Странствия убийцы

смешанной компанией. Все они, в силу своей профессии, выглядели крепкими и настороженными. По меньшей мере трое все время стояли на страже. Говорили они очень мало и хорошо знали, что делать, так что Нику почти не приходилось отдавать распоряжения. Я начинал чувствовать уверенность в том, что увижу, по крайней мере, другую сторону реки и, вероятно, горную границу. Это было самое оптимистическое ощущение, которое я испытал за долгое время.

Старлинг использовала все выгоды своего положения. Как только люди поели, она достала арфу, и, хотя Ник постоянно предупреждал, чтобы мы разговаривали тихо, он не запретил ей играть и петь. Для контрабандистов она спела старую балладу о Хефте, бандите с большой дороги, самом удачливом грабителе в истории Бакка. Даже Ник улыбнулся, выслушав эту песню, и Старлинг, пока пела, явно кокетничала с ним. Пилигримам она спела о вьющейся речной дороге, ведущей людей домой, и закончила колыбельной для троих детей, находившихся среди нас. К этому времени не только дети уже растянулись на постелях. Кеттл без стеснения послала меня принести ее одеяло из повозки. Я подумал, когда это меня произвели из кучера в слугу, но безропотно принес требуемое. Я полагал, что во мне было нечто, заставляющее стариков относиться ко мне как к личной собственности.

Я разложил свое одеяло рядом с Кеттл и лег в надежде заснуть. Большинство моих спутников уже храпели. Кеттл свернулась на своих одеялах, как белка в гнезде. Я представлял себе, как ныли от холода ее кости, но мало что мог сделать. У очага Старлинг разговаривала с Ником. Время от времени она слегка перебирала струны арфы. Несколько раз она заставила Ника засмеяться. Я уже почти засыпал, когда вдруг услышал:

Брат мой?

Я вздрогнул от потрясения. Он был близко.

Ночной Волк?

Конечно, весело подтвердил он. Или у тебя теперь есть другой брат?

Никогда. Только ты, мой друг. Где ты?

Где я? Снаружи. Выйди ко мне.

Я поспешно встал и снова закутался в плащ. Человек, охранявший дверь, слегка нахмурился, но не стал задавать вопросов. Я пошел в темноту за фургонами. Снегопад прекратился, и сильный ветер расчистил кусок звездного неба. Снег серебрил ветки кустов и деревьев. Я искал его присутствия, как вдруг что-то тяжело ударило меня в спину. Я упал лицом вниз и закричал бы, если бы мой рот не был набит снегом. Мне удалось перевернуться, и волк несколько раз радостно напрыгнул на меня.

Как ты меня нашел?

Как ты узнаешь, где чесать, когда чешется?

Внезапно я понял, что он имел в виду. Я не всегда ощущал нашу связь. Но подумать о нем и найти его внезапно оказалось не сложнее, чем сблизить в темноте руки. Разумеется, я знал, где он. Он был частью меня.

Ты пахнешь, как женщина. У тебя новая самка?

Нет. Конечно нет.

Но вы делите с ней берлогу?

Мы путешествуем вместе, как стая. Так безопаснее.

Я знаю.

Некоторое время мы сидели в полной неподвижности, просто привыкая к физическому присутствию другого. Я снова почувствовал себя целым, обрел покой. Я не представлял, что так сильно беспокоился о нем, пока он не оказался рядом. Я чувствовал его неохотное согласие. Он знал, что я в одиночку встречал трудности и опасности, и не думал, что я смогу пережить их. Но он тоже скучал без меня. Ему не хватало моего образа мышления, не хватало споров, которые волки никогда не ведут друг с другом.

Ты поэтому вернулся ко мне? — спросил я его.

Он внезапно встал и отряхнулся.

Пора было возвращаться, ответил он уклончиво, потом добавил: Я бегал с ними. Они наконец позволили мне стать частью их стаи. Мы охотились вместе и делились мясом. Это было очень хорошо.

Но?

Я хотел быть вожаком. Он повернулся и посмотрел на меня, высунув язык. Я привык быть вожаком, видишь ли.

Да? А они не приняли тебя?

Черный волк очень большой. И быстрый. Я думаю, что сильнее его, но он знает больше трюков. Это было очень похоже на то, как ты дрался с Сердцем Стаи.

Я тихо рассмеялся, и он приподнял губы в насмешливом оскале.

Успокойся. Я отстранил его руками. Так что случилось?

Он лег рядом со мной.

Он все еще вожак. У него все еще есть самка и логово. Он задумался, и я почувствовал, как ему трудно загадывать далеко вперед. В следующий раз будет по-другому.

Может быть, согласился я и осторожно почесал его за ухом. Ты вернешься к ним когда-нибудь?

Он не мог сосредоточиться на моих словах, пока я чесал ему уши. Я перестал и спросил его снова. Он склонил голову и с интересом посмотрел на меня.

Спроси меня когда-нибудь, и я смогу ответить.

В один прекрасный день, согласился я с ним. Я рад, что ты здесь. Но я все равно не понимаю, почему ты вернулся ко мне. Ты мог бы остаться со стаей.

Его глаза встретились с моими.

Тебя позвали, правда? Разве твой король не воет тебе: «Иди ко мне»?

Я неохотно кивнул.

Меня позвали.

Он вдруг встал и отряхнулся, глядя в темноту.

Если тебя зовут, значит, и меня зовут.

Ты не обязан идти со мной. Этот зов моего короля связывает меня, а не тебя.

Тут ты не прав. Что связывает тебя, связывает и меня.

Я не понимаю, как это может быть, сказал я осторожно.

Я тоже. Но это так. «Иди ко мне», – зовет он нас. Некоторое время я мог не обращать на это внимания. Но больше не могу.

Мне жаль. Я искал, как выразить это. У него нет прав на тебя. Я знаю это и не думаю, что он хотел звать тебя. Мне даже кажется, что он и меня не хотел так связывать. Но это случилось, и я должен идти к нему.

Я встал и стряхнул снег, который уже начинал таять. Мне было стыдно. Верити, человек, которому я доверял, поступил так со мной. Это было достаточно плохо. Но через меня он внушил преданность к себе и Ночному Волку. Однако у волка не было никаких обязательств перед Верити. Если уж на то пошло, я и не имел права чего-то требовать от него. То, что было между нами, всегда основывалось только на искреннем желании с обеих сторон без всякого принуждения. Теперь, из-за меня,