голосов, громко спорящих о вине, сиротском приюте и безнадежном провале.
Туристы со всех концов мира, многие из которых приехали в Париж только ради того, чтобы попасть в этот музей, изумленно взирали друг на друга.
Потом внезапно голоса смолкли и во всем огромном музее наступила бездонная тишина, ибо все посетители молчали, надеясь услышать вновь странные звуки.
К охраннику подбежала перепуганная монахиня. Двое мужчин, один из них — азиат, вдруг вышли из стены и одном из коридоров. Стена за ними закрылась. Азиат довел девочек- школьниц до слез, потому что обозвал их грязными животными. Он спорил с белым. Говорили они в основном по-английски. Белый раскаивался в том, что попросил азиата о какой-то простой услуге.
Когда охранник с заместителем директора музея подошли к указанному месту, они не смогли обнаружить никакого отверстия в стене. Монахине дали сильный транквилизатор. А охранники проводили девочек обратно в школу.
А тем временем по дороге в отель Римо отмахивался от Чиуна.
— Мне совсем не интересно, когда Ван или Хун в последний раз видели Париж. Я попросил тебя о пустой услуге. Больше ни о чем тебя не буду просить!
Но Чиун упрямился и не хотел говорить Римо, что сообщил ему «хвост».
Римо сказал, что ему наплевать.
Тогда Чиун спросил, почему же, если Римо наплевать, он просив его, Чиуна, выступить в качестве толмача. Проблема в том, сказал Чиун, что он очень покладистый человек. А люди имеют склонность садиться на шею добросердечных.
Утром следующего дня Римо познакомился с самой прекрасной женщиной из всех, которых ему доводилось встречать в своей жизни.
Глава седьмая
Была полночь, в такой час мог работать за письменным столом лишь человек с весьма своеобразными привычками. Итак, доктор Харолд В. Смит сидел за своим рабочим местом, когда зазвонил особый телефон.
Он снял трубку и услышал, как на другом конце провода упал аппарат. Потом несколько секунд слышалась какая-то возня и пыхтение, после чего раздался свистящий шепот президента, который пытался перекрыть оглушительный треск и свист.
— Хорошо сработано!
— Прошу прощения, сэр? — сказал Смит.
— Европейское дело. Прошло как по маслу. Мне доложили, что «Треска» приказала долго жить.
— Я вас едва слышу, — сказал Смит.
— Я здесь не один, — продолжал шипеть президент.
— А кто там?
— Мамуля. Первая леди. Она слушает радио.
— Господин президент! Такого еще никогда не было! Если вы хотите поговорить со мной, прошу вас, делайте это, когда рядом никого нет.
— Но как мне выпроводить мамулю?
— Вытолкайте ее вон и заприте дверь на ключ! — сказал Смит и бросил трубку.
Через несколько минут телефон зазвонил вновь.
— Слушаю.
— Зря вы вспылили, — сказал президент нормальным голосом — голосом, похожим на тот, что можно услышать у конвейера на автомобильном заводе в Детройте или на газопроводной станции в Джолиете; это был голос, принадлежащий человеку, которого народ избирал бы из года в год на любые государственные должности, потому что его обладатель был выходцем из народа. Это был голос, обладателю которого народ отказал бы в праве занять важнейший государственный пост, потому что он был уж слишком явно выходцем из народа, а люди хотят иметь президента лучшего, чем большинство из них. И они этого не скрывали.
— Вы напрасно обиделись, господин президент, — сказал Смит, — вот уже двенадцать лет я соблюдаю все меры безопасности и секретности в работе нашего подразделения. И добивался этого отнюдь не потому, что позволял своей жене слушать у меня над ухом радио.
— Ну ладно, ладно. В общем, мне кажется, что эта ваша парочка все уладила в Европе. В донесениях, которые ложатся мне на стол, говорится, что русские отозвали всех своих сотрудников из группы «Треска».
— Ложная информация.
— Ложная? Я с трудом в это верю. Информация поступила от дружественных государств. От союзников.
— Ложная! — повторил Смит. — «Треску» никто не отзывал. Она уничтожена. «Трески» более не существует в природе.
— Вы хотите сказать...
— Именно это я хочу сказать. Я дал задание нейтрализовать «Треску» и обезвредить ее. Ее нейтрализовали и обезвредили так, что лучше и быть не может, — сказал Смит.
— Эти двое?
— Эти двое, — подтвердил Смит. — Но это еще не конец. Остается маршал Деня, которого срочно вызвали в Кремль дли консультаций. Он командующий «Трески». Он непременно перейдет в контрнаступление с чем-нибудь новеньким.
— И что же делать? — спросил президент.
— Предоставьте решать нам. Ситуация будет под контролем.
— Ну... если вы так считаете... — Президент, похоже, засомневался.
— Спокойной ночи, — бросил Смит.
Поставив телефонный аппарат обратно в ящик стола, Смит вернулся к чтению последних донесений, подготовленных заокеанскими агентами КЮРЕ — полицейскими, журналистами, мелкими сотрудниками иностранных правительственных учреждений, которым было лишь известно, что они за ежемесячное вознаграждение снабжают информацией некое американское официальное агентство. Все они догадывались, что это — ЦРУ. И все ошибались.
Их рапорты — вся эта сырая информация, частью достоверная, частью — не более чем сплетни и откровенная ложь, поступающая от тех, кому русские платят за то, чтобы они переправляли в США «дезу», — неиссякающим потоком попадали в компьютеры КЮРЕ в санатории Фолкрофт в Рае, штат Нью-Йорк, на побережье Лонг-Айленда. В компьютерах информация обрабатывалась и сопоставлялась. Никому, даже самому гениальному человеческому мозгу такая работа не под силу. Служащий, уже неделю не появлявшийся на работе, выловленное где-то из реки тело утопленника, авиабилет, оплаченный наличными мужчиной с русским акцентом, — компьютеры связывали все тонкие нити фактов в один клубок, а потом на пульте, к которому имел доступ только доктор Смит, возникали версии того, что же произошло, причем результаты обработки информации классифицировались по рубрикам: «Убедительно», «Весьма вероятно», «Вероятно», «Возможно», «Вряд ли» и «Невозможно».
После чего Смит, воспользовавшись компьютером, который производил операции, недоступные человеческому мозгу, делал то, что не мог сделать ни один компьютер. Он мгновенно оценивал общую ситуацию, взвешивая все «за» и «против», учитывая риск и выгоду, приоритеты, деньги и человеческие ресурсы, чтобы сформулировать очередное задание для КЮРЕ. И так он работал изо дня в день, редко ошибаясь, будучи в курсе (но не испытывая благоговения по поводу) того факта, что на зыбком рубеже, отделяющем сильные Соединенные Штаты от слабых и безоружных Соединенных Штатов, стоит он, доктор Харолд У. Смит. И Чиун. И Римо.
Смит не испытывал чувства благоговения, ибо ему недоставало воображения для того, чтобы нечто подобное испытывать. Это было его главным достоинством как мыслящего существа и ценнейшим качеством как главы секретной службы, которая внезапно получила задание по глобальному обеспечению безопасности Америки.
