– Так как же он смог покончить жизнь самоубийством?
– Он отгрыз себе правую ступню. Я никогда не думал, что в девяностолетнем возрасте можно быть таким проворным. Прежде чем мы успели вмешаться, он истек кровью. Прости, Смитти. Я не мог себе представить, что он может сделать что-нибудь подобное.
Доктор Смит тоже не мог себе этого представить, поэтому не стал упрекать ассасинов. Ему теперь стало ясно, что негативный побочный эффект препарата с течением времени усиливается – чем дольше его принимают, тем дело обстоит хуже. Этого он не предусмотрел в своем прогнозе. Значит, времени на то, чтобы взять развитие событий под контроль, остается еще меньше.
– У нас тут черт знает что творится, – сказал Римо.
– Об этом не беспокойтесь, – со вздохом сказал Смит. – Я сейчас же пошлю бригаду уборщиков.
Повесив трубку, директор КЮРЕ вызвал на экран монитора список фирм Лос-Анджелеса, занимающихся уборкой. Рядом с номерами телефонов были указаны расценки. Выбрав самую дешевую из фирм под названием «Энди, доктор для ковров», он нажал на кнопку автоматического набора номера и принялся ждать.
23
Выпрямившись во весь свой рост, Джимми Коч-Рош обратился к самой высокооплачиваемой за всю историю кино супружеской паре.
– Прошу прощения, но я не могу позволить вам самостоятельно добраться до дома, – сказал он. – Это совершенно ясно.
– Мы не дети! – запротестовала Пума, словно тигр в клетке расхаживая по обшитому панелями из орехового дерева личному кабинету адвоката. Четыре шага вперед. Поворот. Четыре шага назад.
Чиз, который стоял, прислонившись к столу Коч-Роша, согласился со своей женой.
– Недавно вы мне говорили о последствиях. Точнее сказать, вы говорили, что их не будет. А теперь вы фактически утверждаете, что мне нужна нянька.
Маленький адвокат поднял руки, призывая его к молчанию.
– Я действительно обещал вам, что справлюсь с любыми обвинениями. Но для этого мне нужно определенное сотрудничество и с вашей стороны. За последние сутки вы оба проявили некоторую, скажем так, вспыльчивость. Я хочу избежать повторения подобных инцидентов. В суде я могу творить чудеса, но все же и я не всесилен. Поймите, если вы допустите еще один такой серьезный промах, как погром в «Спиди март», то я больше не смогу гарантировать вам избавление от тюрьмы.
– Это не здорово, Джимми, – сказал Чиз. – Совсем не здорово. – Он подошел к тому месту, где стоял адвокат, и, словно карающий меч, вознес над его головой свой мощный кулак.
К чести Коч-Роша, тот даже не вздрогнул, хотя и прекрасно понимал, на что способны его клиенты. В мире блефа и пустых угроз он чувствовал себя как рыба в воде.
– Я хочу, чтобы вы предоставили возможность моему водителю и охранникам доставить вас домой в Бель-Эр, как следует из моего соглашения с судьей о вашем освобождении под залог, – сказал Коч-Рош. Адвокат не стал употреблять неприятного выражения «домашний арест». – Я хочу, чтобы вы оставались в вашем доме под защитой моих людей. Там вы будете в безопасности и будете располагать неограниченным количеством еды, какую только пожелаете иметь. А я в это время буду работать над организацией вашей защиты в суде. Я не прошу вас навсегда стать узниками своего собственного поместья. Нам просто нужно немного времени, чтобы все успокоилось. И не нужно никаких дальнейших инцидентов.
Чиз опустил кулак.
– Честно говоря, я прошу не так уж много, – сказал Коч-Рош. – Особенно если учесть альтернативу, которая состоит в том, что вы оба будете признаны виновными в убийствах первой степени.
– Мы стали очень беспокойными, – сказала Пума.
– Тогда вам тем более стоит оказаться в родных пенатах. Там вас никто не будет беспокоить. Я уже отпустил на выходные вашу домашнюю прислугу. Обо всех ваших нуждах позаботится моя охрана. Эти люди будут готовить, убирать – в общем, делать все, что нужно. Они будут там только для того, чтобы вам помочь, поэтому, пожалуйста, не сделайте ничего такого, что бы могло им повредить.
– Надеюсь, вы не станете и пытаться забрать у нас наклейки, – сказал Чиз. – Это было бы большой ошибкой, – добавил он.
– Я стал бы это делать в последнюю очередь, – ответил Коч-Рош. – Однако, я думаю, теперь совершенно очевидно, что с нынешней дозой у вас могут быть некоторые неприятности. По этому поводу я уже вступил в контакт с производителем. В ближайшие несколько дней проблема будет решена.
– Но если вы станете давать нам меньше гормонов, то наши тела могут усохнуть, – сказала Пума.
– Или мышцы могут снова превратиться в жир, – добавил Чиз.
– Не обязательно, – ответил адвокат. – С другой стороны, разве не лучше примириться с тем, чтобы мышцы стали немного меньше, чем все время сталкиваться с обвинениями в убийствах?
Пума и Чиз с сомнением посмотрели друг на друга.
– А разве нельзя все исправить как-нибудь по-другому? – спросила Пума. – Ну, чтобы мы не потеряли того, что уже имеем?
– Производитель изучает этот вопрос, – заверил их Коч-Рош. – Случившееся беспокоит его не меньше, чем нас. Ему совсем не нужен препарат, который никто не захочет принимать.
Адвокат нажал кнопку селектора.
– Сейчас мои люди отвезут вас домой, – сказал он. – У вас был долгий, утомительный день. Вы наверняка очень устали.
Через несколько секунд в кабинет вошли четверо крепких мужчин. На них было защитное обмундирование, соответствующее четвертой степени угрозы. Оно включало в себя сверкающие черные шлемы со встроенной переговорной системой, черные щитки, прикрывающие голени, кованые сталью черные туфли, черные перчатки и прозрачные пуленепробиваемые щиты. В общем, по внешнему виду эти охранники напоминали нечто среднее между сотрудниками полиции по борьбе с беспорядками и древними самураями. На вооружении у них были штурмовые помповые ружья и парализующие «тазеры». Скрытые за плексигласовыми щитками лица смотрели невесело.
– Это те самые ребята, которые будут косить у нас лужайку? – с недоверием спросила Пума.
– Кроме всего прочего, – ответил Коч-Рош.
– Давай побыстрее уедем, Чиз, – сказала Пума. – Мне опять хочется есть.
Еще в лифте, по дороге в гараж, охранник по имени Боб Гебхарт уже находился в полной боевой готовности. После недавней встречи с маленьким азиатом у него все саднило. При каждом вдохе тело чуть повыше левой почки пронзало острой болью, а торс охранника был словно коконом обернут эластичным бандажом. Теперь он без колебаний будет применять смертоносное оружие; он будет сразу стрелять.
Что удивительно, он тогда в первый момент даже не почувствовал удара, хотя за всю жизнь его били очень много раз – как во время службы в американской армии в качестве капитана «рейнджеров», так и позже, когда Гебхарт занялся гораздо более прибыльным делом, работая в качестве консультанта по системам безопасности. В последнем случае его часто били пьяные или накачавшиеся наркотиков клиенты, пытавшиеся нанести оскорбление действием кому-нибудь еще вроде надоедливого фотографа, бывшей супруги или делового партнера. Принимать на себя угрозу, как