сидя, и устроили перекличку. Когда выяснилось, что дееспособных бойцов осталось чуть более ста человек, Бастурхан побледнел. Да, так и есть. Все шло к тому, что из заколдованного зала им не выбраться. Аккуратно разложенные трупы занимали уже добрую четверть зала, еще четверть занимали не способные самостоятельно передвигаться раненые.
– Эй, – как бы ни к кому конкретно не обращаясь, сказал он в полной тишине. – Дай вынести павших, окажи помощь раненым.
– Нет проблем, – тут же отозвался знакомый бодрый голос.
Уже без малейшего удивления монголы проводили взглядами медленно опустившиеся участки пола с ранеными и убитыми, на место которых тут же поднялись другие, точно такие же, только без людских тел и пятен крови.
– Дай моим воинам пить...
Из пола тут же выплыл длинный стол с графинами воды и пиалами, наполненными кумысом. Утолившие жажду монголы смотрели на своего Повелителя, а тот впервые не знал, что делать дальше. Он не знал даже, что им сказать для укрепления боевого духа.
– Ох, хорошо, – сказал Подберезовский, осушив третью пиалу подряд. – Ох и люблю же я кумыс… – Он вытер пот с лица прямо рукавом дорогого пиджака и поискал глаза мрачно молчавшего Повелителя. – А здорово мы бились, правда, Бастурхан Бастурханович? – Тот не ответил и олигарх сказал громче, в расчете на совсем другого повелителя: – Но я бы все-таки предложил вам сдаться, конечно. Нет, правда-правда, в этом нет ничего зазорного! Все-таки следует соблюдать законность и… Ну, и вообще не мешало бы нам честно признать свое поражение, потому что… – В следующий момент он был вынужден отбежать от замахнувшегося на него Умагула. – Ишь, размахался. Смотри, вот сломаю тебе вторую клешню…
– Пора прекращать, – так же тихо и так же вроде никому сказал Бастурхан. – Я готов к последней схватке.
– Нет проблем, – опять моментально отозвался голос. – Я ждал твоего предложения.
Опять распахнулись потайные ворота и в зал бодро, цепочкой вбежали шесть человек в спортивных костюмах. Вскочившие монголы ахнули – все шестеро, уже умело развернувшиеся на ходу в шеренгу, оказались президентами Подпутиными, крайний слева из которых держал в руке увесистый с виду «дипломат».
– Не стрелять! – страшно прокричал Бастурхан, почувствовав небывалый прилив сил – казалось, его сейчас просто разорвет от напора адреналина. – Не стрелять!
Но было поздно. С десяток примерно воинов не успели среагировать на команду – они уже нажали на спусковые крючки. Российские президенты ничуть не растерялись. Ловко качая «маятники», увертываясь от пуль, они уверенно устремились к Повелителю вселенной.
– Отбирай бойцов! – на ходу прокричал один из президентов. – Будем махаться шестеро на шестеро! Остальные пусть покинут зал, ворота открыты!
– Пусть он выставит десять человек, – возразил ему другой президент. – Монголы устали, надо дать им фору.
– Борис-Батыр… – не отрывая горящего взгляда от шестерых по-боксерски пританцовывающих президентов и пытаясь угадать, который из них настоящий, принялся быстро перечислять Бастурхан, – Умагул, сотник Байтуган, сотник Саиткул… Остальным покинуть зал! – Воины замялись. Они не решались ослушаться, но и выполнить приказ, оставив своего Повелителя, было свыше их сил. – Я кому сказал! – страшно прокричал тот и воины, опустив головы, цепочкой потянулись к выходу, где их ожидали поигрывающие наручниками ОМОН-овцы. Бастурхан еще раз внимательно оглядел президентов и не нашел в них никаких внешних отличий. Ни единой зацепки. Финт же с ядерным чемоданчиком был рассчитан на простаков и сбить его с толку не мог. В этот момент на месте предстоящего сражения из пола стали бесшумно выдвигаться спортивные маты. – А ты что здесь делаешь? – сквозь зубы спросил Бастурхан, боковым зрением заметив суетливо подыскивающего себе место в строю Подберезовского. – Я не велел тебе остаться. Здесь место только настоящим воинам.
– Я настоящий, – заверил его олигарх. Его глаза безостановочно рыскали по залу, постоянно возвращаясь к открытым дверям, к видневшемуся участку коридора, наполненного ОМОН-овцами, которые разоружали сейчас покинувших зал монголов, опять перескакивали с места на место… – О, вы даже не представляете, какой я воин!
– Я вот тебе сейчас… – прошипел Бастурхан, но договорить не успел – через секунду стало не до разговоров.
– Понеслась! – закричали российские президенты, дождавшись, когда зал покинет последний монгольский воин. – Россия, вперед!
Они побежали вперед, на ходу ловко, подобно регбистам, перебрасывая друг другу свой «дипломат», монголы, подбадривая себя грозными криками, бросились навстречу.
Первым получил свое Борис-Батыр. Размахнувшись и запустив огромную ладонь в направлении приблизившегося президента, он вдруг обнаружил, что президента уже нет, зато второй, забежавший за спину, сбил его ловкой подсечкой. Борис-Батыр с ревом повалился на землю, попробовал встать, но его так огрели по голове ядерным чемоданчиком, что из глаз посыпались искры, а через секунду его уже оседлал третий президент. Он заломил богатырю руку, стремясь провести «болевой», но на помощь последнему пришел сотник Исеньяр. Он взял российского президента на «удушающий» и тот был вынужден отпустить свою добычу... Опытный борец, Бастурхан наугад бросился на первого попавшегося президента, схватил его, предварительно сбив с толку обманным движением, за штанину, и совершил мощный бросок, но тот, с ловкостью кошки сгруппировавшись в полете, опустился на ноги. Не поверив своим глазам, Бастурхан опять бросился на него, но ему ловко сделали подножку и Повелитель монголов сам оказался на матах. К нему на помощь, размахивая единственной работоспособной рукой, бросился храбрый Умагул…
Олигарх развил кипучую спортивную деятельность – он шнырял между борющимися с такой быстротой, что обычному человеческому глазу было невозможно уследить за всеми его перемещениями. Он ловко уходил от замахов, нырял между ног сцепившихся, увертывался от протянутых к нему рук, и все бегал, бегал, бегал, не упуская из поля зрения открытые двери…
По прошествии двух минут плотной схватки большинство монголов были напрочь выведены из строя. Семь человек с вывихами и ушибами валялись на матах, даже не пытаясь подняться на ноги. Шестеро же российских президентов выглядели подобно огурчикам – у некоторых даже не сбилось дыхание. А в какой момент из зала исчез вездесущий олигарх, не заметил никто. Поняв, что исход боя предрешен, Бастурхан принялся пробиваться к выходу. Он не мог не довести начатое дело до конца…
– Сдаешься? – весело бросил Подпутин, маневрируя вокруг набычившегося Бориса-Батыра, в то время как еще один президент пытался зайти ему за спину.
– Врете, не возьмете, – прорычал тот, поворачиваясь на месте, чтобы отсечь возможность взять себя сзади.
– Может, ничья, Боря? – предложил президент. Внезапно прекратив свои кошачьи передвижения, он обычным твердым шагом подошел к настороженно следившему за ним богатырю и протянул кисть для рукопожатия. – Ну, мир?
– Ладно, – расслабившись, согласился тот. Он тоже протянул руку и был немедленно сбит профессионально проведенной подсечкой.
– Вот так, Боря, – сказал оседлавший его спину президент. Он ловко перехватил кисть попробовавшего было высвободиться богатыря и, потянув, заломил ему руку, беря на «болевой». – А теперь сдаешься? – Борис-Батыр прохрипел что-то невнятное. Его лицо побагровело от натуги, но он упрямо хранил молчание. Тогда президент усилил давление, раздался хруст кости и Борис-Батыр судорожно заколотил свободной ладонью по мату. Почувствовав свободу, он грузно перевернулся на спину, затем с кряхтеньем сел и, осторожно приподняв поврежденную руку здоровой, прижал ее к груди.
– Сволочь, – сказал он, наконец справившись с тяжелым, с присвистом легких, дыханием. – Опять обманом, гад, взял...
Сидящий рядом на корточках президент, с дыханием чистым и легким, весело рассмеялся и снисходительно хлопнул богатыря по плечу.
– Это не обман, – пояснил он. – Это лишний раз доказывает, что не современный ты, Борис Николаевич, политик. Негибкий ты какой-то. Пора бы тебе на покой.
