– Ничего подобного, – отозвался солдат. – Я не собирался воевать с янки.
– С кем же?
– Я приехал, чтобы сразиться с Шестой виргинской пехотной ротой.
– Но ведь они южане, разве нет?
– Южане, – подтвердил зуав.
– Значит, они на вашей стороне?
– Только не в этой священной войне!
– Значит, вы заодно с Севером?
– Еще чего! Мое сердце принадлежит Дикси.
– А мозги – Смитсоновскому институту! – рявкнул Римо. – Если ты не за северян, то за кого же?
Солдат горделиво выпрямился, обеими руками подхватывая падающую феску.
– Мною двигало желание оставить след в истории!
– Не понимаю.
– Это оттого, что ты пытаешься общаться с набитым дураком, – заявил Чиун, выходя из-за спины Римо. – Эй ты, болван! Какое отношение имеет Франция к творимому вами беззаконию?
– Никакого, кроме того, что мы взяли за образец форму учебного франко- алжирского полка, прошедшего всю Америку в начале шестидесятых годов прошлого века.
– Неужели? – удивился Римо.
– Так оно и было, – ответил зуав. – В начале Гражданской войны обе стороны носили мундиры французского покроя, и лишь на втором году сражений каждая из них ввела собственную униформу. Мы с товарищами предпочитаем форму зуавов. По крайней мере выделяемся из толпы.
– Это уж точно, – заметил Римо, окидывая причудливый костюм скептическим взором.
– А теперь объясни нам, что кроется за всем этим безумием, – потребовал кореец.
Солдат открыл было рот, и в тот же миг со стороны питерсбергского национального поля битвы послышались звуки мушкетной пальбы.
Ученик с учителем посмотрели на запад. Где-то вдали клубился пороховой дым. Залп следовал за залпом, облачка поднимались в воздух, сливаясь друг с другом.
– Куда они стреляют? – спросил Римо.
– Вверх, – ответил Чиун.
Римо, сделав из ладоней козырек, задрал голову.
– Наверху ничего нет, только вертолеты прессы и армии, – сообщил он.
– Наверное, они стреляют по федералам, – предположил зуав.
– А может, по газетчикам, – добавил Римо. Определить, куда стреляют мушкеты, было невозможно. Облачка взмывали вверх, словно стайка обеспокоенных шумных птиц. Пальба не утихала.
– А что, если кто-то пытается вызволить северян, попавших в плен? – проговорил Римо. – Давай сходим туда и посмотрим.
– А как быть с этими шутами? – спросил Чиун, указывая на испуганных зуавов, сгрудившихся в кучку.
– Ты поломал их ружья?
– Я поступил умнее – переломал шомполы, а без них им не зарядить их зловонные мушкетоны.
– Вот и хорошо. На ближайшее время они вышли из игры, – кивнул Римо. – Сидите тихо, мы скоро вернемся, – добавил он, оглядывая зуавов, понуро толпившихся вокруг.
Луизианцы промолчали.
Римо с Чиуном ступили на территорию парка.
– Дождитесь пресс-конференции! – крикнул им вслед кто-то из солдат. – Вот тогда и начнется настоящее сражение!
– Какая еще пресс-конференция? – спросил Римо.
– Он дурак и городит всякую чушь, – насмешливо отозвался мастер Синанджу.
То тут, то там вдоль Кратер-роуд прохаживались патрули, наблюдавшие за главным въездом на поле битвы. Все без исключения одеты в серую форму Конфедерации и плоские фуражки – теперь Римо знал, что северяне предпочитают точно такие же, только синие.
Мастера Синанджу легко миновали караул. Никто и не догадывался, что сквозь их ряды, словно гонимый ветром туман, просочились два самых опасных человека, когда-либо ступавших по земле.
Несколько минут спустя они вышли на открытое пространство, откуда был виден знаменитый кратер.
Кратер находился на равнине, а за ним возвышался холм. Холм утопал в густой зелени, кратер же, вырытый взрывом более сотни лет назад, только-только покрывался скудными лоскутами травы. Длина его составляла примерно сто пятьдесят футов, ширина – около полусотни, глубина – футов пятнадцать. Римо ожидал увидеть что-нибудь круглое, похожее на след упавшего метеорита, но этот кратер скорее походил на рваную рану. Здесь расхаживали патрули, окружив углубление, они методично стреляли в небо из мушкетов и пистолетов.
Вскоре вертолеты удалились на почтительное расстояние, и пальба утихла.
– Теперь небось побоятся возвращаться, – проворчал кто-то из солдат.
– Думаешь, это были они?
– Я собственными глазами видел проклятого грызуна. Его уши были намалеваны на боку этой новомодной машины.
– Что-то я не заметил.
– Ты, может, и не заметил, но он там был.
– Они нипочем не стали бы привозить его на вертолете. Просто не решились бы.
– Уж теперь-то не решатся, это точно. Телевизионщики засняли пальбу на пленку.
– О чем это они? – спросил Римо у Чиуна.
– Понятия не имею. Сейчас узнаем.
Мастер Синанджу спрятал руки в рукавах своего черного кимоно с красной каймой и направился к шеренгам конфедератов.
Первым крохотного старичка в черном заметил капитан Ройял Вутен Пэйдж, командир подразделения виргинской Национальной гвардии, носившего имя Стоунволла.
Старичок выглядел совершенно безобидно. Капитан знал историю Гражданской войны, как подобает истинному сыну Виргинии – то есть назубок. Виргиния была сердцем и душой довоенного Юга, а Ричмонд – гордой столицей Конфедеративных Штатов Америки. Виргиния оказалась крупнейшим и самым важным театром боевых действий в яростной кровавой бойне. Капитан Пэйдж знал, что в первые месяцы сражений, пока регулярные армии обеих сторон еще только формировались, вопрос обмундирования решался каждым бойцом лично. В те времена еще не было синих и серых униформ, они появились гораздо позже. Солдаты шли в бой, надев что-нибудь старое – не важно, гражданское или военное. Кто-то носил тюрбаны и фески, порой попадались бравые ребята в шотландских юбках.
