будет в состоянии сам управлять страной. Но, вероятно, этого так никогда и не произойдет.
Арнольд хорошо разбирался в делах королевства Иерусалимского. Ведь даже подолгу находясь в Европе, он всегда прислушивался к известиям с Востока и знал, что юный король болен.
— Тогда, — продолжал старик, — на Востоке появился рыцарь из Фландрии по имени Жерар де Ридфор. Слава о его великих подвигах опережала его приезд. Граф Триполитанский призвал де Ридфора ко двору, сделав рыцаря маршалом Иерусалимским. Он обещал отдать ему в жены наследницу богатого дворянского поместья. Ведь у нас все это происходит иначе, чем в Европе: властелин обязан женить своих вассалов по возможности с большим почетом. Когда же богатый граф умер, и графство перешло к его дочери, опекун молодого короля выдал ее замуж не за маршала, а за некоего богатого рыцаря из Пизы, у которого оказалось больше золота.
— Но это ведь невозможно! — воскликнул Арнольд.
— Маршал Жерар де Ридфор счел свое достоинство столь ущемленным, — продолжал старик, не обращая внимания на реплику Арнольда, — что заболел тяжелой нервной лихорадкой. Тамплиеры его вылечили. Ты ведь тоже тамплиер, как я погляжу. Сегодня маршал как раз вступил в ваш орден и принял три монашеских обета.
— И по этой причине, — недоверчиво спросил Арнольд, — вы так взволнованы?
Старик покачал головой. Была заметна его затаенная радость, что главного он еще не выложил.
— Маршал принял не только три обета, — сказал он наконец, потирая руки, — он принял еще и четвертый: поклялся мстить графу Триполитанскому до конца жизни.
Арнольд так гневно взглянул на рассказчика, что Ролан испугался, как бы он не ударил старика. Но у дяди только побелели губы, и он велел дать этому сплетнику медную монетку. Сев на коней, они стали протискиваться сквозь толпу к дому тамплиеров.
Арнольд приподнял звоночек и стал ждать, Пока тот медленно упадет, прислушиваясь к знакомому звучанию. Небольшие ворота распахнулись, и Арнольд не поверил своим глазам: перед ним стоял Эсташ — худой семидесятилетний старик с выражением на лице, будто он к чему-то прислушивается. Двое седовласых мужчин заключили друг друга в объятия. Они немного смущенно рассмеялись и с удовлетворением кивнули, словно в подтверждение того, что не забыли друг друга. Это был сердечный разговор без слов; и при нем присутствовал изумленный Ролан. Наконец Арнольд потянул своего племянника за рукав и сказал:
— Это сын Филиппа, и зовут его Ролан.
Эсташ коснулся коричневого плаща Ролана и кивнул головой. Он сравнил лица родственников и нерешительно пожал плечами, дав тем самым понять, что между ними не так уж много сходства. Затем, очертив рукой контуры фигуры Ролана, он кивнул, признав сходство в телосложении. После этого все трое засмеялись, и Эсташ отвел коней. Он поставил их в деревянных конюшнях, которые по-прежнему были расположены в восточной части переднего двора. Тем временем каменотесы вошли в дом тамплиеров, и их провели к комтуру.
Комтур сидел в зале с тремя рыцарями и был занят разговором, так что когда в рыцарский зал вошли оба каменотеса, он дал им знак расположиться на скамьях у стен комнаты, и продолжил свою речь:
— Когда мы слышим имя султана Саладина, господа, то знаем, что нам придется иметь дело с человеком ярким, как метеор, и совершившим головокружительную карьеру. Но никто не помнит, что он родился в маленьком курдском городке в горах, совсем недалеко от замка, где так много лет томился наш король Бодуэн второй. Кто помнит сегодня о том, что его отец был всего лишь комтуром курдского замка? А кто он сам? Разве он когда-нибудь занимался стратегией?
Комтур смотрел на трех рыцарей, словно бросая вызов, пока один из них не согласился с ним, сказав:
— Вы правы. Он занимался только науками и наслаждался жизнью. Лишь когда он вместе со своим дядей покорил Египет, проявились его способности к военному искусству.
— А теперь он властелин Египта; и Сирию, во всяком случае нехристианскую, он тоже получил в наследство.
— Не удивляюсь, — добавил третий, — что он присвоил себе титул султана.
— На это он имеет право, — сказал комтур, — ведь он глава не только государства, но и его религии.
— Мы со всех сторон окружены его великими империями как жемчужина внутри раковины, и при этом я позволю спросить себя, а стоит ли нам вообще считаться жемчужиной. Как вы думаете, сможем ли мы воспользоваться нашим союзом с правителем города Алеппо против Саладина?
— У меня нет доверия к каким бы то ни было союзам между христианами и нехристианами, — после секунды молчания комтур тихо пояснил свою мысль: — Но не из-за нехристиан, а из-за христиан. Ведь они считают, что союз с неверными ни к чему их не обязывает, так как не станут же мусульмане клясться на Библии, — затем комтур повернулся к каменотесам. Как только он услышал, что они прибыли из Лиона, он сразу спросил, не осталось ли там у Пьера потомства.
— Конечно, осталось! — смеясь, воскликнул Арнольд, — оно есть и здесь, и там.
Комтур понял намек и тоже засмеялся. Потом снова стал серьезен и сказал, Арнольду:
— Для вас, прюдом, в ближайшее время будет очень ответственная работа: мы планируем построить крепость у Брода Иакова. Но сначала мы должны созвать совет. Нам необходимо ваше суждение, — затем он обратился к Ролану: — А ты, молодой человек, пришел ко мне как нельзя кстати! У нас на Востоке — это хорошо известно твоему дяде — на всех христианских территориях расставлены придорожные столбы, указывающие расстояние в милях. Деревянные столбы незамедлительно следует заменить на каменные. Итак, твоей задачей будет вместе с рабочими продвигаться от столба к столбу, в близлежащих каменоломнях находить камни, высекать из них стелы, на которых будет написано то же самое, что и на деревянных столбах. Высота этих стел должна быть такой, чтобы они по меньшей мере на локоть погружались в землю и поднимались из земли примерно на человеческий рост Справишься с такой работой?
Но прежде чем Ролан успел ответить, комтур воскликнул:
— Ах, да ведь ты у нас всего на год! А этого недостаточно для подобной работы!
К такому же выводу пришел и сам Ролан, а кроме того, убедил себя, что дома его никто не ждет. Здесь же, на Востоке — это он заметил в первый же день, ступив на здешнюю землю, — все гораздо интереснее. Поэтому он сказал комтуру:
— Господин, я свободен. Располагайте же моим временем, как вам будет угодно.
На следующий день был снаряжен целый караван для Ролана и рабочих, которыми он должен был руководить, — с инструментами, палатками и посудой, с продовольствием, достаточным, чтобы дойти до следующего дома тамплиеров, и прочими принадлежностями. Расставание с Арнольдом было быстрым, поскольку Ролан уже думал о том, что предстоит ему, и он был уверен, что стал достаточно взрослым для любой задачи.
Арнольд же смотрел ему вслед взглядом, полным заботы. Он, старший и более опытный, думал о том, сколько разных событий может произойти и, возможно, они с Роланом больше не увидятся.
Придорожные столбы
Ролан со своими людьми передвигался с места на место, находя деревянные придорожные столбы, которые ему следовало заменить на каменные стелы. Рабочие устанавливали стелы, а он ставил свою палатку в каменоломнях, так как сначала требовалось найти камень и обтесать его, а затем перевезти готовую стелу на место, где ей надлежало стоять. Как и их деревянные предшественники, эти стелы в верхней части имели выдолбленный тамплиерский крест, а в нижней — арабские цифры со стрелкой, указывающей направление к ближайшему дому тамплиеров и расстояние до него.
Время от времени эта группа людей ночевала в каком-нибудь доме тамплиеров. Но здесь также
