С группой личной охраны, летописцем, визирем, другими лицами из ближнего окружения он поехал в голову заполонившей степь колонны, а девять командармов, ловко маневрируя между скопищами мотоциклетной техники, разъехались в разных направлениях к своим, заждавшимся полководцев, армиям.
Владыка вселенной, не останавливаясь и не сбавляя скорости, проехал переднюю шеренгу окутанных пахучими выхлопными газами воинов, и те, радостно закричав, тронулись за ним. Уверенно держа крейсерскую скорость, колонна двинулась в направлении российской границы...
Глава 29. Монголы
«Стой. Проход запрещен. Граница Российской Федерации».
Бастурхан задумчиво вгляделся в щит с двуглавым орлом и надписью, неодобрительно покачал головой.
– А форсу-то, форсу, – сказал он, обернувшись к визирю. Тот сидел в коляске мотоцикла, которым управлял Седой. В мотоциклетном шлеме, нахохлившийся, страдающий от утреннего холода, олигарх кутался в просторную зэковскую фуфайку с белой нашивкой и надписью: «Важное государственное лицо. Визирь. Находится под личным покровительством Владыки вселенной. Убедительная просьба не стрелять».
– У них всегда так, – буркнул Подберезовский. – Страну разворовали, а пыжатся за две супердержавы разом. Орлов, вон, грозных малюют... – Он покосился на группу монголов из саперного подразделения, которые выехали вперед, остановились перед колючей проволокой и принялись шустро перекусывать ее кусачками. – Бастурхан Бастурханович, позвольте мне ехать сзади? Я, знаете ли, не трус, но, понимаете ли, во избежание неприятностей... Я, все-таки, нужен вам как мозг, а не как воин, прошу не забывать.
– Проход запрещен. Но насчет проезда ничего не сказано, – не отвечая, спокойно заметил Бастурхан и резко крутанул ручку газа. – Воины, вперед!..
– Стой, кто идет! Стой, стрелять буду! – раздался чей-то голос, когда колонна мотоциклистов проехала примерно полкилометра вглубь российской территории. Из кустов выскочил пограничник.
Ехавший первым Бастурхан с наигранной – возможно, для своих воинов – ленцой вскинул руку с «Панчем» и тщедушный воин в мятой, большой не по размеру шинели резко отлетел, отброшенный сильнейшим ударом резиновой пули в грудь.
– Первый, – спокойно констатировал Бастурхан и, оглянувшись, посмотрел на визиря с неожиданным одобрением. – А неплохая штуковина этот твой «Панч».
– Да-да, – согласился тот и нервно зачастил, почувствовав, что Повелитель пока расположен с ним разговаривать: – Бастурхан Бастурханович, но позвольте же мне пристроиться где-нибудь в хвосте. Даже нет, – внезапно что-то вспомнив, передумал он, – не в хвосте, а лучше в середине колонны. Крокодилы, я слышал, во время переправы через реку обычно хватают как раз последних.
– Здесь нет крокодилов, – возразил Бастурхан.
– Это же я образно! – еще больше разнервничался визирь. Он постоянно крутил головой, оглядываясь, и за каждым кустом ему мерещилась засада. – Понимать же надо! Бастурхан Бастурханович, еще раз напоминаю... я мозг, а мозг положено беречь! Позвольте же мне...
– Хорошо, – согласился тот и недовольно добавил: – Вечно ты опережаешь события, проворный человек. – Я и сам собирался сменить маршевое место. Почин сделан, первый боец вражеской армии положен лично мною, моей недрогнувшей рукой, это символ. Теперь настало время моих непобедимых воинов. Не зря же я вложил в людей столько времени и сил, вдохновляя их на победы...
С этими словами Повелитель снизил скорость, тот же маневр проделала тысяча воинов его личной охраны, и с ними, по приказу обрадованного олигарха, Седой.
Их мотоциклы, пропустив часть колонны, влились в нее где-то посередине, для чего им пришлось стоять на обочине в течение примерно одного часа. Это была всего лишь головная часть непобедимой армады Повелителя. Или, если сравнивать петляющую по разбитым российским дорогам миллионную колонну с извилисто ползущей змеей – всего лишь маленький кончик ее языка...
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 30. Монголы. Милиция
– Разрешите, товарищ подполковник?
– А, Семеныч... Входи. – Начальник управления внутренних дел маленького приграничного городка оторвался от бумаг, присмотрелся к вошедшему в кабинет подчиненному и его лицо перекосилось недовольной гримасой. – Ну что там у тебя, – мучительно кривясь, словно в стремлении справиться с неожиданной и очень острой зубной болью, спросил он, сделав майору приглашающий жест рукой. – Говори, что опять стряслось? Если ты насчет беглых зэков, то я уже в курсе. Да только вряд ли они станут переходить границу в нашем районе. Если эти ребята и объявятся в наших краях, скорее всего они рванут севернее.
– Да нет, не зэки. Хуже... – вздохнул майор. Он только что брякнулся в кресло так, словно его ноги, устав сопротивляться силе земного притяжения, сдались окончательно и бесповоротно, и больше подняться он уже не сможет. – Можно воды? – Начальник раздраженно отмахнулся и Семеныч с кряхтеньем потянулся к графинчику. Пока он возился с пробкой, наливая воду заметно дрожащей рукой в сомнительной чистоты стакан, дробно звеня при этом стеклом, наблюдающий за его действиями подполковник наливался нездоровой краснотой.
– Опять с бодуна? Смотри, Семеныч, один раз мне это окончательно надоест, и вылетишь ты у меня без выходного пособия. Тебе оно надо? В прошлый раз из-за твоего запоя пострадало все управление, потому что проверяющая комиссия, вместо того, чтобы... Да что там говорить, сам прекрасно помнишь.
– Да не с бодуна я, не с бодуна, – наконец отозвался выпивший полновесный стакан воды майор. – С того раза больше ни-ни, ты знаешь.
– Так что тогда стряслось?
– Да, понимаешь... черт, даже язык не поворачивается... – Майор замялся, почесал лысеющую голову. – Ты не поверишь, но...
– Да говори уже! – громыхнул подполковник голосом. – Чего словно баба мнешься!
– В общем... – Майор все никак не решался сказать что-то, и хозяин кабинета, потеряв терпение, хотел было громыхнуть теперь рукой – он уже занес над столом плотно сжатый кулак. – Монголы...
– Тьфу, твою мать! – Подполковник все-таки громыхнул, отчего его лицо скривилось еще больше – теперь уже от боли, – и он стал потирать отбитую о стол кисть. – Слушай, Семеныч... – его тон изменился, он теперь шипел, одновременно сверля подчиненного тяжелым милицейским взглядом, – ты мне тут кончай дурака-то валять. Если бы я не работал с тобой вот уже семь лет, и не знал тебя как хорошего, только слегка увлекающегося этим делом, – он выразительно пощелкал пальцем по горлу, – работника и вообще как нормального мужика, я бы сейчас сказал тебе то, что обычно не говорится при дамах. Ты что, россказней старушек наслушался? Ну да, до меня тоже дошли сплетни, будто монголы собираются перейти границу, будто бы их скопилось на той стороне чуть ли не миллион голов, что они устраивают какие-то мотоциклетные учения и что собираются устроить очередной набег, прийти к нам с очередным своим игом, а еще, будто бы они...
– Не сплетни это, – воспользовавшись тем, что подполковник выдохся и умолк, глухо отозвался майор. – Их уже видели здесь, на нашей стороне. Сегодня утром. И пограничная застава на связь не выходит. Подозрительно это.
– Да? – Подполковник вдруг развеселился. Он налил себе воды из графина в тот же стакан, из которого только что пил Семеныч, тоже выпил его залпом и посмотрел на визави с усмешкой. – И кто же этих монголов конкретно видел? Не Авдотья ли Николаевна, которая ходит в нашу управу каждый день
