будущей кампании. Наконец, перед самым рассветом, они, утомившись, ненадолго забылись сном.
Глава 33.
Ранним утром всех гостей постоялого двора разбудил яростный вопль Виктории:
– Ни за что! Да как вам такое в голову пришло?
– Милая моя, дорогая, самая красивая, ну, нет у нас другого выхода, - убеждал девушку Лев Исаакович, - Ну, потерпишь немного, ничего же страшного!
– Я лучше кого-нибудь убью! - бушевала Виктория, хватаясь за меч, - Я воин, в конце концов! А вы меня, как…
Скандал продолжался примерно до обеда, затем сердитая Виктория удалилась в свою комнату в сопровождении Миланы, а Макс с Гольдштейном, попросив у хозяйки перья, бумагу и чернила, отправились к себе. Затем Лев Исаакович спустился в конюшню, оседлал Звезду и поскакал в город.
Он вернулся через час, немного усталый, но очень довольный. Завалившись на кровать прямо в сапогах, весело сказал:
– Назначено на вечер, собирайтесь.
Следующие несколько часов Милана носилась из одной комнаты в другую, создавала всевозможные иллюзорные наряды, колдовала с самой настоящей, не иллюзорной, косметикой, советовала, придумывала, уговаривала… Девушка получала от своей бурной деятельности подлинное удовольствие, а вот Макса вся эта суета порядком утомила. О Виктории и говорить не приходилось: она с трудом сдерживала раздражение. Наконец, все приготовления были завершены, и Милана с Гольдштейном удовлетворенно воззрились на дело рук своих.
– Ну, ни пуха, ни пера, - напутствовал Лев Исаакович.
– К черту! - Макс решительно вышел из комнаты.
Через час досужий наблюдатель мог бы увидеть, как в ворота замка графа Пржевецкого въехали трое всадников. Впереди на прекрасных вороных жеребцах ехали юноша и девушка, внешний облик которых - серебристые локоны длинных волос, миндалевидные глаза, тонкие черты лица и заостренные уши - говорил о том, что это уроженцы каких-то далеких земель. Их одежда выдавала богатых и родовитых путешественников. На юноше был дорожный костюм из зеленого бархата, украшенный множеством цепочек, пуговиц и пряжек из белого золота, девушка была одета в серо-голубое платье для верховой езды, расшитое белым жемчугом. На ее шее, запястьях, пальцах и мочках ушей сияли и переливались великолепные сапфиры. Их сопровождала молодая темнокожая женщина на белом коне, ехавшая чуть поодаль. На ней был костюм, который носят одалиски в гаремах Восточного Эмирата - низкие шальвары, открывавшие красивый живот, и короткая полупрозрачная рубаха без рукавов. На руках и ногах женщины звенели многочисленные золотые браслеты, сильную шею охватывал кожаный ошейник - признак раба.
Безукоризненно вежливый лакей повел Макса, Аню и Викторию через двор. Дверь замка открылась, и навстречу стремительно вышел высокий красивый мужчина - видимо, граф Пржевецкий был настолько заинтригован появлением путешественников, что не дождался официальной церемонии с участием мажордома, и решил сам проводить их в замок.
– Я польщен, ясновельможная пани, - склонился он над ручкой Ани.
Макс, наслышанный о любовных подвигах графа, слегка напрягся, но похоже было, что юная девушка не заинтересовала опытного ловеласа - все горящие взоры графа были обращены в сторону Виктории.
– Граф и графиня Гриндейл, - отрекомендовался Макс, старательно изображая иноземный акцент, - Рад знакомству. Мы путешествуем по вашей замечательной стране Славии, в Нижний город приехали только сегодня, и решили познакомиться с местным бомондом. Вы - самый известный человек здесь, поэтому я взял на себя смелость писать вам. Благодарю вас за сердечный прием.
– Польщен, польщен, - повторил Пржевецкий, не сводя глаз с Виктории.
Видимо, ему трудно было сосредоточиться на беседе, настолько сильно поразила его темнокожая красавица.
– Любезный граф, - проговорил он, наконец, - А почему же вы не представите меня вашей второй спутнице?
– Второй спутнице?… - нахмурился Макс, делая вид, что не понимает, - Ах, да: я совсем забыл о Виктории. Вам нет нужды знакомиться с рабыней, граф. Моя супруга очень привязана к ней, вот и приходится везде возить ее с собой. Может быть, отослать рабыню на конюшню, чтобы вас не раздражал ее вид?
– Нет-нет, - поспешил ответить Пржевецкий, - Я хотел бы, чтобы очаровательная графиня Гриндейл чувствовала себя, как дома. Пусть девушка останется, она ничуть не помешает.
Хозяин провел Макса с Аней в замок. Виктория шла следом, немного отставая и смиренно склонив голову, как и положено покорной рабыне. Видно было, что девушке эта роль дается с трудом: при каждом взгляде на графа в ее глазах вспыхивали недобрые красные точки.
Проведя гостей через ряд покоев, обставленных с величайшей пышностью, граф остановился в небольшой уютной комнате, вдоль стен которой стояли мягкие диваны, а посредине - большой, накрытый к ужину стол.
– Прошу отужинать со мной, - галантно произнес Пржевецкий, взяв Аню под руку и препроводив к столу, где безукоризненно вежливый лакей уже с поклоном отодвигал стул.
Макс уселся напротив и окинул взглядом великолепную сервировку. Да, несомненно, граф был сказочно богат и знал толк в роскоши. Об этом говорили не только разнообразнейшие деликатесы, поданные к ужину, но и тончайшее перламутровое полотно скатерти и салфеток, блеск золотых вилок и ножей, ручки которых были украшены эмалевыми медальонами, а также необыкновенной красоты посуда. Макс подумал, что не знает предназначения и половины всех приборов, имеющихся на столе: например, зачем рядом с его тарелкой стоят пять различных по форме и размеру бокалов? Для чего нужны странной формы вилки с двумя зубцами? А с тремя? Ему стало страшно, что сейчас они с Аней выдадут себя, и граф сразу поймет, что никакие они не знатные путешественники. Он боялся есть, пить, опасаясь сделать что-то не то. К счастью, Пржевецкий был настолько увлечен разглядыванием Виктории, скромно усевшейся поодаль, на низкой, обитой бархатом табуреточке, что не обращал внимания на такие мелочи. Граф сам не ел, не пил, ему даже с трудом удавалось поддерживать разговор. Было очевидно, что им владеет лишь одна мысль и одно желание: заполучить эту экзотическую красавицу. Его глаза горели страстью, отзываясь яркой вспышкой на каждое движение девушки, руки безотчетно гладили нежную ткань скатерти, как будто он уже прикасался к гладкой шоколадной коже. Он пытался поймать хотя бы один взгляд красавицы, но Виктория, действуя в соответствии со своей ролью, не поднимала глаз. Она смиренно сложила руки на коленях и уставилась в пол. Наконец, отчаявшись получить хотя бы толику внимания прекрасной рабыни, граф перевел взгляд на ее хозяев. Видимо, он только сейчас удосужился внимательно рассмотреть Аню, потому что воскликнул:
– Я вижу, у вас великолепные сапфиры, графиня! Поразительной чистоты камни!
– Да, сапфиры превосходно подчеркивают красоту глаз моей супруги, поэтому она предпочитает именно их, - небрежно ответил Макс.
– Драгоценности - моя страсть. Я собираю их вот уже несколько лет, - сказал граф, - Не желаете ли осмотреть мою коллекцию?
Макс и Аня согласились, и граф провел их в большой зал без окон, ярко освещенный множеством свечей. Здесь стояли столы, обтянутые черным и синим бархатом, на котором
