И все же Вятич снова присел, глазами объясняя что-то малышу. Тот помотал головой, потом пожал плечами, потом… повернулся к Терентию и принялся активно размахивать руками. Видно, немой понимал этот язык, он замычал в ответ, замотал головой, словно отказываясь…
– Чего ты ему сказал?
– Предложил ехать с нами. Как же они тут вдвоем – немой и чужой?
Но два упрямца категорически отказывались. Пришлось нам… ставить им избу. Сделали это, выбрав за основу самую крепкую из оставшихся печей. Когда погибают города и веси, на месте домов всегда остаются печи. Это не были обычные печные трубы, но печь, топившаяся по-черному, нашлась.
С самого утра до позднего вечера парни рубили лес, таскали его к стройке, обтесывали и возводили стены. Конечно, избушка получалась маленькой, но к чему двоим калекам большая? И топить маленькую легче.
Я шкурила лесины, варила еду, пыталась хоть как-то зашить рвань, которая была у необычных приятелей. Маленький человечек ходил вокруг и что-то ласково приговаривал. Если честно, то сначала было немного не по себе, но Вятич быстро объяснил, что он плохого мне не желает.
Глядя, как ловко работает топором сотник, я только головой качала:
– Откуда ты все умеешь?
– Во-первых, это умеет любой мужик, а во-вторых, с мое здесь поживи, не тому научишься.
– Где это здесь?
На миг, всего на миг Вятич «притормозил», но потом отмахнулся:
– В лесу. Ты же тоже много что умеешь, о чем раньше и не подозревала.
Это была правда.
Мы простояли в бывшей Дешовке седмицу, за это время выросли избушка, огромная поленница дров и гора битой дичи в бывшем жилье приятелей, превратившемся в кладовую.
Я кивнула Вятичу:
– У них же растащат все за пару ночей.
Сотник помотал головой:
– Нет, он сделал отвращающие знаки. Настя, он действительно хороший колдун, только не желает больше этим заниматься. Они не погибнут.
Мы уезжали с уверенностью, что наши новые знакомые не пропадут, во всяком случае, в ближайший месяц. Рослый Терентий и маленький человечек (нам так и не удалось узнать его имя) смотрели нам вслед. Потом Терентий вдруг подхватил своего друга и посадил на плечо. Стало смешно, я махнула рукой, приветствуя необычную пару, приятели тоже помахали.
Козельск оставался в прошлом уже окончательно.
Туда вернутся люди и восстановят город, я это знала. И подвиг козлян не забудется, и семинедельная осада тоже. А что будут помнить немного не так… какая разница, ведь Козельск достоин народной памяти не за то, что в нем погибли все до единого жителя, а за то, что погубил много ордынцев и надолго задержал под своими стенами армию Батыя, спасая тем самым другие русские города от разорения.
Козельск преподнес хороший урок Батыю, теперь предстояло этот урок закрепить, чтобы хан не пытался еще раз идти на Русь. Только вот где этого хана найти и куда он пойдет весной?
Но это была уже наша задача…
Мы почему-то выехали довольно поздно и встали на ночевку, даже не пройдя большого Оптиного леса. Так распорядился Вятич, мы не перечили. Я уже привыкла, что если сотник сказал, надо выполнять. Привязали лошадей, сняли чересседельные сумки, набрали дров для костра, уже натопили воды в котелках…
И вдруг волчий вой! Лошади дернулись, но Вятич сделал какой-то знак, и они успокоились.
Волк появился неожиданно, я увидела его сразу, Вятич, видно, тоже, потому что поднялся, внимательно глядя на животное. Мы замерли. Сотник тихонько приказал:
– Всем не двигаться, сидите тихо. Настя, иди сюда, только медленно и спокойно. Не бойся.
Я хотела сказать, что не боюсь. Страха почему-то действительно не было, и не оттого, что Вятич рядом, просто я чувствовала, что вот этот хищник меня не тронет. Встала, подошла.
– Это вожак той стаи, которая не выпустила вас с Лушкой из Козельска…
Волк был хорош – огромный, сильный, он стоял и смотрел на меня умными желтыми глазами. Не знаю, можно ли смотреть в глаза матерому хищнику, но я смотрела, не в силах отвести своего взгляда. И мне вдруг показалось, что в его глазах мелькнула усмешка, словно он знал обо мне все-все.
– Ух ты!
Я всего на мгновение оглянулась на Вятича, а когда повернулась обратно, волка уже не было, он словно растворился в воздухе.
Дружинники присмирели, они потрясенно взирали на наше общение со зверем, Вятича-то давно уважали за сверхъестественные умения, но теперь так же поглядывали и на меня. Хотелось развести руками: с кем поведешься…
Немного позже я вдруг вспомнила:
– Вятич, а что тебе тот человечек рассказывал о Козельске?
Парни подтянулись ближе, они козельские, интересно послушать.
– Одна из лодок с женщинами, в которой были княгиня с сыном и ее девки, пристала к берегу. Княгиня боялась воды и решила пересидеть в кустах. Им хотя бы уйти быстрее вперед, ведь Андрей со своими прикрывал, а они сошли уже на мысу и стали молиться. Андрей их не увидел. Так и попались монголам. Те притащили женщин обратно в Козельск, Батый приказал всех зарезать, как жертвенных животных, на погребальном костре для своих воинов. Да так резать, чтоб кровью захлебнулись. Вот и получилось, что княгиня и маленький князь сполна заплатили за весь Козельск.
– А Полинка как к этому человечку попала?
Я помнила Полинку, подружку Васьки, которая, правда, старше на пару лет. Сиротинка воспитывалась вместе с маленьким князем, потому и оказалась в лодке княгини.
– Он увидел девочку, когда их еще не успели прирезать, затащил под какой-то воз, перерезал путы и до самой ночи прятал… тут я не очень понял где, он говорил про какую-то железную кибитку и ящик… А потом увел подальше… В лесу попались Терентию, тот решил, что это двое детей, забрал к себе, приютил в шалаше. Хорошо, что монголы ушли быстро, не то все трое погибли бы. А осенью появилась твоя сестрица с… – Вятич покосился на дружинников и явно сказал не совсем то, что собирался сначала, – с боярином Андреем Юрьевичем. Они Полинку-то забрали, а человечек не захотел идти.
– Кто он?
Вятич на вопрос Игната чуть пожал плечами:
– Знаю только, что умеет видеть невидимое и знать будущее, что служил их главному хану, потом попал к Субедею, но тот его не послушал и был убит. А еще, Настя, он про тебя Субедея давно предупреждал и Батыя тоже. Пожалуй, хан должен тебя бояться.
– Да, так боится, что аж поджилки трясутся!
– Но на Руси-то его нет.
– Просто ушел в степи отдыхать и приходить в себя.
– Не скажи… значит, надо до весны придумать, как его еще раз испугать и о себе напомнить…
– Да я-то с удовольствием.
Немного погодя я решилась задать Вятичу давно мучивший меня вопрос:
– Вятич, и все-таки, ты волхв?
Он ответил не задумываясь:
– Нет.
Я даже приподнялась на своем лапнике:
– Но ты же столько всего умеешь! Знаешь язык зверей, знаешь столько обо всем…
– Ты считаешь, выть по-волчьи – значит знать их язык? Но дело не в этом. Кто такой волхв?
– Не знаю…
– Волхв – посредник между людьми и богами. Как я могу быть посредником, если меня никто не просил об этом?
– А если бы мы сейчас вот попросили?
