, собирал рот в куриную гузку, но вслух не возразил. Неле поторопилась забраться в корзину сама. Вышло это
