— С чего бы тогда ему быть местом власти?
— Видишь леса там, вдали? — спросил Берт. — Яблоневые сады, им сотни — если не тысячи — лет. Военная мощь меняется, теряется, приходит и уходит. Но добро, — закончил он, подмигнув, — его очень трудно добиться.
Джек старался быть полезным Эвин, которая прилагала все усилия, чтобы не замечать его, впрочем, без особого успеха. Его безрассудный, но успешный маневр во время встречи с Зимним Королем и то, что он отдалился от Джона, придали ему мужества, и это сбивало ее с толку.
Берт помог по-прежнему подавленному Джону убрать «Географику» в прочный кожаный чехол с лямками, который удобнее было носить. Его предложил смастерить Жучок. Он серьезно подошел к своей роли сквайра Джона и внимательно следил, где еще можно помочь. Кроме того, о том, что он останется на корабле, не могло быть и речи — только не в свете открывающейся перспективы увидеть настоящих рыцарей и королей своими глазами.
Чарльз был уже в дальнем конце пристани, где сыпала проклятиями маленькая фигурка, копающаяся в недрах странного приспособления, напоминающего смесь заводного автомобиля и кареты Золушки.
— Не сдавайтесь, — сказал Чарльз. — Уверен, проблема обязательно решится.
— Постараюсь, вить это все, что кажный из нас может сделать, а? — последовал ответ.
Чарльз взвизгнул и отскочил, поняв, что существо, ответившее ему, — не человек и даже не фавн.
Это был барсук. В сюртуке и жилете, стоящий на задних лапах, с моноклем в одном глазу и в коротких гетрах на пушистых конечностях.
Чарльз все таращился на барсука, не веря своим глазам, когда подошли остальные.
— В жилете, но без брюк? — спросил Джон.
— Очень невежливо делать такие замечания, — сказал Берт.
— Вы из королевской семьи или официальные эмиссары[58]? — осведомился барсук.
— Студенты, — отозвался Чарльз. — Мы… студенты.
— Студни, а? — сказал барсук. — И где же вы студитесь?
— Вообще-то в Оксфорде, — ответил Чарльз.
Казалось, барсук принял это как само собой разумеющееся.
— Ах да, в Оксфорде. Место студенистости и искусства друидов. Лорд Прайдери из расы людей тоже был студнем из Оксфорда.
— А вы, — поинтересовался Джек. — Как ваше имя?
— Пардон, юный студень, — отозвался барсук, сделав жест, напоминавший нечто среднее между приседанием и кивком. — Меня звать Туммлер, а Туммлер — это я.
— Приятно познакомиться, господин Туммлер, — сказал Джек и, к вящему удовольствию барсука, пожал протянутую лапу. — А это мои друзья, э-э-э, «студни» Джон и Чарльз, и наш капитан Эвин. Тот малый в шляпе — Берт.
— Добро пожаловать, студень Джек и остальные, — приветствовал их Туммлер. — Вы приехали на Совет?
— Да, — подтвердил Берт. — Он уже начался?
— Пока нет, — сказал барсук, — вить многие представители, как вы, только-только прибыли, и Совет Паралона попросил старину Туммлера проводить опоздавших.
Он махнул лапой и повернулся.
— Сюда, сделайте милость, юные студни и все остальные. Совет ждет.
В скором времени Туммлер завел транспортное средство (не без тайной помощи Эвин, которая не хотела смущать зверька при всех и говорить, что комок барсучьей шерсти повредил один из контактов двигателя) и они отправились через долину к замку.
— Мы называем их «принципли», — пояснил Туммлер, имея в виду паровую машину, в корой они находились. — Навроде как «вы можете ездить туда-сюда, но легче это делать с принциплями». Вот так, в общем. Этот, — гордо продолжал он, — я называю «Любопытная Разновидность».
— Невероятно, — сказал Чарльз. — Как он работает?
— Очень хорошо для всех практических нушт, — ответил Туммлер.
— Нет — я имею в виду, что им движет?
— Нам надоть кой-куда добраться, — отозвался Туммлер. — А вами что движет?
— Я… я просто решаю идти, куда мне надо, и иду, — удивился Чарльз.
— Ну, так то ж и с принциплями, — сказал барсук. — Только тут уж мне решать.
Эвин улыбнулась.
— Принципли придумал один из его предшественников, — она подбородком указала на Джона. — Там задействуется пар и часто — электричество, но никто толком не знает, как они работают. Бэкон передал лишь секрет их конструкции некоторым животным и Немо. Животные не могут понятно объяснить, а Немо никогда не упоминал о нем.
— Бэкон? — воскликнул Джон. — Ты имеешь в виду Роджера Бэкона [59], францисканского монаха? Он тоже был Хранителем?
Туммлер кивнул.
— Дык, говорю ж — славные малые они, студни из Оксфорда.
Любопытная Разновидность проследовала через огромные каменные ворота, охраняемые двумя одинаковыми гигантскими статуями. Левая рука каждой была простерта вперед в предупреждающем жесте; правую руку они держали у сердца, как бы приглашая.
— Великие короли Паралона, — объяснил барсук. — По два у каждых ворот, как стороны компаса — запад, восток, север и юг.
— Невероятно, — сказал Джон.
— Ха! — хмыкнул Туммлер. — Подождите, вот увидите Великий Чертог.
Когда был установлен Серебряный Престол, объяснял Берт, Артур правил в скромном замке на Авалоне. Его старший сын Артигел перенес место правления в Паралон и нанял гномов построить великий город.
Улицы были вымощены, и когда путешественники въехали в замок, то увидели множество других принциплей, каждый был сделан особо, не похож на другие. Дома были выстроены из белого камня и стекла и венчались башенками и остроконечными крышами.
Замок, который они видели из гавани, не был построен на плато, он был высечен из него, в нем, сквозь него. Это был выдающийся шедевр инженерного дела. Туммлер остановил Любопытную Разновидность на широком проспекте, у пересечения улиц чуть ниже огромного здания с башнями и повел спутников на мост, ведущий к двойным дверям из яблоневого дерева.
— Тута, — сказал он, указывая лапой. — Я обожду тута, пока все не закончится. Только предупредить вас хочу, — добавил барсук. — Следите в оба кой за кем. Ароун его звать. Старший сын старого Сарума, короля троллей. Он злой. Негодяй от макушки до пят. Он созывал полный совет несколько лет, и ни для кого не секрет, что он думает, будто время людей — дело прошлое, а Верховного короля надоть выбирать из другой расы. Не нужно быть студнем, чтобы догадаться, куда он метит, — закончил Туммлер. — Удачи вам всем, студни.
Архипелаг населяли тысячи рас, объяснил Берт, и даже больше, если считать животных. Но только четырем из них было дозволено присылать официальных эмиссаров на Совет: троллям, гоблинам, эльфам и гномам.
Представители пятой расы — люди — созывали совет, полностью руководствуясь традицией. Несмотря на конфликты, вспыхивающие время от времени, все расы уважали потомков Артура, и это уважение перешло и к Парламенту в годы, последовавшие за убийством старого короля и его семьи. Но жители Архипелага лишались покоя, каждая из рас хотела получить права на Серебряный Престол.
— А нас пустят? — просил Чарльз. — Мы не представители королевской семьи и не эмиссары.
— Пустят, — ответил Берт. — У меня есть какая-никакая репутация, а он, в конце концов, — Берт
