Царица не устраивала пышных празднеств или пиров, не развлекалась, это действительно была стремительная деловая поездка, хотя и на родину. Зато она много времени провела в храмах и просто на улицах, всем своим существом пытаясь насладиться атмосферой Александрии, ее проспектов, садов, ласкового моря, шафранножелтых песков за городскими стенами.
Клеопатра привезла много книг для библиотеки, чем вызвала бурю восторга у служителей, вернула в город колесницы, которые увозила в Рим для своего представления, вернула рабов, которым в Риме больше делать было нечего. Собственно, что еще она могла привезти из Рима, кроме книг? Все остальное у Александрии было и в куда большем количестве. Да и книги были, просто правители считали своей обязанностью пополнять библиотеку всеми возможными способами.
Царица каждую свободную минуту проводила в библиотеке среди свитков папируса или в саду. Маленькому Цезариону, который не так уж давно научился ходить, тоже куда больше нравилось на посыпанных желтым песком дорожках сада, чем взаперти в душном доме на вилле Цезаря, потому что снаружи холодно. Конечно, ребенок не понимал происходящего, но если бы смог, то ответил, что не хочет возвращаться.
Не слишком желала и сама Клеопатра: если бы не Цезарь, который наверняка не приедет сам в Александрию, она с удовольствием осталась бы дома. Это было такой радостью – наблюдать, как играет с морскими волнами Цезарион, показывать малышу самые интересные местечки в огромном квартале Брухейон, которые она сама знала с раннего детства. Может, это и есть счастье – растить сына и заниматься своими делами в Александрии? А как же Цезарь и мечты о завоевании мира?
– Смотри, Цезарион, эту сикимору посадил твой дед. А вон там сам Великий Александр повелел поставить первый дворец. Наступит время, и ты тоже повелишь гденибудь основать город, равный или даже больший Александрии! Только для этого надо стать новым Александром.
Вряд ли малыш понимал хоть чтото, внушаемое матерью, но он знал, что здесь куда лучше, чем там за морем, где холодно и сыро.
Однажды Клеопатра осознала, что еще немного, и она сама откажется от мысли о возвращении! Если она останется, то никогда не простит себе потерянной возможности, а как потом посмотрит в глаза сыну, для которого не смогла получить все только потому, что не хотелось обратно в холодный надменный Рим? Нет, она должна вернуться, Цезарион рожден для того, чтобы получить все, и он получит!
Война в Испании была закончена, порядок в Галлии наведен, диктатор в любой миг мог оказаться в Риме, и царица заторопилась.
– Вели приготовить все для Цезариона, завтра мы отправимся…
Клеопатра не успела договорить, Хармиона ахнула:
– В Рим?!
Неужели она собирается вот так спешно ринуться к любовнику?!
– Нет, завтра мы плывем к ПшерениПтаху.
– А Цезарион зачем?
– Я не стану брать его с собой в Рим. Он всю зиму болел и не видел свежего воздуха и солнышка над головой. Цезарион останется в Египте.
– Я с ним или с тобой?
– Ты со мной.
– Как же ты оставишь мальчика одного в Александрии, даже самые надежные евнухи все равно евнухи?..
– Цезарион останется у ПшерениПтаха. Он сбережет малыша. Даже если я не стану никем или со мной чтото случится, жрецы приведут моего сына к власти.
Это был хитрый и разумный ход. Как ни жаль матери оставлять ребенка одного, но такой выход лучший. Постоянные сквозняки и холода действительно приводили к тому, что Цезарион всю зиму кашлял и болел. Ему лучше переждать в Египте и надежней у жрецов.
Рим не успел опомниться, как царица вернулась. Ее отсутствие, честно говоря, мало кто заметил, потому что Клеопатра почти нигде не появлялась зимой, она страшно мерзла и чувствовала себя очень неуютно.
Теперь она не въезжала в Город на колеснице и даже не устроила прием по случаю своего возвращения. Только написала Кальпурнии письмо с уведомлением, что вернулась, и подарками по случаю этого. Рим забыл о египетской царице.
Правда, как оказалось, не весь.
Цезарь попрежнему жил в своем имении, и ее туда звать не собирался даже в гости! Клеопатра почувствовала, что ее задевает такое пренебрежение любовника. Ради Цезаря она оставила сына, свою Александрию, а тот живет себе как ни в чем не бывало!
Женская любовь весьма похожа на реку. Есть реки бурные, которые вдруг срываются с высоких ледников и пробивают себе путь сквозь горные породы, они разрушительны. Есть совсем другие, те, что рождаются из малых родничков, крепнут по пути, набираясь сил постепенно, зато когда разливаются, способны дать воду многим полям и жизнь многим людям. Но даже такая река может не просто выйти из берегов, но и погубить, если половодье будет слишком сильным. Вода захватывает и уносит с собой все, что попадется на ее пути, не считаясь, дорого ли это комуто.
Обиженная женщина похожа на реку в бурное половодье.
Цезарь не обращает на нее внимания?! Чего ради она тогда торчит в Риме? Очень хотелось вернуться, но, поразмыслив, Клеопатра решила, что это будет слишком похоже на возвращение побитой собаки в свою конуру. Взыграла гордость. Диктатор и все остальные уверены, что она в Риме ради него, что сидит, как Кальпурния, и ждет, когда повелитель обратит, наконец, внимание? Нет, она не такова! Хватит маяться от безделья на вилле и выглядывать в сторону Тибра в надежде увидеть долгожданные носилки! Хватит ждать почту и страдать! В Риме есть где и чем развлечься? Значит, она будет это делать!
Хармиона ахнула:
– Ты собираешься заводить интрижки?
– Вот еще! Здесь нет достойных меня!
Служанка обрадовалась, она снова видела перед собой настоящую царицу, а не унылое существо, которое бросили на холодной вилле, пусть и среди позолоты.
Клеопатра написала Фульвии, приглашая к себе и спрашивая, что интересного произойдет в ближайшие дни в Риме. Она сетовала, что загруженная делами и заботой о маленьком Цезарионе не могла уделять должного внимания общению с приятными людьми и развлечениям.
Фульвия с удовольствием откликнулась, приехала, позвала с собой на гладиаторские бои.
– В Риме всегда есть что посмотреть и где побывать!
Знать бы красотке, кого она водит на разные представления, ведь через несколько лет именно ради Клеопатры Марк Антоний разведется с супругой и останется жить в Александрии! Но тогда Фульвия старалась показать царице веселый Рим и саму себя всем римлянам рядом с царицей.
Цезарь писал:
«Я слышал, что ты развлекаешься? Но почему вместе с Фульвией, во всем Риме не нашлось более достойной матроны?»
Клеопатра огрызалась:
«Что же мне прикажешь, сидеть в одиночку на вилле, как прошлой осенью и зимой? А что касается Фульвии, то она, по крайней мере, честна и не изображает из себя добропорядочную недотрогу. Если ей весело, она веселится, если злится, то тоже говорит откровенно. Или, по твоему мнению, я должна проводить вечера в обществе Сервилии и глупенькой Юнии? Первая годится мне в матери, вторая способна думать только о Долабелле…»
«А ты становишься злой. Не замечал раньше, чтобы ты могла быть столь безжалостной к соперницам!»
Клеопатра действительно злилась, Цезарь позвал ее в Рим, поставив в особое положение по отношению к остальным, но не делал ничего, чтобы защитить от пересудов патрицианок, а теперь и попросту бросил в одиночестве. Какое право он имел в чемто укорять?! Задетая гордость заставляла отвечать не менее резко:
«Это кто соперницы, Сервилия?! Ты меня разочаровываешь, я надеялась, что старушка уже не способна
