– Там, наверно, решили, что мне удастся разузнать что-то, что ускользнуло от нее. Одна голова хорошо, а две лучше.
– Даже если одна из этих голов принадлежит вам?
– Я бы сказал: особенно если одна принадлежит мне. – Римо посмотрел на Дерла, и его темные глаза насквозь прожгли тайного агента.
Агент хотел было что-то сказать, но заглянул глубоко в глядевшие на него глаза и увидел там нечто, что не смог бы назвать, поэтому промолчал. Лишь по прошествии времени он осознал, что там увидел. Из глубины зрачков Римо на него смотрела сама смерть.
Агент Гавон в Атланте тоже мало чем помог. У него и в мыслях не было, что с Биллингсом может быть что-то не так, он не имел ни малейшего представления, куда тот мог исчезнуть, но был не прочь поболтать о мисс Лестер, которая была намного симпатичнее Римо.
– Высокая блондинка, – объяснил он. – Явилась сюда и просто забросала меня вопросами. Но уж вопросы были поинтереснее ваших.
– Слушайте, – начал Римо – ему уже порядком надоели замечания по поводу его неполноценности. – Она просто выполняет для меня посильную предварительную работу. А потом уже прихожу я и задаю вопросы по существу.
– Например? – поинтересовался Гавон. – Задайте мне хоть один настоящий вопрос по существу.
Римо ничего не приходило в голову. Наконец он произнес:
– Какой сорт пива пьет Бобби Джек?
– А это важно? – переспросил Гавон.
– Еще бы! В нем ключ к разгадке. Итак, какой сорт?
– Он пил любое.
– Но было же какое-то, которое он предпочитал остальным.
– Безусловно. То, что похолоднее.
– От вас мало толку, – сказал Римо.
– Задавайте нормальные вопросы, – парировал Гавон.
Мустафа Каффир сидел в кабинете на верхнем этаже ливийского представительства, расположенного в старинном особняке в районе 60-х улиц Манхаттана. Слушая голос в телефонной трубке, он часто кивал, но выражение лица у него при этом оставалось кислым.
Глядя в окно на расположившееся внизу здание нью-йоркской полиции, он со странной радостью подумал о том, что представительство Ливии, чья внешняя политика строилась на лозунге «Смерть евреям», день и ночь охраняется полицией, содержащейся на средства нью-йоркских налогоплательщиков, а, как известно, именно в этом городе самый большой процент еврейского населения.
Тихо пробормотав: «Слушаюсь, господин полковник», – он повесил трубку и посмотрел на своего помощника. Как и Каффир, тот был одет в арабскую национальную одежду.
– Неприятности, Ваше превосходительство? – спросил помощник. Это был худой мужчина и говорил он с естественной доверительностью, свойственной близким друзьям или любовникам, каковыми они с Каффиром давно являлись.
– Он ненормальный, – ответил Каффир, – он хочет организовать вооруженное вторжение на территорию Уганды, чтобы вернуть к власти Иди Амина. Он почему-то уверен, что угандийцы, все как один, выйдут на улицы приветствовать этого шута.
Помощник поджал губы и покачал головой.
Каффир хмыкнул.
– Все это было бы смешно... И вот этот идиот сосредоточивает силы на границе с Угандой. – Он рассмеялся. – Сосредоточивает силы. Ясно?
– Это просто смешно, Ваше превосходительство, – хихикнул помощник. У него были темные глаза и длинные слипшиеся ресницы. Кожа имела светлый оттенок, и весь он напоминал ярко раскрашенную куклу.
– Да, смешно, – послышался голос с порога.
Каффир повернулся на стуле и увидел в дверях американца – на нем были черные брюки и спортивная майка.
– Кто?.. – начал было Каффир.
– Меня зовут Римо. Я не займу у вас больше двух минут. В его присутствии можно говорить? – Римо кивнул в сторону помощника.
– Кто вас пустил? – возвысил голос Каффир.
Помощник потянулся к телефону, но Римо перехватил его руку, прежде чем он успел коснуться аппарата. Помощник отдернул руку и стал массировать ее, пытаясь унять боль. Болело так, словно он прикоснулся к раскаленной плите.
– Не смейте причинять ему боль! – рявкнул Каффир.
Римо посмотрел на Каффира, потом перевел взгляд на нежного юношу. Мгновенно оценив обстановку, он согласно кивнул.
– Я не дотронусь до него, если вы согласитесь сотрудничать. Много времени я не отниму.
Каффир колебался. Тогда Римо сделал шаг в сторону помощника, который, забившись в кресло, съежился под взглядом американца.
– Что вас интересует? – поспешно проговорил Каффир. – Кто вы такой?
– Неважно, кто я, – ответил Римо. Он говорил медленно, тщательно подбирая слова. – Когда Бобби Джек Биллингс ушел от вас пару дней назад, мое правительство пришло к выводу, что служба охраны президентской семьи работает хуже, чем хотелось бы. И хотя Бобби Джек нашелся и теперь все в полном порядке, его легко могли похитить или причинить ущерб его здоровью. Вы меня понимаете?
Каффир кивнул. Римо взглянул на молодого помощника – тот тоже кивнул.
– Моя задача состоит в том, чтобы убедиться: меры безопасности совершенствуются. Но для этого мне нужна ваша помощь. Всего несколько вопросов.
Ответы на вопросы заняли лишь пару минут. Каффир не видел, чтобы кто- нибудь слонялся без дела возле вокзала. Он не видел никого, кто мог бы кинуть на землю значки в том месте, где стоял Бобби Джек. Странностей в поведении охранников он тоже не заметил. А закончил он словами:
– Если человек сам захочет уйти, полагаю, найдется мало способов его удержать. – Про себя же он подумал: «Хорошо было бы, чтобы вот так же, по своей воле, ушел ливийский президент. Уж его-то точно никто не стал бы удерживать».
– Спасибо, – поблагодарил Римо. – Это все, что я хотел узнать. – Он уже повернулся к двери, как вдруг остановился. – Впрочем, последний вопрос. К вам не приходила, случайно, некая американка? Высокая блондинка с косичками. Мисс Лестер. Она не расспрашивала вас ни о чем?
– Нет, я не встречал такой женщины, – ответил Каффир.
– А вы? – обратился Римо к помощнику.
Молодой человек покачал головой.
– Прощайте, – с этими словами Римо вышел из кабинета.
Дверь за Римо закрылась, но они еще долго молчали, приходя в себя. Наконец Каффир произнес:
– Они еще не нашли шурина президента.
– Ясно как белый день, – согласился помощник.
– Это хорошо, – заметил Каффир и потянулся к телефону.
– Кому вы собираетесь звонить? – спросил помощник.
– Нашему агенту. Надо его предупредить, – объяснил Каффир.
