сарматов, ни амазонок, не смогла обаять и отравить Антира, ничего не смогла?.. Мысли красавицы теперь были заняты только этим.
Она сидела, прячась от дневной жары в шатре, когда вдруг услышала… персидскую речь! Вернее, это была песенка, человек не пел, он скорее бормотал детскую припевку, которую Милида однажды случайно услышала в стане у Дария и хорошо запомнила. Перс здесь?! Значит, она не одна?!
Милида выскочила наружу. Неподалеку от шатра на камне сидел воин и что-то мастерил. Несомненно, напевал он, причем совершенно не таясь! Красавица прислушалась: нет, все верно, слова арамейские, песенка о том, что ночью нужно спать, чтобы завтра пришел новый день… Увидев взволнованную женщину, воин замолчал и оглянулся вокруг, ища глазами то, что ее так испугало. Но все было спокойно: высоко в небе висел ястреб, разыскивая добычу, слышно журчание воды в ручейке неподалеку, чуть всхрапывают кони, которых замучили безжалостные оводы…
– Ты… перс? – Милида понизила голос почти до шепота. Вообще-то ее испугал вид воина, у человека было исполосовано лицо и явно отрезано ухо. Вдова не знала, что это из-за недавнего траура, скифы часто уродовали себя, чтобы показать, как сильно скорбят по умершему.
Воин удивленно вскинул глаза на Милиду:
– Не-ет…
– Ты пел ойранскую песню.
– А… это? Моя мать была ойранкой, но она умерла много лет назад. Хотя язык я понимаю.
Вдова вдруг решилась, подсев ближе к воину, она зашептала:
– Мне нужна твоя помощь. Ты скиф или сармат?
– Нет, я гелон. Чем я могу помочь госпоже?
– Приди вечером вон туда, – Милида показала на перелесок неподалеку, – все скажу! Придешь?
Гелон только пожал плечами:
– Приду.
Когда стемнело, Милида отправилась к перелеску. Даже если кто и увидит, то не удивится, решат, что ей снова понадобилась мужская ласка. Безухий гелон был уже на месте.
– Мне нужна твоя помощь. Антир ведет ойранцев в земли гелонов. Дарий разорит их и погубит людей.
Мужчина молча смотрел на Милиду.
– Ойранцы пришли на скифов, а разорят гелонов. Разве это справедливо?
– Чего ты хочешь от меня?
Вдова схватила воина за руку, горячо зашептала:
– Нужно подсказать им, куда ушел обоз скифов, тогда ойранцы повернут вслед за ним на север!
– Ты хочешь, чтобы я пришел и сказал Дарию, что знаю, куда ушел обоз? Он мне не поверит.
«А он сообразительней, чем я думала!» – подивилась Милида, но вслух торопливо зашептала другое:
– Передашь Дарию вот это. – Массивный золотой браслет перекочевал с запястья красавицы в руку гелона. – Скажешь, что пришел от Милиды. Я дам тебе еще золото, вот, возьми, – она протянула целую горсть всяких мелких украшений, – ими можно заплатить за многое.
Несколько мгновений гелон молчал, разглядывая Милиду. Той стало не по себе, но соображала вдовушка быстро. Если гелон откажется, то она сделает вид, что пришла на свидание, а тот попытался ее ограбить, сорвал все золото, был груб… Не успела Милида продумать, как обвинить бедолагу в том, о чем тот и не помышлял, как гелон неожиданно кивнул:
– Что я должен сказать?
И тут Милида все же решила подстраховаться, она с тревогой оглянулась и пообещала:
– Встретимся завтра, я тебе объясню. Только будь готов сразу уехать к ойранцам.
Расчет был прост – если парень ее выдаст, то завтра это будет ясно, как отговориться, она найдет. А если действительно решит ехать, то явится с конем.
Весь день вдова ходила сама не своя, но старательно не подавала виду. Особенно стало не по себе, когда услышала, как Антир сказал, что поутру отправляются дальше.
Вечером в заросли Милида шла медленно, с ужасом ожидая, что за ней кто-нибудь бросится. И там сначала долго оглядывалась. Чуть успокоилась, только увидев, что гелон привел коня и готов отправиться в путь.
– Спросишь сначала Гобрия. Передашь Дарию, что обоз скифов ушел на север…
Она уже проговорила все, что успела выведать у самого Антира и Таксакиса, а гелон молчал. Запомнил ли?
– Ты запомнишь?
– Да, – спокойно кивнул парень.
– Езжай, чего ждешь.
– Если спросят про тебя, что сказать?
Милиде вдруг пришла в голову мысль уехать вместе с гелоном, вот прямо сейчас сесть ему за спину и умчаться. А там вообще сбросить всадника с лошади, ткнув ему нож под ребро. Все рассказать Дарию она сможет и сама, без помощников.
То ли в глазах красавицы появилось что-то недоброе, то ли нутром почуял угрозу, но парень забеспокоился:
– Ты чего?
Вдали вдруг залаял шакал, стало жутко. Нет, одна она не доберется, это ясно. Гелон мотнул головой, отгоняя надоедливое насекомое, открылось его отрезанное ухо, Милиду передернуло от одного вида изуродованной головы. И с таким попутчиком тоже не поедет!
– Езжай уж скорее. Обо мне скажешь, что я пока у Антира. Запомнил? Милида, меня зовут Милида.
Гелон только кивнул и попросту исчез в зарослях, его шаги были слышны недолго, потом чуть всхрапнула лошадь и осторожный перестук обернутых травой копыт затих… Дойдет ли?
Для себя Милида решила, что также сбежит немного погодя. С тем и вернулась в шатер. Антир, как всегда был у костра со своими воинами, он редко ночевал в шатре. Глупец! – давно определила вдовушка. Ему даже по обычаю положено взять за себя вдову брата, если та не против, а красотка против не была. Но для Иданфирса, или, как его звали скифы, Антира, главное – война! Милида не возражала, но одно другому не мешает. Ей нравился запах пота и крови от недавно побывавшего в бою мужчины….
Вдова вдруг вспомнила этот восхитительный запах, исходивший от попытавшегося ею торговать скифа. Как его зовут, Скил, кажется? Он ненасытен и горяч, и приходил в заросли даже после налета на войско персов. Вот что значит настоящий мужчина, он хочет женщину всегда и везде! Как и настоящая женщина мужчину!
Милида захотела даже Аморга, увидев его сильные плечи и руки. Но глупый скиф боится своей Асиат! Вдова вдруг почувствовала, что зря раздразнила себя такими мыслями, внутри все уже пылало, снова до безумия хотелось мужской ласки. Но не пойдешь же кричать, чтобы Антир явился в свой шатер! И кого попало не позовешь.
Тут Милида вспомнила, что Сагир тоже в лагере Антира, и у него явно размолвка с персиянкой! Вдова даже зубами заскрипела, презренная служанка посмела забрать у нее красивого умелого мужчину! А тело все настойчивей требовало Сагира! Бедра вспомнили его руки, грудь – ловкие и нахальные пальцы…
Искать сармата пришлось недолго. Милида как бы невзначай подсела ближе:
– Ты почему один, где твоя персиянка? Я видела ее с Вордером…
Сагир молчал, зло покосившись на красотку, но своего плеча от ее горячего тела не отодвинул. Уже хорошо, усмехнулась Милида. Чуть повернулась, чтобы теперь касаться грудью, и продолжила:
– Как она могла променять тебя на какого-то калеку? Я бы не променяла…
Сагиру очень хотелось напомнить, что Милида променяла его на половину стана и потом Аморга, но смолчал. Не хватает оправдываться перед женщиной! А та медленно поднялась, так же медленно поправила одежду и пошла к зарослям, поглядывая на сармата. Сармат усмехнулся: снова зовет? Что ж, если Лейла тешится с хромым Вордером, зачем отказывать себе в близости с Милидой?
Его окликнул Аморг:
– Ты куда?
