душераздирающий всплеск боли, и всех кругом как подбросило. Монахи поняли, что бесплотная сущность души одного из них уносится прочь, и комната огласилась испуганными криками.
Убийца выдернул нож и, вихрем обернувшись, замахнулся на отца Боквилву.
Боквилва с криком вскинул руку, отражая удар, а другой ударил нападавшего в живот. Худой монах сложился пополам от боли, не в силах даже вздохнуть, а отец Боквилва, перехватив руку с ножом, ударил по ней коленом. Кинжал покатился по полу.
— Брат Сомнель! Скорее! — взвыл отец Боквилва.
Невысокий толстенький монашек подскочил к ним и воззрился на худого, который все еще хватал ртом воздух. Взгляд толстячка потяжелел, убийца обмяк и осел на пол. Несколько секунд никто вокруг и слова не мог сказать от ужаса. Но грудь убийцы мерно вздымалась и опускалась, они ощутили волну сна, окутавшую его разум, и вздохнули спокойнее.
— Огня! — скомандовал отец Боквилва. Замерцало несколько сальных свечей. Только теперь монахи рассмотрели, кто лежит перед ними на полу. Раздалось несколько изумленных воскликов.
— Да это же брат Янош! Славный брат Янош!
— Как такое могло случиться? — брат Аксель опустился рядом с телом убийцы со слезами на глазах. — Ведь он истинный ученый! Это он открыл способ, как исчезать и появляться в другом месте!
— Воистину, и усердно работал над ним, так что научился возникать настолько медленно, как только ему хотелось, а значит, почти без шума, — помрачнел отец Боквилва. — Конечно, кого же еще выбрать на роль тайного убийцы!
— Что он наделал! — простонал брат Клайд. Монахи повернулись. Когда в мерцающем свете они увидели скорчившееся тело брата Лургана, у них перехватило дыхание от ужаса.
Отец Боквилва упал на колени рядом с лежащим в беспамятстве убийцей, зажал его голову между ладоней и воззрился в закрытые глаза.
— Брат Янош! Чтобы он по доброй воле мог совершить такое! — воскликнул брат Клайд. — Он, всегда столь мягкий, столь рассудительный!
— Однако он горел рвением, — напомнил отец Гектор, — и был беззаветно предан ордену.
— А значит, и аббату, — тяжело покачал головой брат Клайд. — Да, он мог посчитать нас предателями. Но не мог же он сам додуматься до убийства!
— Это не он додумался, — голос отца Боквилвы был отягощен мрачностью. — Другой вложил такую мысль ему в голову, нет, больше, изводил и упрекал его до тех пор, пока не убедил в том, что мы отступники и нас необходимо покарать — а он, будучи могуч разумом, был столь же прост и доверчив душой. Насколько он понимал природу вселенной, настолько же не понимал природу человека. Нет-нет, он послужил орудием в чужих руках, как марионетка на рождественском представлении.
— А кто же тянул за веревочки, святой отец? — сурово спросил брат Клайд.
— Ты еще спрашиваешь? Кто же, как не брат Альфонсо? — скривился отец Гектор.
Отец Боквилва лишь утвердительно качнул головой.
Брат Клайд помрачнел, его кулаки судорожно стиснулись, превратившись в пушечные ядра.
— Ну так я отомщу за него!
— Отмщение в руках Господа! — отрезал отец Боквилва, поднимаясь на ноги. — Не дай Сатане сбить тебя, брат!
— Орудием Господа могу быть и я! — взорвался брат Клайд.
— Может быть, но я сомневаюсь в этом.
— Кто же тогда?
— Тот, кто, хвала небесам, прибыл к нам! Отец Боквилва повернулся к брату Сомнелю.
— Останься рядом с братом Яношем и пусть его сон будет глубоким и без сновидений.
Брат Сомнель только кивнул, не сводя глаз со спящего убийцы.
— Пойдем, позовем его, — махнул рукой Боквилва брату Клайду, шагнул к двери, вынул засов из петель и открыл дверь. Он вышел в ночь (брат Клайд не отставал ни на шаг) и крикнул:
— Маленький Народец, услышь меня!
— Маленький Народец, слушай! — подхватил брат Клайд.
— Молю вас, спешите к Верховному Чародею! И упросите его привести сюда главу нашего Ордена, ибо тяжкие и скорбные заботы легли на нас. Позовите его, умоляю!
— Позовите его, позовите, — вторил брат Клайд со слезами на глазах.
Полоса лунного света пересекала кровать как раз настолько, чтобы осветить Рода и Гвен, обнявшихся и глубоко спящих.
Маленькая фигурка тихо подкралась к кровати, вскарабкалась на изголовье и негромко окликнула:
— Лорд Чародей!
Род даже не шелохнулся, но его глаза мгновенно распахнулись. Он обвел взглядом комнату и заметил Пака. Эльф приложил к губам палец, беззвучно спрыгнул на пол и поманил Рода за собой.
Род выскользнул из постели, подкрался к шкафу и натянул жилет со штанами. В гостиную он вышел, уже застегивая пояс.
— Тише, у нас гости.
— Я не сплю, — послышался в темноте голос отца МакДжи. — Можно зажечь свет?
— Не нужно, — Род посмотрел на свечку и на фитильке ожил огонек.
МакДжи остолбенело уставился на стоящего перед ним полуторафутового гуманоида.
— Чего уставился? — подбоченился Пак.
— О! Простите мою бестактность, — отец МакДжи уселся и посмотрел на Рода. — Приятно видеть, насколько точным был доклад отца Увелла.
— Это, пожалуй, единственное, что может быть приятным в том, чтобы увидеть Пака посреди ночи. Что происходит, хобгоблин? — обернулся Род к Паку.
— Убийство, вот что происходит, — буркнул эльф. — Тебе лучше поскорее отправиться к монахам, и можешь особо не беспокоиться о незастёгнутом плаще.
Монахи где-то отыскали черную ткань и задрапировали стену, устроив импровизированную часовню. Мертвый монах лежал там, сложив на груди руки. В месте, куда вонзился нож, ряса была аккуратно зашита.
МакДжи стал над телом, кипя от еле сдерживаемой ярости.
— Аббат! Настолько позабыть о нравственности, чтобы отдать приказ убить собственного монаха!
