телефоне.
В мире происходили странные вещи. Его призыв сократить двухсотмильные зоны вызвал резонанс в некоторых столицах.
Из Аргентины голос с жутким акцентом сообщил, что это первое за многие десятилетия здравое мнение по этому вопросу.
Из Южной Кореи доносились рукоплескания. Заинтересовались японцы. Еще бы им не заинтересоваться! Их флотилии рыщут в семи морях и часто наталкиваются на сопротивление и санкции.
Конечно, из других представительств посыпались мрачные угрозы. Россия всегда заявляла довольно сомнительные права на спорные воды, и сейчас Москва проявила раздражение. И Бирма, или как там ее сейчас называют, ведущая борьбу за свои права прибрежного рыболовства, тоже удовольствия не выразила.
Особенно расстроилась представитель США в ООН, если можно было судить по ее телефонному визгу.
В середине этого неослабного потока едких слов Анвар-Садат извинился, прекратил разговор и встал.
Он понял, что настал поворотный момент, и это было странно. Единственное, что он сделал, так это произнес речь. Даже не самую лучшую, хотя и сказанную с убеждением. С силой. Очевидно, поэтому она так и отозвалась.
Вскоре после первой волны телефонных звонков ему позвонил старший помощник и сообщил:
– Какая-то мисс Кэлли хочет с вами говорить.
Анвар резко вскинул голову:
– В самом деле?
– Да. Ее нет в списке, но голос у нее такой уверенный, и я сказал, что проверю, на месте ли вы.
– Буду говорить! – с энтузиазмом откликнулся Генеральный секретарь.
Усевшись в свое кресло, он два раза прокашлялся, поскольку у него уже горло устало от разговоров, и снял трубку.
– С вами говорит Генеральный секретарь Анвар Анвар-Садат, – нежно промурлыкал он.
– Спасибо, что ты соизволил поговорить со мной, мой Анвар, – прозвучал суховатый женский голос.
Он только судорожно глотнул воздух.
– Это вы?
– Да, это я.
– Я так долго ждал этой минуты.
– И другой минуты, которая уже близка.
– Вы в Нью-Йорке? – радостно спросил он.
– Нет. Но ты приедешь ко мне.
– Я с нетерпением ожидаю нашей первой встречи и должен сказать, что несказанно восхищаюсь вашим голосом.
– А я твоим.
– Он такой... как это сказать... вдохновляющий, – пролепетал Анвар.
– Я принимаю это как комплимент джентльмена, но свое мнение высказывать воздержусь.
Она была очаровательна. Голос ее – хрипловатое контральто – был сексуальным, но не развратным. Он не очень подходил к мысленному образу золотоволосой богини, но так было даже лучше. Очень... очень талантливый голос.
– Я очень взволнован реакцией на мою речь, – сказал он.
– Весь мир повернул к тебе свои уши, мой Анвар.
– Хотя мой долг заставляет меня остаться здесь, я приеду в ваш город, где бы он ни был.
– Оттава. Приезжай сегодня вечером.
– Мы будем веселиться, мы будем танцевать, мы будем наслаждаться обществом друг друга, – лепетал Анвар.
– И еще мы проведем совещание с канадским министром рыбного хозяйства, – вставила Госпожа Кали.
Лицо Анвар-Садата дернулось, будто его ужалила пчела.
– Это звучит не очень... романтично.
– У нас с тобой будет своя романтика, поверь мне, – пообещала она. – Но твои слова затронули струны. Слова канадского министра затронули такие же струны в его народе. Я думаю, вам нужно встретиться.
– Ради чего?
– Построить вашу двойную стратегию.
– У меня нет двойной стратегии.
– Нет. У тебя единая стратегия. Моя стратегия.
– А после этой встречи – чего мне стоит ждать?
– Что было бы тебе приятно, мой Анвар?
– Что-нибудь новое. Что-нибудь экстраординарное.
– Я владею многими искусствами. И духовными, и чувственными. Я сотворю такое, что будет достойно нашей первой встречи.
– Договорились.
– Автомобиль будет ждать тебя в аэропорту Оттавы. Пожалуйста, поспеши. Земной шар захлестывают события. Мы должны овладеть ситуацией, если хотим извлечь из нее пользу.
– До вечера, – мурлыкнул Анвар Анвар-Садат и поцеловал трубку, получив в награду такой же чмок с придыханием.
Неохотно положив трубку, он вскочил и позвал:
– Кристос! Закажи мне билет на самый ранний рейс до Оттавы.
Кристос вошел в комнату, заметил неподобающий выступ в верхней части отлично сшитых брюк Анвар-Садата и отвернулся, густо покраснев.
– Сию минуту, господин Генеральный секретарь! – ответил он и четко отсалютовал.
Министр рыбного хозяйства Канады Гилберт Хьюгтон выступал с очередной речью там, где река Фрэйзер впадала в пролив Джорджия среди ветвистых сосен Британской Колумбии. Сверкающие на солнце небоскребы Ванкувера создавали впечатляющий задний план.
Канадская радиовещательная корпорация была уже на месте. И иностранная пресса тоже, в том числе, конечно, и специальный корреспондент американской Эй-би-си. Их главный был канадцем. Хорошо иметь такого человека в Нью-Йорке, когда надо проталкивать канадскую точку зрения.
Свежие ветры Тихого океана холодными пальцами шевелили кудрявые волосы Хьюгтона. Раскрыв рот, он полной грудью вдохнул чистейший в мире воздух.
– Я приехал сюда, в нашу пятую провинцию, чтобы заявить резкий протест против пиратства и экологического разбоя!
Он достал из пакета дохлую рыбу. Она свесилась с его поднятой ладони.
– Это зеленый осетр. Храбрая, сильная и вкусная рыба. Здесь, в реке
