выдал. Пусть попробует Скопасис доказать, что это она, а не Лейла.
Конечно, в виновность персиянки поверили не все, ведь Асиат и Стрия за нее поручились, но нашлись и те, кто теперь смотрел искоса – стрела-то ее! Милида ругала себя за промах, но хвалила за хитрость. Тут она вспомнила, что Сагир пообещал рассказать правду. Петля вокруг шеи Милиды затягивалась. Дарий вдруг бежал; если Сагир скажет Скопасису, что не был с вдовой, то младший царь исполнит свою угрозу наверняка.
– Нет, Скопасис! Сначала я расправлюсь с тобой!
Вернувшись в скифский стан, она потащила Этею подальше от чужих глаз. Это очень не понравилось Лейле, но вдова и слушать персиянку не стала. С каждой минутой она все четче понимала, что предстоит сделать Этее в обмен на жизнь. То, что не получилось у нее самой вчера вечером.
– Этея, ты умеешь ездить на лошади?
Та, ничего не понимая, только кивала.
– Так умеешь или нет?! – разозлилась на глупую красотку Милида.
– Умею.
– Откуда? – подозрительно поинтересовалась вдова, но тут же махнула рукой: какая разница!
– Поехали!
– Куда?
– Убивать Скопасиса, а потом к Дарию. Ты хочешь вернуться домой?
– Хочу…
– Подождешь меня в повозке, пока я не раздобуду лошадей!
Пока Милида пыталась найти лошадей, на которых можно было бы уехать, Этея сидела, скрючившись, в повозке возле больного писца, служившего Дарию. Незаметно для самой себя она принялась бормотать, уговаривая богиню-мать помочь. Персиянке очень хотелось домой, хотелось вернуться к прежней спокойной жизни…
Вдруг она услышала хриплый слабый голос:
– Ты… персиянка? Я мог тебя видеть у Дария?
Обернувшись, Этея внимательно пригляделась к лежащему человеку. Он тоже показался знакомым.
– Да, я персиянка. А ты кто?
– Я Уштан, писец Дария.
– Как ты сюда попал?
– Царь царей оставил меня с другими больными и бежал…
– Это я знаю. Что теперь делать?
– Сначала надо, чтобы не убили.
Этея закивала:
– Да-да.
– Я видел тебя со скифской женщиной. Зачем ты ей?
– Она меня спасла, я уеду с ней.
– С ней надо быть осторожной, это змея! Куда ты поедешь?
Этея, совсем растерявшаяся в круговороте страшных событий, хлопала глазами:
– Сказала, убивать кого-то поедем, а потом к Дарию…
Лейла увидела, как Милида подошла к повозке с ранеными и оттуда вернулась уже с Этеей. Они явно куда-то торопились. Лейла осторожно прокралась следом. Женщины подошли к лошадям, Милида посмотрела, как садится на одну из них персиянка, села сама, и они уехали.
Куда это? Лейла усмехнулась, Милида решила и себе что-то раздобыть в опустошенном стане персов? Неужели надеется, что там что-то осталось?
Но ее не отпускало странное беспокойство, почему-то захотелось выяснить, куда отправились женщины. Немного помаявшись, девушка вдруг отправилась к повозке, где до того сидела Этея. Там лежали под присмотром Стрии раненые. Старухе всегда нужна помощь, потому Лейла на время забыла о Милиде и Этее, она делала отвар, прикладывала к ранам, поила и кормила беспомощных людей.
Один из них вдруг остановил ее руку:
– Ты… Лейла?
Девушка пригляделась внимательней. Перед ней лежал едва живой Уштан – писец Дария, не единожды пытавшийся завоевать ее благосклонность. Уштан ничуть не нравился Лейле, но он был неплохим человеком и никогда не обижал, потому Лейла относилась к писцу доброжелательно.
– Я… Уштан, как ты сюда попал?
– Меня пощадил царь скифов. Пока пощадил. А ты откуда?
– Я? – рассмеялась Лейла. – Я бежала вместе с царской дочерью и Милидой еще из стана Дария, я давно уже здесь.
Они еще немного поговорили, Лейла рассказала о своих приключениях, а Уштан вдруг вспомнил:
– Кажется, я видел твою Милиду. А вместе с ней еще персиянка, помнишь такую Этею?
– Конечно, помню. Ее, как и тебя, привели из стана Дария, теперь Этея у Милиды.
Уштан усмехнулся:
– Они уехали кого-то убивать…
– Кого?!
Лейла вдруг почувствовала внезапную слабость в ногах, сердце тревожно забилось. Волнение последних часов всколыхнулось вновь.
Перс испугался:
– Я не знаю. Этея сказала какого-то Сопса…
– Скопасиса?! – ахнула Лейла.
– Я не знаю, – растерянно повторил Уштан, следя, как стрелой метнулась вон его собеседница.
А персиянка мчалась к царскому шатру, не разбирая дороги. Задетый ею Палий усмехнулся:
– Лейла, ты куда?
Но, похоже, девушка его даже не заметила.
Лейла ворвалась в шатер, схватила горит и, отчаянно пытаясь натянуть тетиву на налучье, попросила:
– Асиат, ты меня прости, я должна ехать…
– Куда?! – подскочила амазонка.
Лейла подошла к подруге, опустилась на колени, горячо бормоча:
– Асиат, она убьет Скопасиса!
– Да кто убьет?! Объясни толком!
– Милида отправилась с Этеей убивать Скопасиса! Они уехали, я поеду, догоню! – Выпрямившись, девушка добавила: – Я сама убью Милиду!
– Стой! Я с тобой!
– Нет, нет, тебя нельзя, лежи! Я сама, я все сама.
– Лейла, остановись! Ты не знаешь степи, заблудишься после первого же оврага. Не только не убьешь Милиду, но и сама погибнешь.
Персиянка уже поняла, что подруга права, она в отчаянии опустилась на ложе:
– Но она убьет Скопасиса…
А Асиат уже встала и потянула ее за собой:
– Пойдем, некогда.
– Ты не сможешь править лошадью, тебе еще нельзя.
– Поедем вдвоем. Помнишь, как я везла тебя сюда?
Лейла кивнула: как не помнить?
– Теперь ты повезешь меня. Садись!
Их заметил Палий, изумленно поднял брови:
– Вы куда?!
– Милида уехала за Скопасисом. Она его убьет! Мы следом!
– Куда?! С ума сошли?!
