Не то чтобы Арсений боялся за себя и за автомобиль – знающие приграничную обстановку профессиональные перегонщики, многих из которых бандиты знали в лицо, давали понять, что ничего от них братве не перепадет, поэтому весь ее бизнес и держался на первопроходцах, застращать коих неприятностями не представляло особого труда. Хотя попадались и исключения. Арсений часто видел, как неудачливые разбойники уносили ноги от крепких мужичков, готовых за свои автомобили оторвать голову кому угодно. Мужички сначала посылали вымогателей на три буквы, а если те не понимали, то гнали их до самого шлагбаума, где обиралы пряталась по ларькам, высылая вместо себя другую, более понятливую смену, которая этих бешеных водил уже обходила стороной. Чего с дураками связываться, когда клиентов с каждой минутой все больше и больше…
На других, слабонервных, вымотанных дальней дорогой непрофессионалов-одиночек угрозы действовали, и они, заплатив и получив от вымогателей «маляву», якобы гарантирующую неприкосновенность предъявителя от Бреста до самой Москвы, радостно улыбались, жали хитрым обманщикам руки и спокойно ложились спать, не ведая о том, что было бы достаточно просто твердо дать понять, что в услугах подобного рода не нуждаешься.
Первое время, когда только стали ввозиться в страну первые иномарки, криминальный элемент настойчиво требовал с водителя деньги, пытаясь застращать его всевозможными неприятностями. Затем начал оказывать мелкие услуги по ускорению пропускной процедуры. За малую мзду «помощнички» своими крепкими задами тормозили и без того медленную очередь транзитных машин, втискивали в нишу своего клиента и рысили в хвост приграничной автомобильной анаконды искать новых желающих. Изредка наведывавшиеся к стоянке перед шлагбаумом польские полицейские выпроваживали из очереди незаконно встрявших водителей, разгоняли злоумышленников, но, получив от бандитов барашка в бумажке, уезжали, давая возможность приграничному спектаклю разворачиваться по своему незамысловатому сценарию.
Позднее, когда ситуация в Польше стала приобретать первоначальные признаки стабильности, пограничникам с полицейскими добавили зарплату, и они начали переписывать очередь, чтобы исключить проникновение в нее нетерпеливых наглецов. А пока что обстановка в Тересполе имела явный отпечаток анархии.
Проснулся Арсений в 22.00 по московскому времени. Он никогда в поездках не переводил время, предпочитая в уме вычитать разницу во времени между странами. Даже на свежеприобретенной иномарке синхронизировал часы под куранты…
Очередь продвинулась метров на сорок. Арсений поблагодарил уральских мужиков, вручную передвинувших поставленный на нейтральную передачу «Опель» и, следовательно, предоставивших возможность хорошенько отоспаться на заднем сиденье. Вручив помощникам упаковку немецкого пива, Арсений пошел к шлагбауму прикупить еды в дорогу и позвонить домой.
Домашние известия не порадовали. Отец с сердечным приступом загремел в больницу, и теперь тактику прохода границы нужно было менять. Вернувшись к «Опелю», Арсений выехал из очереди и припарковался на стоянке справа, рядом со шлагбаумом. Оттуда чуть позже можно было вклиниться в очередь, подрезав какого-нибудь полусонного зазевавшегося водителя. Главное, быть понаглей. Хорошо бы еще полиции рядом не было, да и гангстеров белорусских тоже. Тогда можно проскочить без проблем.
В четыре утра, когда бороться с самым крепким сном практически невозможно, когда даже трехжильные организмы храпят, раскрыв рот и откинув голову на засаленный подголовник или уронивши ее на руль, операцию внедрения удалось осуществить. Час спустя сверка кузовных номеров осталась позади, и Арсений уже оформлял декларацию у белорусских таможенников. Еще чуток – и польский солдатик поднял шлагбаум, отделяющий Польшу от бывшей советской империи.
– Чы ма пан чоколадэ? [2] – жалобно, в надежде на халяву, намекая на то, что служба у него не сахар и как это трудно – целый день поднимать шлагбаум, принимая от водителей проштампованный талон, спросил лопоухий воин.
– Для чебе и гумы выстарчи [3], – отжалел солдатику жвачку Арсений и въехал на территорию Белоруссии. Никакой совести у людей, совсем на головку присели…
«Никакой совести у людей… Машину вот почти напополам развалили… И где же это мы едем?» – оторвавшись от воспоминаний, подумал Арсений, осматриваясь по сторонам.
Миновав спальный микрорайон через небольшой березовый пролесок, плавно сменившийся на унылый промышленный пейзаж, внедорожник «бизнесмена Леопольда» остановился возле желтых металлических ворот, рядом с которыми красовалась яркая латунная табличка ООО «ЛЕО-ФАРМ». Два коротких сигнала – и ворота медленно раскрылись, охранник в серой камуфляжной форме браво козырнул, пропуская водителей, и вытянулся по стойке «смирно», провожая взглядом своего начальника и следующего за ним странного посетителя на увечном «Опеле», запер ворота и исчез в будке на проходной. В центре территории черным выхлопом дымила огромная, раскрашенная в красно-белую полоску кирпичная труба, вокруг которой располагались небольшие сборно-монолитные руины без остекления. В лучах солнца тускло серебрились груды странного неведомого полуфабриката, у бетонного забора высились нераспечатанные ящики с импортным оборудованием канадского производства. Вокруг не было ни души.
«Тут меня и похоронят, – подумал Арсений. – В этом странном месте можно не только производить все, что угодно, но и утилизировать в больших объемах». От этих страшных мыслей его отвлек голос «бизнесмена Леопольда», приглашающий его следовать за собой:
– Да ты не бойся, работаю я здесь, пойдем ко мне в кабинет.
– Лекарства выпускаете? – припоминая окончание «ФАРМ» на табличке, попытался завести разговор Арсений.
– Угу, от глупости, – пошутил мужик.
По привычке Арсений хотел было запереть свою машину, но потом, посмотрев на разбитые стекла и вспомнив, зачем он здесь, махнул рукой и, оставив ключи в замке зажигания, проследовал за мужиком в административное здание.
– Скажите, вас, случайно, не Леопольдом зовут? – спросил мужика Арсений, когда они поднялись на второй этаж.
– Случайно можно и Леопольдом, – театральным жестом поправив бабочку, улыбнулся тот и, распахнув дверь с табличкой «Консультант», пригласил Арсения к себе в кабинет.
В углу кабинета стоял массивный, покрытый зеленым сукном аутентичный дубовый стол сталинской эпохи, на котором красовался малахитовый, отделанный позолотой чернильный прибор, статуэтка индийского божества Шивы, деревянная коробка с кубинскими сигарами и сложенный ноутбук с изображенным на нем логотипом в виде надкушенного яблока. На стенке позади стола висели вставленные в рамочку всевозможные дипломы и патенты на английском языке, смысл которых разобрать Арсений не смог из-за того, что находился от них вдали, а подходить и нагло пялиться на регалии вблизи счел некорректным. Рядом с дипломами висело японское холодное оружие, название которого Арсений позабыл, и красовалась фотография, на которой Леопольд был изображен с каким-то арабом.
– Король Иордании Хусейн, – словно предугадывая мысли Арсения, прокомментировал Леопольд и открыл сейф. – Да ты присаживайся, расслабься.
Арсений присел на стул в торце длинного полированного стола, перпендикулярно примыкавшего к дубовому сталинскому раритету, медленно вдохнул и, задержав, насколько смог, дыхание, так же медленно выдохнул через нос.
– Молодец, соображаешь, – улыбнувшись, сказал Леопольд. – Еще раз: извини меня, пожалуйста, что протаранил тебя, просто я был в другом месте и тебя не углядел вовремя.
– Как это в другом месте? – не понял Арсений.
– Ну, – замялся Леопольд, – не в себе.
– Пьяный, что ли? – удивился гость.
Перегаром от Леопольда вроде не разило, да и на наркомана он не был похож… Еще на месте аварии Арсений не обнаружил у геронта-пижона никаких признаков неадекватности.
– Да нет, я не в том смысле. Чтобы быть не в себе, совсем не обязательно находиться под кайфом… Достаточно пребывать… как бы это точнее выразиться… в другом, что ли, измерении… чтобы тебе понятней было… Ну, ладно, не будем о грустном.
Леопольд вынул из сейфа пачку стодолларовых американских купюр в банковской упаковке и профессиональным жестом карточного фокусника провел по ее торцу ногтем большого пальца, извлекая при
