на въезде в город, да, было. Ну, еще какие-то узкоглазые посидели на халяву в каком-то детском кафе, ну, тоже было. Еще какие-то навели шороху на рынке… И что все это значит?
– И что?
– А то. Несерьезно все это. Ну, катаются какие-то по городу, ну, щиплют потихоньку… А нас армия. Кстати… – Товарищ Зуба посмотрел на наручные часы. – Ну вот, что и требовалось доказать! Время, а их нет. Короче, все. Закрыта казахская тема. Несерьезные это ребята. Теперь пахан даст распоряжение братве мочить их по городу, где кто увидит, без базаров, вот и все дела, точно тебе говорю.
– Что это? – внезапно с тревогой спросил Зуб.
– Где?
– Да вон, на горизонте…
Двое принялись вглядываться в темнеющее небо, вслушиваться в нарастающий гул, затем переглянулись.
У обоих одновременно зазвенели мобильные телефоны.
– Да! – крикнул наставник Зуба. – А я знаю? Землетрясение, что ли, или цунами какое…
– А я знаю? – повторил его слова в свою телефонную трубку Зуб. – Вон, Резвый говорит, что это цунами, вроде!
Некоторое время члены приехавшей на стрелку бригады перезванивались друг с другом, словно кто-то мог объяснить происходящее, затем забыли о своих телефонах, да те уже стали и не нужны. Около ста здоровенных детин принялись лихорадочно задраивать в автомобилях люки и стекла, словно это могло их спасти от надвигающегося мотоциклетного цунами – ну, разве что от поднимаемой им пылевой тучи.
Прошло уже три часа с момента, когда поле окутала беспросветная пылевая тьма, а конца и края проезжающим мимо мотоциклистам не было видно. Круглые лица со спрятанными за стеклами узкими глазами поворачивались в сторону неожиданного в поле скопища легковых автомашин, и моментально теряли к ним интерес – у воинов Орды были куда более важные задачи, нежели разглядывать каких-то засевших в машинах бритоголовых.
Разведка армии Богурджи давно донесла командарму об обнаруженных в степи непонятных людях, но тот, подумав, приказал их не трогать.
– Пусть сидят, – великодушно бросил он заместителям, отхлебнув свежего, очень удавшегося вкусом кумыса. Он с удовольствием отхлебнул еще раз и повторил: – Пусть себе сидят…
И бойцы самой крутой в городе бригады послушно сидели. Когда прошел первый приступ паники и выяснилось, что налетевшее, подобно саранче, полчище казахов трогать их не собирается, некоторые от вызванного сильным стрессом переутомления даже погрузились в беспокойную дрему. Периодически просыпаясь и продирая от забившейся в салон пыли глаза, они неизменно видели одно и то же – ровные мотоциклетные колонны, которым не было конца. Колонны, осушающие встречающиеся на своем пути бензоколонки, как сказочный великан осушает озера и моря...
За целый день произошло только одно событие, нарушившее размеренный ритм марша армии Богурджи. Это умелый и зоркий воин Байтуган, опознав сидящих в одной из машин знакомых, рискуя получить от десятника нахлобучку, подъехал к старой «Ауди», притормозил и приветственно помахал четверке рукой в кожаной перчатке с крагами. Крепкие ребята затаили дыхание, а по меньшей мере двое из них еще и попробовали впервые в жизни перекреститься. Не получив ответа, Байтуган пожал плечами и поехал дальше, в то время как в салоне автомобиля произошел интересный диалог. Из-за отсутствия у бригады своего летописца, наподобие монгольского Фридмана, диалог этот никто не удосужился записать, но содержание его еще долгое время передавалось из уст в уста бойцами так удачно выжившей бандитской бригады, около пяти членов которой впоследствии не просто отказались от своего опасного ремесла, но даже подались в монахи.
– Пацаны, дайте кто-нибудь мобильник, – мрачно попросил товарищей парень с покрытым крупными оспинами лицом.
– А с твоим что? – спросил его старший четверки, днем раньше наседавший на Байтугана.
– Да подмок отчего-то.
Мобильника он почему-то так и не дождался. Возможно, приятели сочли его просьбу несущественной, а возможно, с их телефонами тоже случились какие-то неприятности…
Однако, не всем посчастливилось отделаться обычным, пусть и не запланированным, мочеиспусканием. Например, двое снайперов, упомянутые приятелем Зуба, заранее посланные предусмотрительным паханом на крышу для контроля территории проведения будущей стрелки, были скинуты оттуда группой бойцов монгольского армейского спецназа, возглавляемой храбрым десятником Култабаном. Так что здоровяк ошибался, утверждая, что они находятся под надежным прикрытием – пожалуй, с переломанными при падении с высоты позвоночниками не смогли бы контролировать территорию даже исполнительные монгольские воины. Ошибался он также и в своем утверждении относительно численности своей бригады, сравнивая ее с армией.
– Вот она, армия… – прошептал Зуб на утро следующего дня, когда, наконец, мимо медленно проехала последняя, замыкающая рота мотоциклистов и на поле опустилась непривычная теперь, после пережитых суток, тишина…
Глава 45. Монголы. Латыши
Уже третий час нескончаемый поток военной техники армии Угедея рассекал дороги независимого латвийского государства. Авангард колонны мотоциклистов, соблюдая маршевую скорость, уже ехал по улице Бривибас* (Ул. Свободы), а арьергард ее еще втягивался в страну со стороны Пскова. На всем пути воинов встречали бесконечные толпы людей. По давно устоявшейся традиции они стояли по обочинам с цветами в руках и с энтузиазмом приветствовали освободителей, на сей раз монгольских. Стоило какому- нибудь бронетранспортеру притормозить, к нему немедленно бросались люди. Отталкивая друг друга, они любовно гладили монгольскую броню, и делали это столь истово, что пыльная от долгого марша машина немедленно начинала блестеть подобно начищенным новобранцем сапогам. Заметив это, наиболее хитрые водители принялись время от времени специально притормаживать свою технику, чтобы к месту назначения приехать чистыми и тем самым увеличить время будущего отдыха, но их маневры немедленно пресекались сотниками. Сердитыми гортанными криками по рациям подгоняли они своих бойцов и колонна продвигалась дальше. Вскоре передовые части достигли курортного города Юрмала, где в концертном зале «Дзинтари» как раз проводился песенный конкурс «Новая волна».
Обнаруживший это сотник Балтас немедленно доложил по «Уоки-Токи» о своем открытии тысячнику Джагатаю. Джагатай немедленно доложил об этом Угедею и тот, проезжавший в это время мимо бывшего дворца культуры бывшего завода ВЭФ, немедленно приказал водителю остановить машину. Остановилась, съехав с дороги, и вся его свита, состоящая из двух сотен отборных бойцов на японских мотоциклах, и нескольких спецмашин, среди которых была машина, оборудованная как пункт связи. В металлическом фургоне с надписью «Хлеб» стояла койка связиста, койка охранника, стол со стационарной рацией, а связист и охранник в это время глядели в окно, во все свои раскосые глаза разглядывая настоящую, наполовину советской постройки, Европу. В фургоне прозвенел звонок и охранник, схватив «Моссберг», открыл дверь. Внутрь впрыгнул посланец Угедея.
– Готовься к сеансу, – бросил радисту плечистый монгол в турецкой кожаной куртке, а охранник выскочил наружу и грозно навел винтовку на бросившихся было к машине людей.
– Назад, – крикнул он по-монгольски, но народ понял, попятился. Любой сеанс связи был секретным и не предназначался для ушей посторонних, а сейчас и подавно – командарм собирался делать доклад самому Повелителю вселенной. В сторону машины полетели цветы, а несколько европейских девушек послали надувшемуся от важности охраннику воздушные поцелуи.
Через несколько десятков минут в фургон по выставленному наружу трапу упругим шагом взобрался сам Угедей.
– Готов? – деловито спросил он и радист почтительно склонил голову. – Тогда передавай… «Юстас Алексу. Обнаружилось, что в Юрмале проходит песенный конкурс «Новая волна», на который съехались
