благословения папы.
Арнольд, охваченный восторгом, стоял совсем рядом с королевой, зажатый между епископами и рыцарями. Он видел ее перед собой очень отчетливо. На ней было ярко-красное шелковое платье, на которое ниспадали золотые волосы, покрытые тонкой вуалью. На обруче вокруг головы висел изумруд величиной с вишню, который хорошо подходил к цвету ее больших глаз. Темные ресницы и тонко очерченные брови усиливали сияние взгляда. Щеки у нее были мило округлены и слегка подрумянены, и Арнольд подумал, что он никогда еще не видел столь прекрасных щек. То же самое он думал и об ее устах. Он не мог отвести взгляда от королевы. На благословение папы Арнольд не обратил внимания. «Она будет рядом в крестовом походе», — ликовал он.
Церковь опустела, свечи погасили, но Арнольд, улыбаясь, все еще стоял там, где увидел королеву.
Стена вокруг дома тамплиеров в Париже охватывала здание управления, конюшни, амбары, мастерские и постоялые дворы. В центре высился массивный замок — дом тамплиеров в полном смысле этого слова. Четыре его угла были укреплены круглыми башнями, подобными тем, которые тамплиеры видели на Востоке. Ни один орден в то время не имел такого огромного дома.
Арнольд стоял у ворот и смотрел во двор. Там он снова увидел тамплиеров, как видел их на Востоке и в церкви Сен-Дени. Как и прежде, они носили белые плащи, но теперь на каждом светился кроваво-красный крест.
— Чего ты так уставился? — спросил один из привратников. — Разве тебе никто не говорил, что папа пожаловал нашим рыцарям красный крест с иерихонскими трубами?
— Первые девять рыцарей, — сказал Арнольд, не поворачиваясь к монаху, — имели маленький красный крестик на рясе, но он был тонкий и скромный.
— А теперь он со всех сторон украшен четырьмя иерихонскими трубами. Ты, вероятно, знаешь то место из Священного Писания, в котором говорится, как трубы своим звуком разрушили вражеские городские стены?
— О да! — сказал Арнольд, все еще глядя на четырех тамплиеров во дворе. — Я вижу не только белые, но также коричневые и черные плащи и рясы. Но у всех крест с иерихонскими трубами на левой стороне груди и сзади на левой лопатке. Эти одетые в черное люди тоже тамплиеры? А вон те, одетые в коричневое?
— Все, у кого есть крест, — тамплиеры. Коричневых мы называем «присоединившимися», так как они служат ордену всего лишь год. Черные, которые выполняют для нас необходимую работу, называются сервиентами. И только одни белые — рыцари. Кроме того, мы, тамплиеры, помимо креста с иерихонскими трубами, имеем собственное знамя. Оно черно-белое.
— Известен ли тебе смысл этих цветов?
— Белый означает Европу, а черный — Азию; и эти цвета так крепко соединены друг с другом, как Азия и Европа связаны орденом тамплиеров.
— Теперь ясно.
— Но это самое простое объяснение. Точнее говоря, черный цвет означает землю, нашу юдоль слез, а белый — Новый Иерусалим. Нашим орденом они связаны между собой точно так же, как белая и черная части полотнища знамени.
— Я еще подумаю о том, что под этим подразумевается, — сказал Арнольд.
— Существует и третье объяснение, — сказал привратник. — Оба этих цвета означают воинов и монахов, ибо мы, тамплиеры, представляем собой одновременно и тех и других. Поэтому на печати нашего Великого магистра, если когда-нибудь она тебе попадется, ты увидишь двоих рыцарей на одном коне.
— Теперь я понимаю, что ваше знамя хорошо продумано. Спасибо, что ты мне все так терпеливо и доходчиво объяснил. Я каменотес, родом из Лиона и в таких вещах разбираюсь не столь хорошо, как ты. Если ты мне еще скажешь, где можно найти Грегуара, оруженосца магистра Эверара, я буду очень рад.
— Вон он идет по двору! С седлом на плече, — привратник показал на коренастого мужчину в возрасте около сорока лет с рыжей взъерошенной бородой. Как все тамплиеры, оруженосец имел наголо обритый череп. Арнольд подбежал к нему и схватил за рукав.
— Гопля! — Грегуар придирчиво оглядел Арнольда с головы до пят. — Ты, вероятно, тот каменотес из Лиона, о котором говорил магистр? Вот и держи! — и он передал Арнольду седло, которое до этого нес сам, и повел его в шорную мастерскую. — Повесь седло на этот гвоздь! — невозмутимо сказал Грегуар.
Два других сервиента, находившихся в мастерской, насмешливо улыбнулись: вот он и нашел того, с кем можно делать дело!
— Больше нет времени с тобой возиться, — проворчал Грегуар. — Я еще не прочел тридцать раз «Отче Наш». Я должен молиться.
— Если этого для тебя слишком много, — не моргнув глазом предложил Арнольд, — то я помогу тебе молиться. Ведь каждому можно повторить молитву по пятнадцать раз, и тогда получится тридцать.
На это тамплиеры разразились звонким смехом.
— Вы только послушайте! — фыркнул Грегуар, — он хочет взять на себя половину моего молитвенного долга! Что вы на это скажете?
— Если все так и пойдет, — смеялись сервиенты, — то такой нам и нужен! Если бы это было возможно, то каждый из нас охотно нанял бы слугу для чтения молитв! Ха-ха-ха-ха!
Грегуар похлопал Арнольда по плечу:
— Ты хороший парень, каменотес, и я рад буду поехать вместе с тобой в Святую Землю, как сказал магистр Эверар.
— Если предположить, что тамошний воздух подходит каменотесу! — весело воскликнул один из сервиентов.
— Это меня не беспокоит, ведь именно там я вырос! — возразил Арнольд.
Тамплиеры посмотрели на него с любопытством.
Могучее войско
Войско для крестового похода формировалось на широком поле вблизи города. Впереди шли тамплиеры, за ними следовали французские бароны, а в центре расположились король и королева со свитами. В арьергарде ехали рыцари из Бретани и Фландрии. Простые парижские граждане ликовали и махали на прощание руками, когда войско выступило в поход. Бесконечная вереница паломников и семей переселенцев со своими повозками и тележками замыкала шествие. «Господь хочет этого!» Сердце Арнольда едва не разрывалось от радости.
Почти в каждой деревне и в каждом городе, мимо которых продвигались участники похода, к ним присоединялись новые крестоносцы. Очень медленно эта гигантская людская сороконожка ползла сначала в Мец, и дальше — в Шпейер и Фрайзинген, до тех пор пока они не вступили в пределы Венгерского королевства, где им встретились участники немецкого крестового похода, незадолго до этого выступившие из Регенсбурга. Затем начался сильный голод, так как немецкие крестоносцы, шедшие впереди, съедали все, что им попадалось на пути. Пока было лето, эта чудовищная вереница людей утоляла жажду водой из рек и ручьев. Но лишь только зарядили осенние дожди, все водоемы стали грязными и начались тяжелые эпидемии. Ослабленные болезнями, крестоносцы оказались на территории, подчинявшейся византийскому императору. Тот пообещал папе обеспечить в Константинополе уход за больными и предоставить зимний лагерь в Греции, и надежда на это слегка воодушевила изможденных людей.
— В Константинополе, — сказал Арнольд, стряхивая капли дождя с плаща, — я просплю три дня подряд.
Грегуар мрачно посмотрел на него:
— Если только мы пробудем в Константинополе три дня.
Но император Мануил рассудил по-иному. Не сдержав обещания, он переправил крестоносцев через
