любопытными, а некоторые и злыми взглядами, похабные шуточки сыпались на него со всех сторон.
— Куда мы идём? — спросил Рейстлин.
— В казармы, — ответил солдат, показывая рукой на ряд низких каменных зданий с узкими окнами.
Внутри казармы было прохладно. Рейстлин сразу обратил внимание на чистоту: полы блестели влагой после утренней уборки, солома, заменяющая постели, была свежей, туго скатанные одеяла уложены ровными рядами, личные вещи каждого солдата упакованы в опрятном мешке рядом с его постелью.
Пройдя помещение с койками, они подошли к узкой каменной лестнице и, миновав несколько ступеней, остановились у деревянной двери, в которую провожатый Рейстлина незамедлительно замолотил кулаками.
Изнутри раздался грохот опрокидываемой посуды и звон разбитого стекла.
— Проклятый ублюдок! — завопил голос изнутри. — Ты заставил меня разлить ценное снадобье! Какой Бездны тебе надо?
Солдат усмехнулся, подмигивая Рейстлину;
— Я привёл нового мага! Мне приказали привести его сюда!
— Ладно уж, какой демон мог предполагать, что ты явишься так быстро, — проворчал голос.
— Я могу увести его, если нужно! — почтительно проорал солдат сквозь дверь.
— Да, уведи его. Хотя нет, постой, не надо. Пусть уберёт весь беспорядок, причиной которого стал.
Раздались шаркающие шаги, и задвижка на двери, клацнув, открылась.
— Позволь представить тебе мастера Хоркина, молодой маг! — гаркнул солдат.
Направляясь к боевому магу, Рейстлин ожидал увидеть высокого властного человека, подавляющего всех вокруг волей и интеллектом, такого как отец Лемюэля, внешность которого гаванский чародей в своё время описал Рейстлину. Позже юноша обнаружил портрет боевого мага в Башне Высшего Волшебства: высокий мужчина с чёрными волосами и ястребиным носом, закутанный в белый плащ, вытягивал руку вперёд, навстречу ревущему шторму. Рейстлин полагал, что так должен выглядеть идеальный маг.
При виде человека, появившегося в дверном проёме, Рейстлин потерял дар речи и едва устоял на слабеющих ногах. Боевой маг барона Лэнгтри был невысок — едва доставал юноше до плеча, но недостаток в росте с лихвой компенсировал объёмом. Ему было около пятидесяти, но на голове не было ни одного волоска, отсутствовали даже брови и ресницы; лицо было покрасневшим, с тёмными кругами под жёсткими синими глазами. Несуразную картину довершали короткие ручки, сидящие на бочкообразном торсе, — не было ничего удивительного в том, что чародей недавно разбил посудину со снадобьем.
Но даже не внешность потрясла Рейстлина. Маг (а это слово, по мнению юноши, было слишком большим комплиментом в отношении человека, который стоял перед ним) носил коричневую мантию. Коричневые мантии — вечное клеймо тех, кто так и не отважился явиться на Испытание в Башню Высшего Волшебства, людей, которые не испытывали потребности в этом или слишком боялись. Причина была не важна, но человек, неспособный рискнуть всем ради магии, не мог заслужить уважение Рейстлина. Презрение и отвращение отразились на его лице.
— Ого, во имя Луни, мне наконец-то прислали мага из Башни, — прорычал Хоркин, в свою очередь рассматривая Рейстлина, и в тот же миг нахмурился ещё сильнее, потому что юношу сотряс приступ кашля. — Но жить ему осталось недолго. Ты хоть что-нибудь умеешь? Ты ведь из Красных Мантий, не правда ли?
Едва Рейстлин открыл рот, чтобы перечислить свои достижения, как Хоркин продолжил:
— Ну, могу спорить, хотя бы заклятие сна ты можешь сработать… Чего таращишься? Стоит дать врагу хоть маленький шанс на поле боя, как он с наслаждением выпустит тебе кишки… А ты чего застрял? — Этот окрик Хоркин адресовал уже солдату, стоявшему рядом. — Свободен!
— Да, мастер Хоркин! — отсалютовал тот и затопал вверх по лестнице.
Хоркин схватил Рейстлина за руку и втащил внутрь, потом с грохотом захлопнул дверь. Осмотревшись, Рейстлин понял, что его самые мрачные подозрения сбылись. Магическая лаборатория Хоркина была тёмным и сырым подвалом, выложенным крупными камнями; на полу сиротливо валялись несколько потрёпанных книг с заклинаниями; на стенах висели источенные булавы и заржавленные мечи, некоторые из которых были покрыты чудовищным слоем грязи; в старом обшарпанном шкафу стояли пыльные бутыли и лежали пучки трав.
Хоркин отпустил Рейстлина и принялся пристально разглядывать его, словно хозяйка, выбирающая у мясника кусок получше. Он просто стоял и смотрел, а Рейстлину казалось, что его медленно расчленяют. Через некоторое время старый маг вздохнул и сложил руки на груди, по крайней мере, попытался это сделать. Фигурой Хоркин напоминал треугольник, и самая широкая часть приходилась на грудь и плечи.
— Я Хоркин, — произнёс он, — для тебя, Красный, мастер Хоркин.
— Меня зовут… — начал Рейстлин.
Хоркин предупреждающе поднял руку:
— Меня не волнует твоё имя, Красный. Я не собираюсь его узнавать. Вот когда ты выживешь в своих первых трёх боях, может быть, тогда я поинтересуюсь им. Но не раньше. Бывало, я запоминал все имена и просто тратил время впустую. Только свяжешься с сосунком, а он умирает прямо у тебя на руках. Зачем забивать голову глупыми и ненужными знаниями? — Он невидяще смотрел сквозь Рейстлина и продолжал: — А вот посох твой ужасно интересная вещица.
На артефакт Магиуса Хоркин смотрел с куда большим уважением, чем на молодого мага. Он протянул к посоху руку, и Рейстлин мысленно улыбнулся — артефакт знал своего хозяина и никому не разрешал прикасаться к себе. Много раз юноша слышал сухое потрескивание, а вслед за тем громкие крики боли (в основном кендерские, конечно), когда преступник намеревался стащить посох или просто потрогать, поэтому не стал препятствовать Хоркину, даже не открыл рта, чтоб предупредить.
Боевой маг взял посох и принялся исследовать его, водя рукой вверх-вниз по древку, время от времени одобрительно кивая; потом он поднёс навершие к глазу и тщательно вгляделся внутрь кристалла; затем, уверенно взяв артефакт двумя руками, сделал несколько движений, перемещаясь удивительно легко для своей комплекции. Посох закрутился и остановился только тогда, когда ткнул удивлённого Рейстлина под рёбра. Хоркин хмыкнул и вернул посох Рейстлину:
— Хорошо сбалансирован, прекрасное оружие.
— Это же посох Магиуса! — воскликнул Рейстлин с негодованием, осторожно погладив древко.
— Ну конечно, посох Магиуса, и не меньше, — усмехнулся Хоркин, но эта усмешка больше походила на кривую гримасу — его нижняя челюсть выступала далеко вперёд и вбок, обнажая неровные зубы. Подскочив к Рейстлину, маг горячо прошептал; — Знаешь, что я скажу тебе, Красный? Ты можешь купить дюжину таких палок всего за пару стальных монет на любом рынке Палантаса. — Он передёрнулся. — Но в твоём посохе есть толика магии, я ощутил её руками. Любопытная головоломка. Ещё я думаю, Красный, что ты понятия не имеешь, как управлять им. Я прав?
Рейстлин был так потрясён, что не мог говорить. «Две стальные
