казалось, фиксировал их в памяти. Всё, теперь уже никогда не вспомнить. Он немного побаивался своего настроения и гордился им. Тёмными мрачными мыслями, решимостью и отчаянием. Погода изменила его планы тоже. Возобновить разведку можно будет только после того, как немного потеплеет. Он регулярно и безрезультатно проводил вечера в тени забора на узкой улочке, что ведёт к каналу. Увидеть Золотозубого не удалось ни разу. Вар стал сомневаться, живёт ли он там.
Зазвонил телефон.
– Алло.
– Ты почему не поехал кататься?
– А ты?
– У меня коленка болит.
– Мяса есть надо меньше.
– Эх, надо было всё же поехать. Какой день!
– Солнечно?
– Посмотри в окно.
– Вставать неохота. Вижу, что светло. Там сейчас должно быть классно.
– Пойдешь вечером к Заре?
– Наверно.
– Я приведу Горошка. Она захотела.
Этого только не хватало. Зара собирала всю компанию. По случаю холодов, наверно. О существовании Горошка они ещё не знали.
– Она спрашивает, почему ты опять не звонишь.
Он не говорил с Горошком с последней встречи. Что, разумеется, не означало, что он не помнил о ней.
– Зря ты так долго телился, классная шаша.
Уже за одно это можно было простить Рэму все его утомляющие привычки.
– Когда они уезжают?
– Весной, кажется. Приходи, в шахматы сыграем.
– Мои шахматы лучше, приходи ко мне.
– Ну да, мне мои больше нравятся. Аккуратные.
– Куда им с моими деревянными. Мою ладью в руки взять приятно. У тебя доску тронуть опасно, всё валится.
– Ничего не валится, незачем стучать, это тебе не домино. Не придешь? Мне, что ли, приехать? Надоело дома сидеть.
Горошек была встречена, как Вар и ожидал, немного настороженно. Приблизительно половиной их компании. Что-то уже прослышали. Это не помешало ей при энергичной поддержке другой половины влиться вполне непринуждённо в нешумное зимнее сборище. Насколько было возможно влиться притягивающей взгляды из любого угла комнаты тонкой фигуре в длинном шерстяном платье бордового цвета. Казалось ли это лишь одной паре глаз? Наверно нет. Взятые по отдельности, её губы были, возможно, чересчур яркими, платье немного длинным и туфли не совсем в цвет. Вар читал мысли вокруг себя.
Характер их вечеринок изменился. Они стали много спорить, о том, что интересовало почти всех. Никто не пытался подняться из-за стола. И не выпивка и не закуска были тому причиной.
– Мои родители тоже хотят уехать, – вставила Горошек.
– Мои никогда не уедут.
– Мне кажется, что я не смогу жить в другом месте.
– Сможешь, почему нет?
– Ведь как много нас связывает с городом и с долиной. Кто-нибудь заметил, как сегодня заходило Солнце?
– Да, здорово было!
– Я смотрел не отрываясь. Уверен, что нигде больше оно так не заходит.
– Да уж!
– Посмотришь – и на душе становится легче. Губы сами шевелятся, рот наполняется словами.
– А ты сплёвывай!
– Да ну тебя! – соседка Вара шутливо замахнулась на Рэма и снова обратила заинтересованное лицо к Вару: – Что-нибудь сочинил?
– Варится. На самом деле, как нам без нашего лета, весны? А сумерки в конце осени? Нигде, наверно, такого больше нет.
– Что-то другое есть, Солнце везде светит.
– А полгода без него не хочешь.
– Полгода без Солнца, конечно, тяжело, но ведь есть вещи и поважнее.
– Какие?
– Живыми остаться.
– Ну, до этого дело ещё не дошло, не загибай.
– Дойдет, – уверенно поддержал Рэм.
– Чаю хотите? – спросила из кухни Зара.
– Рано ещё.
– Хотим! Я варенье с косточками принесла.
– Я поставила чайник.
Со стола стали убирать грязную посуду. Горошек отнесла на кухню два больших блюда, на которых подавали быстро расхваченные маленькие бутерброды. Появились чашки, тарелочки, ложки и сладкое.
– Ух ты! А это что такое? Можно попробовать?
– Чая дождись!
Вар был рад, что преодолел сильное нежелание и пришёл. Один только закат того стоил. Краски ещё не потеряли свежесть в его глазах. Они вызвали особую грусть, освежающую. Он устроился поудобней на стуле и крутил в руках маленькую чашку с тонкими стенками.
– Почему они так хотят, чтобы мы уехали?
– Дураки потому что, – Зара принесла два больших чайника на подносе. – Думают, что будут жить лучше.
– Очень немногие так считают.
– Немногие? Ты видел, что они натворили? Их там было много.
– Да, – тихо согласился Вар. – Виту хватило.
– Бедный Вит! Так и не нашли, кто это сделал?
– Не найдут никогда, – ответила Зара и бросила взгляд на Вара.
– Я боюсь, что же теперь будет? Мама тоже очень боится.
– Ничего не будет. Против автоматов не пойдут.
– Заводил не поймали. Никого не поймали. Может повториться опять. Среди них дураков много. Позовут – они ещё раз это сотворят.
– Кому чаю? Немного осталось, – Зара встала унести пустые чайники.
– Какие заводилы? Подонки с улицы там были. Поразбойничать безнаказанно всегда есть охотники. Получается, что безнаказанно – убивать, насиловать.
– Что-то на тебя не похоже. Ты всегда их защищаешь.
Заре всегда трудно удержаться. Ничего нового.
– Никого защищать не надо. Подонков хватает среди всех племён.
– Моего племени там не было.
– Откуда ты знаешь?
– Ну ладно вам. Что мы можем сделать? Даже если бы и знали кто.
Настоящей зиме не удержаться в их городе надолго. В этом шаши никогда не сомневаются. Разве что в самые холодные ночи. В одно утро город заполнил согретый далеко на юге воздух, будто с новой силой засветило Солнце, быстро растаял снег и начала подсыхать глинистая земля. Шаш
