честь.
— Да? — произнес Смит, выказывая более чем обычную заинтересованность.
— Да. Скупердяй-Скряга Уильямс. Если родится мальчик.
— До свидания, Римо.
Римо положил трубку и заметил взгляд Чиуна.
— Нам пора серьезно поговорить, — сказал Чиун.
— О чем?
— Существует обычай, что отец посвящает сына в некоторые вещи, когда сын становится достаточно взрослым, чтобы их понять. В твоем случае я лучше сделаю это сейчас, чем буду ждать еще десять лет.
— Ты имеешь в виду секс и все такое?
— Отчасти. И женщин, дурных и хороших.
— Я об этом и слушать не хочу.
Чиун сложил ладони домиком, словно не расслышал слов Римо.
— Так, а теперь скажи мне, если бы ты мог выбрать себе из всех женщин мира одну, с которой решил бы остаться всю жизнь, кого бы ты выбрал?
— Людмилу, — ответил Римо.
Чиун покачал головой.
— Будь серьезным. Я имею в виду: любую женщину на свете, а не просто женщину, которая настолько безрассудна, что хочет появляться с тобой на людях. Дай волю своему воображению. Любая женщина. Назови ее имя.
— Людмила!
— Римо! На свете множество красивых женщин, некоторые из них даже имеют нераскосые глаза. Есть умные женщины, нежные женщины. Есть даже немногословные женщины. Но почему тебе понадобилась эта русская трактористка-танкистка?
— Потому что.
— Почему потому что?
— Потому что я ее люблю.
Чиун поднял очи к небесам, точно прося Всевышнего обратить самое пристальное внимание на проблемы, с которыми ему, Чиуну, приходится разбираться в этой жизни.
— А она тебя любит?
— Думаю, да.
— Она прекратила свои попытки убить тебя?
— Очень скоро этому будет положен конец.
— Очень скоро, — передразнил Чиун. В его голосе зазвучали нотки искреннего участия. — Знаешь ли ты, Римо, кто воистину тебя любит?
— Нет. Кто? — спросил Римо, надеясь, что Чиун даст слабину. Хотя бы раз.
— Смит, — ответил Чиун после секундной паузы.
— Глупости!
— Президент Соединенных Штатов. Автомобилестроитель.
— Сивый мерин! Он даже не знает моего имени. Он называет меня «эти двое».
— Жители Синанджу! — закричал Чиун.
— Прожорливые свиньи! — заорал в ответ Римо. — Они даже не знают о моем существовании. Если они терпят меня, то только потому, что я имею некоторое отношение к тем лентяям, которые каждый ноябрь отправляют им очередной груз золота.
Чиун молчал. Он смотрел прямо в потолок, словно собираясь с мужеством назвать Римо имя еще одного человека, который действительно его любит. Наконец он оторвал взгляд от потолка.
— Нет никакого смысла вести дискуссию о чем бы то ни было с человеком, который изъясняется как скотник.
— Ладно. Значит ли это, что наша дискуссия о цветочках и ягодках подошла к концу?
— Мы не упоминали ни цветочков, ни ягодок — речь шла о домашних животных, — сказал Чиун.
Римо встал.
— У меня еще дела.
— Какие?
— Мне надо купить подарок.
— Сегодня же не мой день рождения, — сказал Чиун.
— Не для тебя, — ответил Римо, идя к двери.
— Если бы мне было до этого хоть какое-то дело, — сказал Чиун. — Если бы тот, кто действительно...
— Что? — спросил Римо, остановившись.
— Ничего, — сказал Чиун. — Ступай!
Получив банковский чек на пятьдесят тысяч долларов, Римо отправился на Рю-де-ла-Пе, где отыскал ювелирный магазин.
За алмаз просили сорок тысяч, но путем хитроумных ухищрений, долгого и изнурительного торга и «фантастического» владения французским языком, на котором велись переговоры, Римо удалось поднять цену до пятидесяти тысяч. Он бросил банковский чек на прилавок и подтолкнул его французу-ювелиру, чьи глаза имели вид двух сваренных вкрутую яиц, а усы, похоже, появились под носом в результате одного взмаха карандаша для бровей. Ювелир поспешно сунул чек в ящик кассового аппарата.
— Хотите, я заверну кольцо в специальную подарочную упаковку? — спросил он, произнеся английские слова в первый раз с тех пор, как Римо переступил порог магазина.
— Нет, я его съем прямо здесь. Ну конечно, хочу!
— Подарочная упаковка стоит два доллара.
— Пусть будет три, — предложил Римо.
— Я бы с удовольствием, по... — Ювелир сделал типично галльское движение плечами. — Вы же знаете порядки.
— Вы и сами знаете, — сказал Римо, нажал кнопку, открывающую ящик кассового аппарата, и ловко выхватил банковский чек на сумму в пятьдесят тысяч долларов. — Всего хорошего!
— Подождите, сэр! Для вас я сделаю исключение.
— Я на это надеялся. Упакуйте!
Когда он преподнес восьмикаратный камень Людмиле, она разорвала обертку, открыла коробочку, взглянула на кольцо и бросила его в угол комнаты.
— У меня уже есть бриллианты, — сказала она. — Неужели ты думаешь, я приму подарок от человека, который мне солгал?
— О'кей, сейчас я скажу тебе правду. Я люблю тебя. И хочу, чтобы ты поехала со мной в Америку.
Людмила фыркнула.
— Еще чего! Ты думаешь, я так просто отрекусь от родины? Никогда! Я же русская.
— Ты любишь меня?
— Возможно.
— Тогда поедем со мной в Америку!
