руках.
Она не убежала, наслаждаясь победой, а, напротив, ласково взяла его руку в ладони, вновь послав огонь по жилам Ариакаса.
— В ночь, когда я приду победительницей, я стану твоей. — Она поцеловала его в плечо и, откинув полог, выскочила в дождь, чтобы присоединиться к ожидающему её дракону.
В ту ночь, к удивлению слуг и рабов, Ариакас так и не позвал к себе ни одну женщину. И он не делал этого ещё много ночей после…
16
Обучение близнецов продолжалось неделя за неделей, без остановки. Еда была одна и та же, тренировки такие же, как и в первый день, пока Карамон не уверился, что смог бы выполнить все упражнения во сне и с мешком на голове.
В этом он убедился однажды утром, когда их выгнали строиться так рано, что это скорее был вечер. Мастер Квиснелл надел им на головы мешки и погнал на тренировку, зазвучали бесконечные: «Удар! Обратно! Удар! Обратно!» Кроме того, они должны были выполнять приказы «поворот налево», «поворот направо», «шаг влево», «шаг вправо», «сомкнуть щиты» и кучу других команд, не разрушая строя.
После изматывающих тренировок они каждый день драили казарму, меняли солому и выбивали одеяла. Рекруты мылись каждый день ледяной водой, что было в новинку для многих, которые принимали ванны не чаще раза в год. Одним из явных признаков безумия барона Лэнгтри была его вера в то, что частое мытьё может остановить болезни и уменьшить количество блох и вшей.
Каждый вечер новички бегали в доспехах и с оружием на холм и обратно. За исключением Крысы, каждый мужчина теперь легко справлялся с этим. Полукендер же слишком мало весил и, хотя ел двойную порцию, оставался самым слабым рекрутом в отряде. Несмотря на это, он отказывался признать поражение и бегал вместе со всеми. Каждый раз, упав на землю и задыхаясь под тяжестью щита, он отмечал, что сегодня выдержал побольше. «Завтра будет ещё лучше, господин Квиснелл!»
Даже Квиснелл был впечатлен силой характера полукендера. На еженедельном собрании командиров он сказал Безумному Барону:
— Если бы Боги даровали ему тело такое же крепкое, как его воля! И знаете, что… остальные рекруты его поддерживают и прикрывают. Особенно тот здоровяк, Маджере. Он постоянно несёт его снаряжение, когда думает, что я не вижу. Иногда поддаётся, когда они дерутся один на один, или притворяется, что пропустил страшный удар. Пока я закрываю глаза на это, командир, но сделать из него хорошего солдата не получится. — Квиснелл неодобрительно покачал головой. — Его друзья зря стараются. Его убьют в первой же стычке. Лучше спасти парню жизнь и выгнать сейчас.
Все командиры согласно закивали.
Такие собрания проходили в зале на самом верхнем этаже замка барона, из бойниц которого открывался прекрасный вид на плац внизу и марширующих солдат. Зная об этом, они липший раз проверяли, промаслены ли их перевязи и начищены ли панцири с оружием.
— Нет, я так не считаю, — отрезал барон. — Надо просто подобрать ему дело по плечу. Кстати, о слабаках, как там поживает наш новый маг, мастер Хоркин?
— Лучше, чем я ожидал от мага из Башни, барон, — Хоркин сидел, лениво развалясь в кресле. — Но он, кажется, серьёзно болен. Вчера ночью я не мог заснуть, слушая, как он кашляет. Казалось, ещё немного, и парень выхаркает лёгкие. Я попытался ему объяснить, что он не годится для армии, но он посмотрел на меня так, что меня едва не скрутило и не швырнуло в отхожую яму.
— Его никто не любит, это точно, — сказал мастер Квиснелл. — Я не обвиняю его, но эти странные глаза… Когда он смотрит на тебя, кажется, будто ты уже лежишь в могиле, а он собирается засыпать тебя землёй. — Квиснелл понизил голос. — Некоторое говорят, что он продал душу демонам из Бездны…
Хоркин громко рассмеялся, колыхая обширным животом.
— Можешь смеяться, сколько хочешь, Хоркин, — серьёзно произнёс Квиснелл. — Но я предупреждаю тебя, однажды мы найдём нашего мага в роще со свёрнутой шеей.
— Что скажешь, Хоркин? — спросил Безумный Барон.
— Скажу, что согласен с Квиснеллом, мне этот мальчишка тоже не нравится, — заявил Хоркин, стальным взглядом отвечая на всеобщее удивление, — Скажу ещё. Не думал, что наёмники превратились в кисейных барышень.
Лэнгтри удивлённо уставился на него:
— Объяснись, Хоркин!
Боевой маг брезгливо поморщился:
— Если мы сейчас будем выбирать самого красивого рекрута, согласен, Красный тут не кандидат. Только я боюсь, что барон не захочет, чтобы его отряды в бою прикрывали только красавчики…
— Ты прав, Хоркин, но его болезнь…
— У него больно не тело, барон, я в этом убедился. Кроме того, эта болезнь неизлечима. Нет, если бы старые жрецы вдруг вернулись и, призвав древних Богов, возложили руки… Может, им и удалось бы исцелить Рейстлина Маджере.
— Так болезнь имеет магическую природу… — протянул барон. Известию, что это заурядная чума, он бы обрадовался больше.
— Именно так я и думаю, — кивнул Хоркин.
Командиры и сержанты недоверчиво зашептались, качая головами. На лбу Хоркина обозначились глубокие морщины, казалось, вся кожа на голове зашевелилась. Он повернулся к мастеру Квиснеллу:
— Ты ведь хотел всю жизнь быть солдатом, Квиснелл?
— Да, — кивнул тот, удивляясь неожиданной смене темы. — Я родился в военном лагере, и щит отца был моей колыбелью.
— Вот именно, — Хоркин удовлетворённо кивнул. — Ты хотел быть солдатом с детства, и, как наш барон, ты потомок Соламнийских Рыцарей. А ты никогда не думал о том, чтобы стать рыцарем?
— Никогда, — с отвращением скривился Квиснелл.
— А почему, могу я узнать? — мягко спросил Хоркин.
Квиснелл пожал плечами:
— По правде говоря, такая мысль никогда не приходила мне в голову, хотя бы потому, что я не благородного происхождения.
Хоркин отмахнулся:
— В прошлом было много простолюдинов, которых посвящали в рыцари. Согласно легенде, сам Хума был таким.
— Это имеет отношение к обсуждаемому магу? — разозлился Квиснелл.
— Сейчас поймёшь, — успокоил его Хоркин. Квиснелл поглядел на барона, как бы прося урезонить разошедшегося боевого мага.
— Я думаю, причина в другом, — медленно сказал Хоркин. — Рыцарь Соламнии всегда имеет над собой двух командиров. Одного из плоти и крови, а другого — божественного. А подчиняться нужно обоим. Если тебе везёт, они не противоречат друг другу, но если нет…
Квиснелл побледнел:
— Да, Хоркин, обоим. И пытка вечного выбора может легко убить рыцаря!
— Это так, — пробормотал Лэнгтри себе под нос. — Очень верно. Я никогда не задумывался об этом раньше…
