– КНДР назвала свое новое оружие «Синанджу Чонгал». Я бы хотел выяснить, что это значит в переводе на английский.
– А мне-то что за дело?
– Речь идет о национальной безопасности!
– И о моей карьере тоже. Как, впрочем, и о вашей. Как я объясню Пентагону?
– Ну хорошо. Скажем, вы обратились ко мне с первоначальными данными, потом я обратился к вам за лингвистической помощью. А Разведывательное управление министерства обороны мы и вовсе оставим за скобками. Идет?
– Согласен. Так как вы говорите – Синанджу?
– Именно. Нам уже известно, что слово «чонгал» означает «скорпион».
– Ладно, я перезвоню. – И Фоксворти переключился на внутреннюю связь.
– Лингвистическая служба, – раздался в трубке бесцветный голос.
– Говорит Фоксворти. Мне нужен специалист по корейскому языку.
– Слушаю вас, – через секунду отозвалась трубка с азиатским акцентом.
– Что значит слово «Синанджу»?
– Простите, я хотел бы услышать точное произношение слова.
– Произносится так же, как слышится, – слегка разозлился Фоксворти.
– Ну, в зависимости от слогоделения можно перевести как «новая необычная закуска».
– Что? Закуска?
– Таков ближайший английский эквивалент. Точный перевод слога «анджу» – что-то вкусное, чем можно закусывать выпитое. Слог «син» в данном случае, вероятно, означает «новый». Однако, если «анджу» разделить на два слога, то «джу» переводится как слово «далекий».
– А слог «син» значит «новый»?
– Так точно.
– Значит, получается «новый – пробел – далекий». Остается слог «ан»...
– О, у этого слога масса разных значений, начиная с весьма распространенной корейской фамилии. Не зная точного произношения, то есть точного слогоделения, невозможно перевести точнее.
– Ну хорошо, не стоит так уж углубляться.
Отключившись от внутренней связи, Фоксворти вернулся к Четтевею из Военной разведки:
– Значение не понятно, но «син» значит «новый», «джу» – «далекий». Значит, в итоге получается «Новый – пробел – далекий скорпион».
– Хм-м-м... звучит не очень здорово. Похоже на что-то дальнобойное.
– Именно!
– Что ж, придется начинать официальную телефонную конференцию.
На связь вышли остальные разведслужбы, но ни одна из них не смогла добавить ничего существенного к предложенному Военной разведкой лингвистическому анализу.
Доложили председателю комитета начальников штабов, но он лишь коротко бросил:
– Благодарю вас, господа. Сообщение имеет несомненную ценность.
И господа призадумались, что же теперь станет делать председатель с этой новой северокорейской угрозой, по сравнению с которой атомная бомба казалась ничуть не опаснее упавшей со стола головки сыра.
Глава 35
Когда самолет стал заходить на посадку, с контрольной вышки их приветствовали словами: «Добро пожаловать в настоящую Македонию!» Взглянув на блестевшую внизу реку, мастер Синанджу буркнул:
– Лжецы!
– А что за река? – спросил Римо.
– Ишм!
– Так где же мы?
– Над Иллирией.
Уткнувшись в разложенную на коленях карту, ученик произнес:
– Не вижу тут никакой Иллирии.
– Страны иногда меняют свое название. Поищи Ишм.
– Ага, вот он! Мы над Тираной, столицей Албании... Пойду-ка я поговорю с пилотом.
Вернувшись из пилотской кабины, Римо сообщил:
– Ему посулили золотые горы, как только он посадит здесь самолет.
– Он понес наказание?
– Да, теперь самолетом управляет второй пилот: у первого больше нет пальцев.
Когда самолет наконец приземлился в Скопье, первым из салона вышел Римо. Сверху город ему здорово напоминал Афины, но Чиун безапелляционно заявил, что река под ними, несомненно, и есть Вардар.
Внизу у трапа уже ждал почетный караул в темно-зеленой форме. Зазвучали фанфары и барабаны, грянул артиллерийский салют. Словно длинный лягушачий язык, развернулась красная ковровая дорожка. На одном конце ее красовалось изображение восходящего солнца с шестнадцатью лучами. Римо сразу же распознал знакомый символ, виденный им на конверте македонского правительства.
Поэтому он закричал:
– Приехали!
Только после этого на верхней ступеньке трапа показался Чиун, величественно задрав подбородок. Сделав глубокий вдох, он медленно выдохнул:
– Да, это Македония!
– Ты уверен?
– Воздух пахнет так, как надо. Он пахнет Вардаром.
– Ладно, поверю тебе на слово, – пробормотал Римо, который чувствовал запах козьего сыра, виноградных листьев и чего-то такого, что для него ассоциировалось только с Грецией.
Высокий стройный мужчина в обычном деловом костюме и красном галстуке с восходящим солнцем и шестнадцатью лучами, шагнул навстречу мастеру Синанджу. Густые седые волосы были приглажены, словно утюгом.
Спустившись на землю, Чиун надменно взглянул на него.
– Это я написал вам письмо, – признался мужчина. – Я вызвал вас сюда.
– Никто не может вызвать мастера Синанджу, холоп! Где король Македонии?
– Король?
– Да. Я стану разговаривать только с ним!
– Но я и есть король!
– Где же твоя мантия, корона, золотой скипетр?
– Но ведь на дворе двадцатый век! Я – президент страны!
Чиун скривился, словно от зубной боли.
