Римо.
– Если их так легко напугать, то им не место среди тех, кто лучше их.
– Расскажи об этом комитету мэрии по расовой гармонии.
– Как я говорил, – продолжал Чиун, – рыба, обитавшая в водах Синанджу – карп, тунец и сардина, – понимала, что для людей она всего лишь еда. Поэтому она не подходила к берегу, и рыбакам приходилось выходить за ней далеко в море. Летом это было всего лишь неприятно. Зимой можно было и погибнуть. Потому что невозможно стоять в ледяной воде и ждать, когда хитрая рыба ошибется и попадет в сеть.
– Рыбы потому умны, что пожирают других рыб, верно?
– Верно. Слушай дальше. Когда неизбывный голод односельчан стал досаждать Киму Бамбуковая Шляпа, он уже впал в детство. Потому что он уже много раз бывал в Японии и Северном Китае и служил императорам, правившим в этих царствах. Ким устал от долгих путешествий на заработки золота, уходившего в уплату за рис, который сельчане не умели растить, и рыбу, которую они не умели ловить.
И вот Киму, которого еще не называли Бамбуковая Шляпа, пришло в голову, что может найтись лучший способ пропитания. В те дни он носил шляпу, похожую на большую бамбуковую чашу для риса, и привязывал ее к голове шелковой нитью, чтобы она не падала. Однажды в поисках еды он отправился к холодным водам залива с удочкой и крючком из рыбьей кости – потому что, Римо, лучше всего было ловить рыбу на ее же острую кость.
– Я постараюсь это запомнить.
Чиун вел дальше:
– Киму пришлось уйти на целых три ри от берега, потому что рыба ушла в море в поисках теплой воды. Наконец он нашел место, где плавали карп и сардина в приличном количестве. Там он забросил свой крючок и стал ждать.
Когда крючок схватила необычно крупная рыба, Ким подумал, что Король- дракон решил ему улыбнуться. Римо, знаешь о Короле-драконе, который обитает под водой?
– Да. Это корейский Нептун.
– Эти римляне все переврали, как всегда, – фыркнул Чиун. – Не успел этот карп как следует заглотнуть крючок, как Ким дернул удочку, чтобы вытащить рыбу из воды, сломать ей хребет и пустить себе на обед.
– И тут леска порвалась, да?
– Откуда ты это знаешь, Римо?
– Шальная догадка.
Чиун тронул рукой жиденькую бородку.
– Леска порвалась. Карп шлепнулся в воду, собираясь удрать, а Киму предстояло пройти целых три ри к дому, три ри обратно на выбранное место с новой леской и еще три к дому, чтобы приготовить себе обед.
– Это слишком много ри.
– Это было слишком много ри для Кима, который стоял по колено в воде и решал задачу, как ему набить брюхо карпом, не натрудив ног. Он тогда был в одном белье, потому что кимоно еще не придумали. У него не было даже пояса. Не было сандалий. Была только шляпа, которую он снял и долго рассматривал.
В тот момент мимо проплывал серебристый карп, не подозревавший, что две неподвижные ноги могут принадлежать кому-то, кто охотится за его холодным мясом. Одним взмахом Ким сунул свою бамбуковую шляпу в холодную воду и высоко поднял, и в ней уже трепыхался карп. Вода стекла сквозь плетение шляпы, рыба ловила ртом воздух, дергалась и, наконец, рассталась с жизнью, а Ким избежал необходимости пользоваться такой жестокой снастью, как крючок. Так он и принес эту рыбу домой в шляпе, где быстренько поджарил и съел.
Неся в шляпе еду, Ким Бамбуковая Шляпа вернулся домой и хорошо поел в этот день.
– Рад за него.
– Молодец.
– А на следующий день, Римо, он повторил этот опыт, и снова успешно. Каждый день односельчане замечали, что Ким Бамбуковая Шляпа уходит далеко в море без удочки и крючка, а возвращается оттуда с большой рыбой в бамбуковой шляпе. Будучи бездельниками и лентяями, какими они были в те дни, они пристали к Киму Бамбуковая Шляпа, чтобы он вернулся в холодную воду и принес им тоже рыбы.
– Похоже, что генофонд Синанджу не слишком улучшился за последние пять тысяч лет.
Чиун оставил замечание без ответа.
– Сперва Киму, естественно, не хотелось. Но сельчане стали умасливать его медовыми словами и обещаниями. Но Ким был к ним глух. И только одна хитрая девка с румяными, как спелые яблоки, щеками добилась своего в конце концов.
– Это не первый случай, когда человек отдает свою рыбу за пушистый закуток.
– Никогда не слышал о пушистом закутке. Это океанская рыба или речная?
– Это что-то вроде тунца, – ответил Римо с невозмутимым выражением лица.
– Добавлю эту рыбку в список после красноперки. Ее сейчас тоже не знают.
– Так и сделай, – подтвердил Римо. – И это вся история про Кима Бамбуковая Шляпа?
– Нет, это всего лишь история о том, как к нему приклеилось это прозвище. А его собственная история на этом не закончилась. Всю ту зиму Ким регулярно выходил в холодное море и приносил оттуда рыбу, а краснощекая девка продолжала нашептывать ему слова, взывающие к его лени. Раз он проходит каждый день три ри и возвращается с рыбой, то нет больше смысла проходить сотни ри в Японию, Китай или Египет и заниматься своим настоящим делом. Потому что в те далекие дни первейшей обязанностью мастера Синанджу было кормить свою деревню, которая полностью зависела от его умения зарабатывать рыбу.
– И Ким выбрал короткий путь?
Чиун утвердительно кивнул.
– Несчастливый путь, потому что время шло, он ослабел и обленился. Ким позволил себе опуститься до обычного рыбака.
– Мне кажется, он поступил разумно.
Чиун смерил его критическим взглядом.
– Нет сомнений, что немного ленивой крови Кима течет и в твоих податливых жилах. Мы над этим поработаем.
– Так что было дальше? – сменил тему Римо.
– Шло время. Месяц летел за месяцем, и Ким обнаружил, что надо заходить в море все дальше и дальше, так как умная рыба увидела, что ее численность убывает, и стала уходить подальше от берега. Киму приходилось идти уже двенадцать ри. Потом двадцать. Потом тридцать. И наконец он достиг места, где ему было выше головы, и рыба в его бамбуковую шляпу уже не попадалась.
Когда он три дня подряд вернулся без добычи, надев бамбуковую шляпу на голову, а не неся ее в руке, нагруженную карпами и сардинами, ленивцы подняли его на смех, и эта яблочнощекая девка тоже. И на сердце у него было тяжело. Потому что уже не было ни карпа, ни сардины, которых он мог бы поймать. Кого не съели – те уплыли. Жители деревни хорошо разъелись от щедрот Кима. Но вместо того, чтобы жить на собственном жире, как бывало в другие зимы, они стали свистеть ему вслед,
