– Дело принимает международный оборот, – сказал Смит.
– Прекрасно. Значит, Америка будет в безопасности.
– Мы не можем допустить, чтобы такие вещи в принципе имели место.
– Но мы же допускаем, разве не так?
– Что происходит, Римо?
– Много чего.
– Может, поделитесь со мной? – спросил Смит, стараясь, чтобы его голос звучал как можно теплее. Казалось, ледяные кубики звякают в теплой воде.
– Нет, – ответил Римо.
– Почему?
– Думаю, вы не поймете.
– Надеюсь, пойму, – сказал Смит.
– А я вот так не считаю.
– Значит, нет?
– Нет, – повторил Римо.
– Римо, вы нужны нам, – произнес Смит.
– Не будем об этом говорить, – отрезал Римо.
Впервые за все время службы Римо в организации Смиту пришлось обращаться за разъяснениями к Чиуну. Нельзя сказать, чтобы Смит был в восторге от такой перспективы: он редко понимал, что хочет сказать старый азиат. Единственное, в чем он был всегда уверен: Чиун хочет, чтобы Смит посылал как можно больше денег в его деревню на побережье Северной Кореи. Римо рассказывал, что жители деревушки очень бедны и уже много столетий живут на заработки очередного Мастера Синанджу, самого могущественного наемного убийцы в мире.
Случалось, наступали тяжелые времена, рассказывал Римо, и тогда жители деревни вынуждены были “отдавать детей морю”. То есть они бросали их в волны, предпочитая, чтобы те утонули, а не умерли с голода. Сам Римо считал, что это объясняет неимоверные денежные аппетиты Чиуна, требования все больших гонораров, частых платежей и обязательно в золоте; лично ему эта история представлялась очень трогательной.
Смиту же, напротив, она казалась исключительно глупой. Чтобы не голодать, жителям нужно было всего лишь найти работу и самим зарабатывать себе на пропитание. Римо посоветовал ему никогда не делиться этими соображениями с Чиуном, и Смит послушался его. Редкие свидания Чиуна и Смита сводились к тому, что Чиун восхвалил Смита, называя того императором Америки, а сам делал все по-своему.
Но теперь он поговорит с Чиуном по-другому, думал Смит. Надо во что бы то ни стало узнать, что стряслось с Римо. Свидание с Чиуном должно состояться как можно скорее, но где? Где можно встретиться с человеком в кимоно, не привлекая всеобщего внимания? С тем, кто по необъяснимой причуде дал объявление в Бостонскую газету вместе со своей фотографией?
Немного поразмыслив, Смит решил сам лететь в Денвер. В аэропорту он взял напрокат автомобиль, захватив по дороге Чиуна, ожидавшего его в гостинице, и поехал с ним вместе в Роки-Маунтинз – пригород Денвера. Лучшего он придумать так и не смог. Смит чувствовал себя очень уставшим. “К чему все его усилия, – задавал он себе вопрос. – Может, прав Римо?”
Глядя на присыпанные снегом вершины гор, Смит думал, что, возможно, все его старания, борьба и даже сама организация чем-то похожи на эти горы. Проблемы есть сегодня и будут завтра, как и эти горы. Пока он ни в чем не проиграл, но выиграл ли? Уже двадцать лет возглавляет он КЮРЕ, за это время постарел и устал. Кто займет его место? И сумеет ли тот человек что-нибудь изменить? Может ли вообще что-нибудь измениться?
Внезапно он увидел перед собой длинные ногти Чиуна – тот как будто поправил на его груди пуговицу.
– Вы дышите так, будто у вас в горле застряла дыня, – сказал Чиун. – Нужно всего лишь пропустить воздух глубже в живот. Ну-ка...
Смит, не понимая, зачем он это делает, глубоко вздохнул, и вдруг все вокруг него изменилось. Мир стал как-то светлее. Проблемы выглянули уже не такими безнадежными. Эта перемена внесла беспокойство в душу Смита. Он привык всегда ставить во главу угла интеллект и не хотел верить, что его взгляд на мир зависит от того, сколько он вдохнул кислорода. Однако сам мир не изменился. Смит ни о чем не забыл, все проблемы и тревоги остались с ним по-прежнему. Просто он чувствовал себя сильнее, ему казалось, что он может с ними справиться, и еще он был не таким уставшим.
– Чиун, вы великолепно подготовили Римо.
– Все это меркнет в лучах вашей славы, о, император!
– Как вы знаете, мы сейчас проводим одну операцию, которую следует довести до конца, – сказал Смит.
– Очень мудро с вашей стороны, – отозвался Чиун и вежливо кивнул, отчего его бороденка еще некоторое время тряслась, хотя в автомобиле не было сквозняка.
Он не был уверен, что правильно понял слова Смита. Смит вроде бы сказал, что они над чем-то работают, но полной уверенности, как всегда в разговоре, с шефом, у него не было. Чиун никогда толком его не понимал, поэтому кивал почти непрерывно.
– У Римо, видимо, неприятности, – сказал Смит. – Вам известно, в чем они заключаются?
– Я знаю, что он, как и я, жизнь отдаст за то, чтобы исполнить все ваши желания и прославить ваше имя, о, величайший из императоров.
– Да, да. Конечно. Но вы заметили, что на душе у него неспокойно?
– Конечно. Признаюсь, заметил. Но вам, славнейшему из славнейших, незачем беспокоиться по этому поводу.
– И тем не менее, я беспокоюсь, – сказал Смит.
– Как благородно с вашей стороны! Ваше великодушие не знает границ.
– Что его беспокоит?
– Как вам известно, – начал Чиун, – ежегодно в Синанджу доставляют определенную сумму, как было оговорено в контракте. Подводная лодка выгружает на берег семнадцать мер серебра, пять мер золота и бесценные благовония.
– Да, таков контракт, – подтвердил Смит с некоторым подозрением. – С тех пор, как вы в очередной раз его пересмотрели. Но какое отношение к этому имеет Римо?
– Римо настолько боготворит вас, император, что никогда не станет посвящать вас в свои внутренние проблемы. Он сказал мне: “Славный Мастер, учитель Синанджу, верный слуга нашего великого императора, Харолда В. Смита, как я могу чувствовать себя спокойно, если только пять мер золота идет из моей страны в Синанджу? Я чувствую себя униженным как представитель расы и как представитель народа из-за того, что мы посылаем туда всего только жалких пять мер золота и ничтожных семнадцать мер серебра”.
“Уйми свой пыл, – сказал я ему. – Разве император Смит за все эти годы не определил сам должные размеры вознаграждения? И разве не мы сами согласились на эти условия? Разве это не соответствует контракту?”
“Ты прав, досточтимый учитель, верный слуга императора Смита, – согласился со мной Римо, – все делается точно по контракту, и мне следует унять свой пыл”.
– Он так и сделал, – продолжал Чиун. – Но грусть не покинула его сердце. Я рассказываю все это только потому, что полностью доверяю вам.
– И все же мне как-то трудно представить, чтобы Римо так переживал из-за ежегодной дани, привозимой в Синанджу.
– Не в этом дело. Его волнует честь нации. И ваша лично.
– Не думаю, чтобы голова Римо работала таким образом, – покачал головой Смит. – Тем более после ваших тренировок.
– Вы спросили, император, и я ответил. Жду ваших дальнейших
