– Митрий, закрой рот до самого выхода из леса! – Я даже разозлилась, ну что за дурак, неужели не видно, что можем вообще не выйти?!
Вятич продолжил как ни в чем не бывало:
– Идем быстро. Не останавливаться и успокаивать лошадей.
Когда мы уже собрались, он подошел ко мне:
– Настя, ты только не бойся, тебя будет охранять волчица вожака. Пойдет сзади и очень близко. Слава – кобыла умная, я ей кое-что объясню, она не испугается, ты тоже не бойся.
– Да не боюсь я!
– Тогда пошли.
Это была странная процессия: впереди шел Вятич, ведя в поводу своего Сивого, за ним попарно, лошади бок о бок, потому что дорога узкая, – четверо парней, и замыкали мы со Славой. Перед Вятичем на расстоянии десяти шагов бежал тот самый матерый волчище, по сторонам дороги в кустах мелькали серые спины его сородичей, а позади меня большущая волчица. Шли быстро, лес, на наше счастье, оказался невелик, но все равно, когда выбрались из него, ото всех валил пар.
На поле за лесом волк отошел в сторону и присел, словно пропуская нас. Шагнув за последние деревья, я пустила Славу вперед саму и повернулась. Волчица тоже вышла за границу леса, остановилась, села. Я не рискнула подойти ближе, да и куда, меня от матерого зверя отделяло всего несколько шагов. Убить она могла одним броском, но сидела, ожидая, что стану делать.
А я просто сняла шапку, приложила руку к груди и низко поклонилась:
– Спасибо вам.
Волчица спокойно смотрела на мои выверты. Поняла ли она благодарность человека? Наверное, все же поняла, потому что стоило мне выпрямиться и направиться к своим, как волчица тоже потрусила к своему волку.
Вятич шепнул:
– Молодец!
Сам он снял поклажу с заводной лошади, переложив на своего Сивого, потом привязал ее к стоявшему чуть в стороне дереву, с явным сожалением похлопал по крупу и направился к вожаку стаи.
Он, видно, тоже попрощался с волком, во всяком случае, о чем-то говорил с вожаком, пока вся стая спокойно наблюдала, сидя чуть в стороне. Митрий не выдержал:
– Вот ей-богу! Если бы кто сказал, что волки могут вот так…
Он только мотал головой, не находя слов для этого «так». Действительно, если вдуматься, то все происходившее было за гранью разумного: в лесу нас атаковала нечисть, а вывели из леса волки, сопроводили почетным эскортом, не только не тронув, но и серьезно защитив. Мы поняли, что Вятич оставлял им заводную лошадь в качестве благодарности за помощь. Лошадь жалко, но никто не был против если бы не волки, не было бы не только заводных лошадей, но и нас самих.
Я не хотела лишь одного: видеть, как волки будут терзать лошадь, – потому первой двинулась вперед, стараясь не оглядываться.
Но оглянуться пришлось. Митрий позвал:
– Настя…
Вятич уже вернулся к нам, но волки не только не стали рвать лошадь у нас на глазах, они поднялись и… затрусили обратно в лес, не обращая никакого внимания на оставленный подарок!
Я не выдержала, заорав на всю округу:
– Спасибо!!!
Кто-то из парней потрясенно пробормотал:
– Ты гляди, волки, как люди…
– Волки лучше людей! – Я готова была отстаивать этот тезис с пеной у рта.
– Честнее, – усмехнулся Вятич.
По ту сторону за перелеском явно деревня, от которой навстречу через поле спешили трое мужиков с вилами и рогатинами в руках. Они настороженно разглядывали нашу компанию, точно не веря своим глазам.
Подойдя ближе, мужики остановились на, по их мнению, безопасном расстоянии. Тот, что постарше и покрепче, кивнул в сторону леса, видневшегося за нашими спинами:
– Вы оттель, что ли?
– Оттуда, – вздохнул Вятич.
– А как же прошли? – Недоверие так и сквозило в голосе мужика.
– Нас волки спасли, – я влезла-таки поперед сотника, тот недовольно фыркнул.
И не зря, потому что мужик тоже хмыкнул:
– В том лесу волки не водятся. Там нежити полно.
Вятич вдруг повернулся к лесу и… завыл. Наши лошади, уже привычные к этому делу, остались стоять спокойно, а вот мужики разом схватились за рогатины. В ответ на голос Вятича из-за леса раздался вой волка. Сотник кивнул, обернувшись к нам:
– Они прошли лес спокойно…
У мужика глаза вылезли из-под шапки на лоб, и вдруг его, видно, охватило сомнение, наставив на нас рогатину, бедолага грозно потребовал:
– А ну, перекрестись!
– Я не буду, некрещеный, – покачал головой Вятич, – а они вот могут.
Митрий быстро закрестился, словно вдруг вспомнив, что умеет это делать. Эта торопливость странным образом успокоила мужика, мало того, почему-то вселила в него уверенность, что Вятич будет деревне полезен. Он удобней перехватил рогатину, как-то бочком подошел к сотнику и осторожно попросил:
– Слышь… чую, ты волхв али ведун…
– Ну, почти так…
– Можешь нежить из ентого леса прогнать? Совсем невозможно жить стало. Как наш колдун помер, его татары убили, так и нам житья не стало, прет и прет проклятая. Ни в лес не сходить, ни скотину не отпустить… А ночами так совсем страшно.
– Надо подумать. Где колдун жил-то?
Мне хотелось закричать Вятичу, чтобы не связывался, страшно же, но тот уже деловито обсуждал с мужиками возможность остановиться на отдых в деревне.
– А то?! Неужто не примем? Да как дорогих гостей!
Я не удержалась:
– Рогатину-то опусти, гостеприимный хозяин!
– Ой, е… – рассмеялся мужик.
Вокруг засмеялись и остальные, на душе заметно полегчало, но только не у меня. Я прекрасно понимала, что Вятич полезет спасать деревню от нечисти. Мало ли что могло при этом случиться?! Но как откажешь, если жителям жизни нет?
Ну чего нас понесло этой дорогой?! Могли же пройти, как предыдущий раз, по основной, ничего бы не случилось, туда же проехали спокойно…
Деревня встретила нас настороженно. Сопровождавший, назвавшийся Инаем, кивнул в сторону одного из домов:
– Вон тама староста живет, к нему надо, он мужик толковый.
– Пошли к старосте.
Староста оказался крепким, словно столетний дуб, заросшим полуседой бородой мужиком. Увидев нежданных гостей, он крякнул, почему-то качнул головой, но в дом позвал.
Вятич сделал знак, чтобы парни оставались на месте, а я шла за ним. Вообще, напряженность чувствовалась в деревне во всем, она сквозила во взглядах встречавшихся людей (их было совсем немного), была, кажется, разлита в самом воздухе. Ой, что-то не слишком нравилась мне эта затерянная меж двух лесов весь!
В избе у старосты икон не было, зато на месте божницы стоял небольшой идол. Вятич этому факту чуть усмехнулся, но я не заметила, чтобы наличие божка и отсутствие икон вызвало у сотника негативную реакцию, скорее наоборот. Своих увидел, что ли?
