двинулась Милана, потом Гольдштейн. Замыкал цепочку Макс с Малышом. Роки, не любивший воду, высунул голову из мешка, и опасливо осматривался по сторонам. Виктория уже пересекла реку до середины, когда ее конь испуганно заржал. Девушка выхватила меч и резко ткнула им в воду перед собой. Закричала Милана, Гольдштейн принялся размахивать кинжалом вокруг своих ног, будто что-то от них отсекая. Макс напряженно всмотрелся в воду и увидел, что к ногам Малыша тянется прозрачное извивающееся щупальце. Он ударил по щупальцу мечом, с удивлением наблюдая, как оно отделилось от чего-то, скрытого под водой, а затем, как червяк, уползло под камни на дне. Вода забурлила, и на поверхность поднялся обладатель щупальца. Тварь больше всего напоминала осьминога. Ее тело было почти прозрачным, что, видимо, помогало ей оставаться незаметной при охоте. Макс с отвращением увидел, что внутри тела находится полупереваренная рыба, в которой кишат черви. Он из всех сил рубанул по осьминогу мечом, раскроив его надвое. Обе части свернулись и скользнули под воду, которая уже кипела от появления все новых и новых монстров. Виктория, мечом прокладывая себе дорогу, сумела пройти большую часть реки. Резко крикнув, она шлепнула своего коня по крупу, и тот, сделав мощный рывок, выскочил на берег. Девушка развернулась и кинулась на помощь Милане, которую со всех сторон осаждали твари.
– Садись на коня! - крикнула ей Виктория, размахивая мечом направо и налево.
Милана, громко визжа, вскочила на коня, а Виктория взяла его левой рукой под уздцы, правой освобождая брод от осаждающих его монстров. Макс справлялся сам. Он был уже на середине реки, успешно отбиваясь от осьминогов, когда вода рядом с бродом вдруг выстрелила вверх высокий фонтан, а потом поднялась шапкой пузырей, и на поверхность всплыло нечто. 'Осьминожий царь!' - растерянно подумал Макс, глядя на огромное пузатое чудовище, чьи трехметровые щупальца жадно тянулись к Малышу. Решив, что бояться некогда, можно и коня потерять, Макс изо всех сил рубанул мечом по одной из конечностей монстра. Щупальце отделилось от тела, и обвило Макса поперек груди, сжимая так, что перехватило дыхание. Заорав, он всадил меч в тело (или это была голова?) чудовища, метясь туда, где находилось что-то, похожее на пасть. Осьминог всколыхнулся, поднял щупальца и обрушил их на Макса. Задыхаясь, тот едва устоял на ногах, но продолжал рубить желеобразное скользкое тело, надеясь, что тварь наконец сдохнет. Роки, высунувшись из своего мешка, визгливо зарычал и цапнул конец щупальца, сжимавшего грудь Макса. Виктория, вытащив на берег Милану, снова ринулась в воду, крикнув Гольдштейну:
– Выводи коней, - и тоже врубилась в тело чудовища.
Видимо, монстр начал слабеть, его щупальца теперь хлестали людей уже не так яростно, а отрубленное щупальце, сжимавшее грудь Макса, разжалось и шлепнулось в воду. Осьминог вдруг содрогнулся и, оттолкнувшись от дна, быстро скрылся под водой, создав бурлящий водоворот. Вместе с ним скрылись и более мелкие твари.
Макс с Викторией выбрались на берег. Гольдштейн, благополучно выведший Малыша и Звезду, успокаивающе гладил коней. Милана, дрожа от холода и пережитого страха, расцеловала Викторию.
– Нам надо спешить! - сказал Лев Исаакович, - Я чувствую беду. С Синей происходит что-то очень плохое.
– Она жива? - спросил Макс.
– Пока да, но, боюсь, нам не успеть. Мы потеряли очень много времени.
Он вскочил на коня, остальные последовали его примеру, и всадники понеслись по берегу реки, вниз по течению.
– Вот здесь она живет! - крикнул Гольдштейн.
На высоком берегу стоял большой дом, опоясанный по периметру широкой стеклянной верандой. Заходящее солнце отражалось в его широких окнах, распахнутых настежь. Спешившись, друзья кинулись к двери. Она была не заперта, и Макс первым вбежал внутрь. На первом этаже царил беспорядок, мебель была перевернута, подушки мягких кресел вспороты, как будто в доме что- то искали. Оглядевшись, Макс кинулся наверх по широкой лестнице. Второй этаж был разделен на несколько помещений, из одного ему послышался тихий стон. Дверь комнаты была открыта, он вбежал туда и увидел пожилую женщину, лежащую на полу. Глаза ее были прикрыты, женщина тихо стонала. Склонившись над ней, Макс увидел кинжал, торчащий под левой грудью. Не зная, чем помочь раненой, он бестолково заметался. В комнату ворвалась Виктория. Она осмотрела рану и тихо сказала:
– Все кончено. Ей осталось не больше часа.
Женщина открыла синие, как предвечернее небо, глаза, и еле слышно прошептала:
– Серый… Это он…
Невольно Макс отметил, что женщина, несмотря на возраст, очень красива. Время пощадило ее черты, оставив их тонкими и изящными. Корона густых серебристо-седых волос придавала лицу благородство. Она с трудом проговорила:
– Камень…
– Серый забрал камень? - воскликнула Виктория.
– Нет, камень у внучки… Найдите ее…Выше по течению…Там она должна пересечь грань…
В комнату вошли Гольдштейн и Милана, которая тут же опустилась на колени рядом с умирающей и взяла ее за руку. Макс вытряхнул Роки из мешка, и, крикнув: 'Охраняй!', вслед за Викторией выбежал из комнаты. Они выскочили из дома и побежали вверх по берегу, на ходу вытаскивая из ножен мечи. Солнце уже зашло, и от реки потянуло холодом. Вспомнив рассказ местного парнишки об утопленниках, Макс, собрав все силы, вырвался вперед, надеясь успеть, пока с девушкой не случилось ничего страшного.
Наконец, он увидел около реки, совсем рядом с водой, одинокую тоненькую фигурку. Подбежав ближе, он встал, как вкопанный. Сердце на миг замерло, потом учащенно забилось: в первый момент Максу показалось, что он видит перед собой Айрис, так похожа была стоящая перед ним девушка на Лесную деву.
– Сзади! - отчаянно крикнула подбегающая Виктория.
Из воды, за спиной девушки, медленно выползало бледное полуразложившееся тело. Зеленоватые пальцы тянулись к ее щиколотке. Схватив девушку за руку, Макс изо всех сил дернул ее на себя. Рука утопленника схватила пустоту, и забилась на берегу, отрубленная мечом Виктории. Труп начал вставать на ноги, следом за ним из реки выползли еще двое утопленников.
– Бежим! - заорала Виктория, схватив девушку за другую руку.
Втроем они кинулись бежать обратно к дому, слыша за спиной хлюпающие шаги утопленников. Спасало лишь то, что трупы были очень медлительны и неповоротливы. Тем не менее, они упорно ковыляли сзади, отставая шагов на сто.
Подбегая к дому, Макс, запыхавшись, прокричал:
– Куда деть лошадей? Их нельзя оставлять на улице!
– Веди на веранду! - ответила Виктория, схватив под уздцы Звезду и Красавца, своего белого жеребца.
Отпустив руку девушки и крикнув, чтобы она шла в дом, Макс завел Малыша и Ветра на веранду и плотно закрыл за собой дверь. Он приблизился к уху своего коня, и шепотом спросил:
– Ты как тут, выдержишь до утра, не нагадишь? А то неудобно будет.
Малыш высокомерно, сверху вниз, взглянул на хозяина:
– Я благородный скакун, а не дерьмовоз какой-нибудь. Не переживай, потерпим.
Макс опасливо посмотрел на улицу. Утопленники наконец доковыляли до дома, и теперь ходили вокруг веранды, тоскливо глядя на людей и лошадей мутными глазами.
– Не бойся, нежить не может проникнуть в дом Носителя, - успокоила Виктория.
