заставить ее гордиться им и проявить к нему свою благосклонность.
Этого можно было бы добиться, присягнув на верность Единому Богу, но Герард не имел права лгать, когда дело касалось вопросов веры. Взглянув на алтарь и прислушавшись к тишине, он явственно ощутил присутствие Бога и понял, что этот Бог видит его сердце насквозь.
— Я... я слишком мало знаю о Едином Боге, — протянул он уклончиво. — Я не могу дать тебе ответ, который ты хочешь услышать. Прости меня, госпожа.
— Хочешь ли ты узнать о Нем больше? — спросила Мина.
Ответ «да» был достаточным для получения права вступить в ряды Рыцарей Тьмы, но Герард отнюдь не стремился узнать что-либо о Едином Боге. Всю свою жизнь он прекрасно обходился даже без старых Богов и теперь чувствовал себя весьма неуютно в присутствии нового.
Он пробормотал нечто настолько невразумительное, что даже сам смутился. Впрочем, судя по улыбке Мины, она получила желаемый ответ.
— Очень хорошо. Я возьму тебя к себе на службу, Герард Ут- Мондар. И Единый Бог тоже.
Минотавр недовольно рыкнул.
— Галдар считает тебя шпионом, — объяснила Мина. — Он хочет убить тебя. Если ты действительно шпион, то мне нечего скрывать, и я открыто скажу тебе о своих планах. В течение ближайших двух дней к нам присоединится армия солдат и рыцарей из Палантаса, и численность нашего войска увеличится еще на пять тысяч человек. Я поведу их вместе с армией мертвецов на Оплот. Захватив город, мы завладеем северной частью Ансалона, и это станет началом нашего пути к покорению всего континента. У тебя есть вопросы?
Герард нашел в себе силы изобразить протест.
— Госпожа, я не...
Мина отвернулась от него.
— Отвори двери, Галдар, — приказала она. — Сейчас я буду разговаривать с людьми. — Затем она снова взглянула на рыцаря и добавила: — Тебе следует остаться и услышать мою проповедь, Герард. Ты можешь найти в ней немало поучительного.
Не рискнув пренебречь приглашением Мины, соламниец остался в Храме. Он украдкой взглянул на минотавра и увидел, что тот не сводит с него своих свирепых глаз: вне всякого сомнения, он уже раскусил Герарда, и теперь рыцарю следовало быть особенно осторожным. Впрочем, он мог считать свою миссию практически выполненной — ведь ему удалось узнать о намерениях Мины (если, конечно, она говорила правду). Теперь оставалось лишь задержаться здесь еще на пару дней, дабы удостовериться в прибытии армии из Палантаса. Однако сердцем Герард был уже где-то далеко от порученного ему задания, ибо Мина сломила его дух с такой же легкостью, с какой она убивала физические тела.
«Если мы воюем с Богом, то все наши смертные усилия бесполезны», — подумал он.
Галдар широко распахнул двери Храма, и люди хлынули внутрь. Опускаясь на колени, они умоляли Мину прикоснуться к ним и излечить их самих и их детей. Рыцарь краем глаза следил за минотавром: тот с минуту наблюдал за верующими, а потом куда-то вышел. Герард собирался воспользоваться этим и выскочить следом, как вдруг заметил отряд нераканцев, маршировавших вверх по лестнице. Они вели плененную девушку, которая, судя по ее одежде, была соламнийкой. Руки пленницы были связаны, но она шла, высоко подняв голову, и в глазах ее читалась твердая решимость.
Герард с первого же взгляда узнал горделивую пленницу. Он застонал, крепко выругался, а потом отступил в тень и закрыл лицо руками, надеясь сойти за молившегося прихожанина.
— Мы схватили ее при попытке войти в город, Мина, — доложил один из рыцарей.
— Она ужасно дерзкая, — сообщил другой. — Начала ломиться прямо в главные ворота, даже не потрудившись спрятать где-нибудь свои доспехи и меч.
— Который потом сдала без боя, — добавил первый. — Глупая и трусливая, как и все соламнийцы.
— Я не трусливая, — возразила Одила с достоинством. — Просто я не собиралась драться, ибо пришла сюда по доброй воле.
— Освободите ее, — велела Мина суровым голосом. — Задержанная может быть нашим врагом, но прежде всего она рыцарь и заслуживает того, чтобы к ней относились с уважением, а не тащили на веревке, словно уличного воришку.
Пристыженные нераканцы поспешили снять путы с рук пленницы, и Герард отошел еще дальше в тень, не желая попадаться Одиле на глаза: она могла нечаянно выдать его. Впрочем, вскоре он осознал, что подобное опасение было напрасным — Одилу интересовала только Мина.
— Почему ты пришла сюда и зачем хотела видеть меня, Одила? — мягко спросила ее Повелительница Ночи.
Девушка упала на колени и сжала руки.
— Я хочу служить Единому Богу!
Мина нагнулась и поцеловала Одилу в лоб.
— Единый Бог очень доволен тобой.
Сняв медальон со своей груди, она повесила его Одиле на шею.
— Ты будешь жрицей Единого Бога. Встань и прими благословение Божье.
Одила поднялась. Ее глаза возбужденно блестели. Пройдя к алтарю, она присоединилась к другим служителям, которые, стоя на коленях, молились Единому Богу. Герард, испытывая чувство сильнейшей горечи, вышел прочь.
«Провалиться мне в Бездну, если я знаю, что теперь делать!» — подумал он.
13. Новообращенная
Ничем не выделявшийся на фоне других Рыцарей Тьмы, Герард вскоре был приписан к патрулю. Ежедневно его маленький отряд маршировал по улицам вверенной ему части Соланта с целью выслеживать и немедленно хватать любых нарушителей спокойствия (в большинстве из них рыцарь с удивлением узнавал кого-нибудь из своих бывших сокамерников).
Впрочем, жители Соланта казались явно не способными ни на какой бунт. Потрясенные ужасными событиями, люди находились в состоянии шока: ведь только вчера они жили в единственном свободном городе Соламнии, а сегодня он уже был оккупирован их злейшими врагами. Слишком многое изменилось в одночасье. Конечно, со временем побежденные могли прийти в себя, организоваться и стать опасными для победителей. Хотя... Набожные соламнийцы всегда страдали из-за ухода Богов. Чувствуя пустоту на душе и нехватку чего-то очень важного в своей жизни, они с интересом отнеслись к появлению Единого Бога. Правда, это еще не означало их готовности принять его. Не зря же старинное изречение гласило: «В то время как эльфы стараются соответствовать требованиям своих Богов, люди стараются выбирать себе Богов, соответствующих их требованиям».
Да, религиозность не мешала гражданам Соланта оставаться скептиками. И все-таки каждый день к Храму Паладайна, переименованному в Храм Единого Бога, тек поток
