зашагали быстрей. Солнце припекало, но что за важность. Клара заметила на Розиной нижней губе след помады, и ее кольнула зависть.
— Ладно, дитятко, — сказала Роза. — Хочешь, кой-что покажу?
И вытащила из кармана расческу — пластмассовую красную расческу, такие Клара только что видела в магазине.
— Чего это? — удивилась Клара.
— Это тебе, дурочка.
И Роза протянула ей расческу.
— Откуда она у тебя?
— С бобового поля, дурочка.
Клара удивленно взяла расческу. Но у Розы нашлось и еще кое-что: вторая трубочка губной помады, изукрашенная блестящими ярко-розовыми камушками, и катушка золотых ниток, и целлулоидный аэроплан, и какие-то мягкие разноцветные штучки — Клара таких никогда не видала.
— Чего это? — с жадным любопытством спросила она.
Роза расправила непонятные штуки, они были из резины — голубые, красные, зеленые. Роза прижала одну концом ко рту и стала дуть. Оказалось, это воздушный шар. Клара так расхохоталась, что пришлось зажать poт обеими руками.
— Где ты их взяла?
— Я ж говорю, на бобовом поле. — Роза протянула ей аэроплан. — Разве ты не видала? Такие штуки растут на грядке вместе с бобами.
— Это ты мне?
— Для того пащенка, твоего братца. На, бери.
— Вот спасибо-то…
Роза пожала плечами. Клара, закусив губу, разглядывала аэроплан и расческу. Никак не ждала — такие подарки, просто чудо… Она хотела было расчесать спутанные волосы, но расческа сразу же зацепилась — и ни взад, ни вперед.
Они пошли дальше, взявшись под руки.
— Вот спасибо-то. Роза, ты ужас какая милочка, — сказала Клара.
Роза расхохоталась, как мальчишка.
— Зря я сперва разозлилась, — продолжала Клара. Слушай, а вдруг бы тебя поймали?
— Ну и что?
— Вдруг бы посадили в тюрьму?
— Я так и так влипла, мне уж все равно, — сказала Роза, и углы губ у нее опустились.
— Чего? Как это влипла?
— Скоро узнаешь.
Будто нечаянно они разняли руки. Роза сказала насмешливо:
— Спорим, ты побоишься что-нибудь стащить. — Она немножко покраснела, будто проговорилась, о чем-то и теперь жалеет. — Ты иногда хуже маленькой.
— Охота была, еще в полицию попадешь.
— Черта с два. Наорут на тебя, только и делов.
— А тебя хоть раз поймали?
— Ясно, целых три раза. Ну и что? Ни в какую тюрьму не посадили.
— Страшно было?
— Только первый раз.
— И отцу твоему сказали?
— Ну и что? — огрызнулась Роза.
Клара увидела, что навстречу идут какие-то ребята, и хотела перейти на другую сторону, но Роза не послушала ее. Ребята — трое мальчишек и тощая нескладная девчонка — дали им пройти, а потом заулюлюкали и стали кидаться камнями. Клара и Роза бросились бежать.
— Сволочи, сучье отродье! — обернувшись на бегу, заорала Роза.
Вдогонку тоже заорали, захохотали. Камень угодил Кларе в спину, не очень больно, она только разозлилась. Они удирали со всех ног — вдоль по узкой улочке, потом через какой-то немощеный проулок, через кучу мусора на чьих-то задворках. С кучи покатился задетый ими на бeгу дырявый чайник, ударил Клару по ноге, и она вскрикнула от боли.
Потом они очутились еще на каких-то задворках, за оградой. Запыхавшись, расширенными глазами поглядели друг на друга.
— Где они? Догоняют?
— Вроде не слыхать…
Подождали. Клара зашептала:
— Вот бы мне нож, как у папки, поубивала бы их.
Всех бы поубивала.
— И я.
Немного погодя Роза выглянула поверх ограды.
— Давай побежим через палисадник… сзади никого не видать…
Они перевели дух и побежали, Роза — впереди. По опрятной, мощенной кирпичом дорожке, за калитку — и на улицу. Клара ждала: вот-вот кто-нибудь закричит на них из окна.
— Гляди, какая у них тут трава, — сказала Роза.
Земля была будто выстлана шелковистым зеленым ковром.
— Фу-ты ну-ты, — сказала Роза. Они шли теперь по улице, глядя по сторонам, и то и дело сталкивались плечами. Никогда еще они не видали таких прекрасных белых домов. — Кто тут живет, у них денег прорва, — продолжала Роза. — Богачи.
— Пойдем скорей отсюда, — сказала Клара.
— Ага…
— Пойдем домой…
Тут Клара увидела дом поодаль от дороги. Он был чистенький, ослепительно белый, совсем как тот, на картинке в книжке, и перед ним в саду росли деревья. И по обе стороны двери — два окна с разноцветными стеклами. Неизвестно почему Клара заплакала.
— Кой черт? — сказала Роза. — Заболела, что ли?
Клара никак не могла совладать со своим лицом.
Цветные окна были голубые и темно-зеленые, а кое-где сверкали ярко-желтые стеклышки.
— Вот захочу — и разобью, — с ожесточением сказала Клара.
— Чего это, те окна?
— Захочу, так разобью.
— Еще чего вздумала!
И Роза потащила ее дальше. Она, видно, встревожилась.
— Пошли-ка домой, — сказала она. — Я уже голодная. А ты, что ли, не голодная?
— Или вот это возьму, — сказала Клара и показала на флаг, висевший на передней веранде. Веранда была почти не видна за темными серо-зелеными полотняными шторами.
— Ага, ясно.
— Вот и возьму, мне это раз плюнуть, — сказала Клара и потерла глаза ладонями, словно от этого красно-белый полосатый флаг станет меньше, словно так она лучше его разглядит и окажется, что это просто лоскут. Я не боюсь…
— Нет, боишься.
— Фигушки.
— Коли ты такая ловкая, поди да возьми!
Клара ступила на траву. Сердце неистово колотится — вперед, вперед! — и вот она уже взбегает по ступенькам и дергает древко, силясь вытащить его из гнезда. Это была недлинная тонкая палочка, она почти ничего не весила. Ошарашенная Роза застыла позади, на дорожке, раскрыв рот.
— Эй, Клара! Клара!
