– Но ведь Римская империя просуществовала недолго, – с долей иронии заметил Зряхин.
– Хе-хе, недолго! Без малого тысячу лет, если само понятие «империя» толковать расширенно. А что за память о себе она оставила! Какие сооружения, какой язык, какие деяния, какой героизм! Да только нам тысячи лет не надо. Нам и века хватит, чтобы переделать весь мир.
– Заявление весьма смелое. Я бы даже сказал – опрометчивое. Покоряя другие народы, Римская империя покрыла себя не только славой, но и позором. Вспомним гибель Карфагена, разрушение Иерусалима, геноцид даков и галлов. Многие племена после контакта с Римом вообще исчезли.
– Что тут плохого? – Репьев, как мог, изобразил крайнюю степень удивления. – Динозавры тоже исчезли. Может, о них поплачем? Мы или они! Терциум нон датур! Третьего не дано!
– И кому же, интересно, вы отводите участь динозавров?
– На данный момент? – прополоскав горло шампанским, уточнил Репьев.
– Хотя бы.
– Если на данный момент, то великому южному соседу. Номина сунт одиоза! Не будем называть имена. – Похоже, что страсть к латинским афоризмам всерьез обуяла Репьева.
– Понятно. – Зряхин кивнул. – Но сей неназванный сосед может иметь несколько иную точку зрения на собственную участь. Не забывайте, что кроме всего прочего это еще и ядерная держава. Я уже не упоминаю здесь о весьма многочисленной и боеспособной соседской армии.
– Разве динозавры не обладали численным превосходством над всеми другими тварями, в ту пору населявшими землю? Ужель диплодок не был сильнее крысообразного первозверя, от которого произошли млекопитающие? А где сейчас потомки этих царей природы? В лучшем случае здесь. – Репьев ткнул вилкой в салат из черепашьих яиц.
– Динозавров убил астероид, а отнюдь не первозвери, – возразил Зряхин.
– Вот здесь вы попали в самую точку! – Репьев, и без того сидевший как на иголках, оживился еще больше. – Вроде бы дело случая, зато как эффективно! Попробуй побегай с ружьем за каждым отдельным динозавром. Он ведь, гад, наверное, стал бы сопротивляться. Такая махина, да еще с двумя мозгами! Результаты сомнительны, а жертвы неизбежны. Да и сколько времени потеряно зря. Кошмар! Совсем другое дело – астероид. Р-раз – и ваших нет! Наши соответственно в дамках. Но астероид – это уже слишком. Всем на орехи достанется. И правым и виноватым. Нужно придумать что-то более тонкое, более гуманное. Дабы не всю планету в прах обратить, а лишь некоторую ее определенную часть. Например, Великую Китайскую равнину вкупе с Лессовым плато.
– Что-то я не пойму… Это какая-то идея из области фантастики?
– Зачем же! Самая что ни на есть реальность. Секретное космическое оружие, имеющееся на вооружении российской армии. Не верите?
– Если честно, то нисколечко.
– Тогда давайте побьемся о заклад. Неужели денег жалко?
– Ваших жалко, – с нажимом на первое слово ответил Зряхин.
– Про мои беспокоиться не надо… Ставлю сотню. – Репьев извлек из кармана смятую банкноту с портретом Михаила Ивановича Терещенко, первого министра финансов свободной России.
– Принято. – Зряхин продемонстрировал свой туго набитый бумажник. – Но я даже не представляю, какие аргументы в пользу своей версии вы собираетесь привести.
– Окститесь! Привести сюда такие аргументы технически невозможно! – воскликнул Репьев. – Давайте еще немного выпьем, и я вас самого к этим аргументам доставлю.
– Надеюсь, вы не шутите?
– Какие могут быть шутки, если спор идет о ста рублях. Для меня это в конце концов вопрос чести! Эй, хан Батый! – подзывая официанта, Репьев постучал ножом о хрустальный графин.
– Чего изволите? – Тот как из-под земли появился..
– Приготовь счет, любезный. Мне и вот этому гражданину. Да гляди, не соври! И подыщи нам комфортабельный транспорт до поселка Онохой. Такси или частника.
– Придется за два конца платить. Туда и обратно.
– Заплачу, не твоя забота.
– Давайте я вас сам отвезу. – Если бы у официанта имелся хвост, он бы им подобострастно завилял. – Моя смена как раз через полчаса заканчивается.
– Годится, – кивнул Репьев. – А мы за полчаса прикончим все, что еще представляет хоть какой-либо кулинарный интерес. Начнем или, вернее, продолжим с водочки. Под спаржу.
– Я лучше под грибочки, – сказал Зряхин. – И тем не менее все это выглядит весьма и весьма странно. Хотя в моей журналистской карьере случалось и не такое…
Вырвавшись из ресторанного чада на свежий воздух, Репьев замурлыкал какой-то мотивчик, отдаленно напоминавший вальс «На сопках Маньчжурии». Источник его вдохновения был налицо – типичный для азиатской степи холмистый пейзаж, тщательно оберегаемый от поползновений цивилизации.
Зряхин, как видно, имеющий музыкальный слух, по этому поводу не преминул заметить, что натуральные маньчжурские сопки имеют куда более пологую форму, чем здешние. И к тому же сплошь покрыты культурными насаждениями, основное из которых гаолян – китайское сорго.
– Так вы и в Маньчжурии побывать успели! – восхитился Репьев.
– Не приходилось, знаете ли.
– А ведь как все досконально знаете!
– Я, между прочим, и в Антарктиде не бывал, но знаю, что там водятся пингвины.
– Пингвины? Кто бы мог подумать! – продолжал выкаблучиваться Репьев. – А я, дурак, полагал, что кенгуру!
Официант, успевший сменить форменный сюртук на повседневное платье, проводил их к своей машине – довольно приличному внедорожнику «Ангара». В салоне уже кто-то сидел, и официант извиняющимся тоном пояснил, что это метрдотель, также закончивший свою нелегкую вахту (по причине наплыва публики ресторан работал круглосуточно, и обслуживающий персонал, согласно трудовому законодательству, сменялся через каждые двенадцать часов, чего нельзя было сказать о некоторых клиентах, бражничавших по два-три дня подряд).
– По пути ли нам? – усомнился Репьев.
– По пути, по пути! – заверил его официант. – В Тальцах выйдет… Ну как ему откажешь? Начальник все же.
– Вот и славно, – молвил Репьев, влезая на переднее сиденье. – Вы оба будете посредниками в моем споре с этим гражданином.
– А о чем спор? – поинтересовался официант.
– Не твоего ума дело, – отрезал Репьев. – Кондиционер есть?
