Судьба Шута

волю Бледной Женщины. Я положил пальцы на следы, оставленные пальцами Шута на моем запястье, и попросил:

– Прости меня. Прости за то, что я сделаю так, как ты хотел.

Затем я бросился на ледяной пол и направил дракону все свои чувства и ощущения, призвав на помощь Уит и пробуждающийся Скилл.

Мой Скилл напоминал легкого, трепещущего на ветру мотылька, но Уит был силен, и Айсфир уловил мое присутствие. Я чувствовал опасность, которую таил в себе его взгляд, – так жертва вдруг поднимает голову, зная, что хищник вышел на охоту. Но я не дрогнул, я швырнул в него всю силу, словно вдруг превратился в дикого зверя, который отстаивает свою территорию.

Я не мог передать ему свои мысли при помощи Уита, но надеялся, что он заинтересуется мной. Стоит ему прикоснуться своим сознанием к моему, и он узнает все, что знаю я. Он узнает, что на свете есть еще один дракон, что она летит к нам и что дорогу ей указывает чайка.

Я знал, что он чувствует мое присутствие, но для него я не был ни пищей, ни сородичем, иными словами, представлялся мошкой, недостойной внимания. Его мысли коснулись меня и он снова попытался уйти в смерть и забвение.

Меня охватила паника. Сейчас, когда я так нуждался в Скилле, он тлел во мне, точно крошечный уголек, и мне не хватало собственных сил, чтобы докричаться до Айсфира, который хотел только одного: тишины и забвения. Я предпринял новую попытку, превратив свой Скилл в тонкий наконечник стрелы, который направил в его сторону.

Вот ты где. Я думала, ты умер! Я уже много ночей ищу тебя. Что случилось, почему ты пропал?

Неттл подхватила мой слабый Скилл, словно сильный пловец утопающего. Она притягивала мои мысли к себе, но я попытался ее оттолкнуть.

Неттл, уходи. Не сейчас. У меня нет на тебя времени.

И в тот момент, когда я почувствовал ее обиду, я вдруг понял, что совершаю ошибку.

Нет, вернись, подожди. Ты мне нужна!

Она остановилась на границе моих ощущений, и я уловил трепещущие на ветру обрывки ее сна. Она была охотницей, волосы завязаны в тугой хвост, в руках ловчая сеть. Я бросился к ней и взмолился:

Неттл, вернись! Прошу тебя! Мне нужна твоя помощь!

Зачем? — холодно спросила она.

Я обидел ее своим резким ответом после того, как она меня так долго искала и нашла. Думаю, она забыла, что именно она первой закрыла от меня свои мысли. Мне очень хотелось ей все объяснить, но у меня не было времени. Я уже почти не чувствовал дракона, пройдет еще несколько мгновений – и мой Уит перестанет его воспринимать.

Помоги мне разбудить дракона! — взмолился я. – Он погружается в свой сон в поисках смерти. Но если ты сможешь до него дотянуться, может быть, тебе удастся вытащить его из сна смерти.

Но… Сумеречный Волк? Изменяющий? Это правда ты? Ты просишь меня это сделать? Ведь раньше ты предостерегал меня, говорил, что я даже имени ее не должна произносить вслух. А теперь хочешь, чтобы я разбудила ее для тебя?

Это другой дракон. — А затем, зная, что у меня осталось совсем мало времени, я вышел на дорогу, которой всегда избегал раньше. – Прошу тебя. Сделай это для меня, поверь мне и не задавай вопросов. У нас нет времени. Я бы тебе все объяснил, но сейчас я не могу. Когда все закончится, ты узнаешь, что происходит. Я прошу тебя, только один раз, просто доверься мне. Разбуди для меня дракона. Помоги мне поговорить с ним.

Какого дракона?

Этого! — я отчаянно пытался показать ей Айсфира при помощи Скилла и Уита, но он уже исчез. – Подожди, подожди! — умолял я. – Сейчас он уходит на глубину, но он здесь, поверь мне. Подожди и посмотри вместе со мной. Он скоро вернется.

Ты в порядке? Почему ты еще не вышел? Ты положил порошок в огонь? — услышал я испуганный голос Дьютифула, который ворвался в наш разговор с Неттл.

Еще пару минут, мой принц. Я должен кое-что сделать.

Затем, когда дракон неожиданно всплыл на поверхность моего восприятия, я поспешно позвал Неттл: Вот! Вот он. Дотянись до него! Скажи ему, что он не последний в мире дракон. Расскажи про Тинталью. Она летит к нему, чтобы разбудить его и вернуть в наш мир драконов.

И тут, словно глас судьбы, в наш разговор ворвался Чейд.

Фитц, что ты делаешь? Неужели ты нас предашь? Предашь меня после стольких лет? Предашь престол Видящих и свою собственную кровь?

Я делаю то, что должен! — послал я ему ответ, чувствуя, как теряет силу моя магия.

Не знаю, слышал ли меня кто-нибудь. Я обнаружил, что лежу на животе на полу, дракон снова исчез. Около самой моей головы раскалился докрасна котелок. Кувшин с порошком стоял возле моей руки. Тогда я призвал свою магию и швырнул ее в мир. Надеясь, что Неттл меня услышит, я умолял ее:

Скажи ему, что он должен забыть о смерти и выбрать жизнь. Он должен выбрать борьбу и тяготы жизни, ее боль и радости, ее красоту. Скажи ему, что Тинталья жива. Расскажи обо мне.

Я попытаюсь, — неуверенно ответила Неттл, которая продолжала поддерживать со мной связь, хотя я ее больше не видел. – Я не вижу дракона, о котором ты говоришь. Но ты можешь показать мне его, показать его сон. Может быть, я смогу в него войти и отыскать его там.

Я удерживал не слишком надежную стену Скилла против угроз, проклятий и протестов Чейда и озадаченных вопросов Дьютифула, а сам, прижимаясь к ледяному полу, пытался привлечь внимание дракона к себе. Время мчалось с невероятной скоростью и одновременно тянулось невыносимо медленно. Мне нужно было добраться до него как можно быстрее, прежде чем Чейд начнет действовать против меня – физически и при помощи Скилла. Я не сомневался, что он попытается остановить меня.

Я вспомнил про место, где мое сознание и дракона соприкоснулись, и вошел в его сон. Мне совсем не хотелось возвращаться в те воспоминания. Неожиданно я понял, что это был поворотный момент во времени, один из перекрестков, о которых говорил Шут, – место, где решение, принятое одним человеком, изменило все последовавшие за ним события. Баррич, движимый любовью ко мне, использовал ненавистную ему магию. Я же доверился своему волку и приветствовал смерть, которая не была смертью. И таким образом, сам того не сознавая, выбрал жизнь.

Я нашел место, где пережитые мной чувства совпадали с чувствами Айсфира – холод, мрак, и отчаяние, и стремление к смерти. Я вернулся в подземелье Регала, в боль, страдания и одиночество.

Одно дело знать, что ты побывал в таком месте, и совсем другое – добровольно туда вернуться, снова ощутить вкус крови во рту и запах собственных гниющих ран, почувствовать холод стен, который не может притупить боль в ноющем, избитом теле. Я вернулся в свое измученное тело и снова испытал отчаянное стремление к смерти, не желавшей за мной приходить. Я изгнал жизнь и постарался не подпускать ее к себе, но стоило мне немного расслабиться, она снова ко мне