руки палочки.
Он держался влево, в обход первой трещины, на случай если она окажется слишком широкой для прыжка. Трещина заканчивалась возле скального контрфорса. Вар медленно приближался к нему. Путь хорошо просматривался. Беспокоило, что он совершенно открыт для наблюдения. Поскорее вниз, пока не стало совсем светло, и спрятаться на весь день.
Рыхлый снег налипал на подошвы утяжелённых кошками ботинок. Вар регулярно останавливался, чтобы сбить его палочками. Во время одной из этих остановок он и увидел Сухорукого. Среди камней контрфорса. Сердце застучало. Как он не заметил его раньше? Сухорукий незаметно наблюдал за ним под прикрытием камней. Только забыл убрать из виду кусок красной тряпки. Платок, наверно. Яркое пятно на сером фоне. Возле него глаза Вара различили смутные контуры тела. Не так-то просто спрятаться среди небольших камней. Особенно в лучах рассветного Солнца. Сухорукий приподнялся, продолжая рассматривать Вара в бинокль. Как он не заметил его раньше!
Солнце осветило макушку гребня. На гладком склоне тихого ущелья два напряжённых шаша молча разглядывали друг друга. Один из них чувствовал себя хозяином положения. Сухорукий замахал рукой подзывая встречного к себе. Он неуклюже махал своей сухой рукой, вторая была занята биноклем.
Его звали не для знакомства. Преодолевая дрожь в ногах, Вар продолжил спуск, стараясь теперь держаться вправо, от контрфорса. С контрфорса громко закричали. Вар снова обратил туда взгляд. Сухорукий размахивал предметом в руке. Вар догадался, что это оружие, но старался не подавать виду. Его пистолет, аккуратно завёрнутый в тряпочку, лежал на самом дне рюкзака. Совершенно бесполезный. Вар приближался к трещине, думая о ней как об укрытии.
Раздался выстрел. Затем второй. В воздух, разумеется. Стрелять Сухорукий умел хорошо. Вар застыл в пятидесяти метрах от спасительной трещины. Не хочет, чтобы ботинки и кошки укатились от него вниз. Хочет, чтобы я принёс их ему. Вар не отрываясь следил за правой рукой Сухорукого.
Не для этого у нас есть горы, не для стрельбы. Громкие, чужеродные звуки многократно отразились от стен ущелья. Всё живое в нём на мгновение замерло.
От макушки гребня тихо оторвался снежный карниз. Не так чтобы совершенно бесшумно. С небольшим хлопком. Но услышать хлопок можно было, только находясь вблизи. Никого с ушами вблизи карниза в тот момент не оказалось. Он оторвался раньше времени. Его черёд был после полудня, после того, как Солнце хорошо над ним поработает ещё раз. Но так уж случилось. Груда снега разогналась в коротком кулуарчике и посыпалась по крутым скальным сбросам. Тогда её шум услышали две пары чутких ушей. Резко поднялись две головы. Одна вверх и слегка в сторону, другая вверх прямо на собой.
У владельца второй головы было всего несколько секунд для действия. Но он ничего не сделал. Сделать что-либо, по правде сказать, было трудно. Груда снега и камней ударилась в него, сдёрнула с камней контрфорса и потащила вниз по льду. Пара внимательных прищуренных глаз быстро потеряла его из виду в стремительной хаотической массе.
Лавина перекатилась через бергшрунд, прорезала чистый склон, ударилась в правую стену кулуара и остановилась. Стало опять тихо. Преодолевая дрожь в ногах, Вар аккуратно подошёл к контрфорсу, вылез на камни и сел.
Беспокойная мысль, что нависающий над ним снег нагревается с каждой минутой, постепенно вытеснила все остальные. Он снова вышел на лёд. И вторая трещина оказалась неширокой. Он легко перепрыгнул через неё и стал приближаться к бергшрунду, после которого начинались пологие просторы.
Изредка он бросал взгляд вниз, на конус свежеспрессованного снега. Никакого движения. Он надеялся найти там безжизненное тело, когда доберётся. Или лучше ничего не найти. Он не был уверен, что будет искать. Приближающийся край бергшрунда завладел его вниманием. Справа открылось что-то вроде мостика. Он подошёл поближе и осмотрел его. Ненадёжная конструкция. Он увидел место, где прошла лавина, и направился туда.
Можно прыгать. Ровная площадка для приземления, лучшего места не найти. Обходить бергшрунд совсем не хотелось. Вар примерился и прыгнул. Ноги мягко провалились. Он аккуратно вытащил их и стал обивать от снега. Правая, затем левая. Край глаза ухватил что-то в глубине трещины. Вар наклонился.
Сухорукий смотрел на него неподвижными глазами. Как будто неживыми. Он был живой. В пяти метрах внизу, заклиненный по пояс в сужении трещины. Без рюкзака.
Где-то шумела вода. Стекая с поверхности ледника по холодным стенкам к каменистому дну. Чтобы выйти опять на свет из-под языка в пятистах метрах ниже.
Вар не сразу нашёл что сказать.
– Ты можешь подняться повыше?
Сухорукий покачал головой.
– Ноги чувствуешь?
Утвердительный кивок. Вар достал из рюкзака кусок шнура. Короткий. Он осмотрелся вокруг, затем связал шнуром палочки и спустил их вниз. Сухорукий не делал попыток ухватиться. От края нижней палки до его руки было около метра.
– Попробуй дотянуться.
Сухорукий молчаливо смотрел вверх. Как будто был мыслями в другом месте. Замерзает. Вар осмотрел стенки. Гладко и круто. Он вытащил палочки наверх и присел на холодный край. Что бы он сделал, если бы там был его друг? Сухорукий не издавал звуков. Времени оставалось совсем немного. Вар вынул нож, отрезал лямки от рюкзака и подвязал их к палочкам.
Сухорукий ухватился за край лямки, но не удержал её, когда Вар потянул.
– Хватайся!
Вар быстро поднял конструкцию наверх, завязал небольшую петлю и приспустил её вниз. Сухорукий продел руку в петлю и посмотрел на Вара. Вар потянул с чувством безнадёжности. Не вытащить.
– Толкайся ногами.
Не было видно, что делают его ноги, но на лице появилось напряжённое выражение. Не надолго. Сухорукий вдруг обмяк с задранной вверх неестественно изогнутой рукой. Вар перестал тянуть.
Они смотрели друг на друга. Вар – с неожиданным чувством, что спешить некуда. Его непокрытую голову грели лучи утреннего Солнца. Весеннего Солнца, которое начало приводить всё в округе в порядок. Растапливать снег, уменьшать ледник, открывать обходные тропы. После него за дело возьмётся летнее и к середине сезона превратит ущелье в желанное всему живому место.
Сухорукого Солнце не грело. Он ожидал его появления из-за верхнего края трещины. Солнце не спешило заглядывать к нему, оно перемещалось параллельно линии трещины. Вар подозревал, что оно не заглянет внутрь трещины совсем, но не подавал виду. Только бросал время от времени взгляд наверх, поддерживая надежду.
– Зачем ты убил моего друга?
Глаза, казалось, немного сузились.
– Ты меня узнаёшь?
Немного спустя глаза закрылись совсем. Исчезла в них картинка узкой пыльной улицы с высоким глиняным забором по бокам. Закатного Солнца. Чёрных глаз на улыбающемся округлом белом лице.
Вар подёргал конструкцию. Рука внизу поднялась и опустилась с затянувшейся на ней петлёй. Он поколебался, затем осторожно вытянул всё ещё раз до конца, наклонился глубоко в трещину и перерезал шнур. Нижняя палочка с лямками рюкзака упала с шумом вниз. Вар обратился лицом к ущелью. Это мои горы.
Он подвязал рюкзак к палке, перекинул палку через плечи и пошёл, надеясь найти внизу рюкзак странного вида. Он очень удивился и даже испугался, увидев неожиданно три фигуры, поднимающиеся в его сторону. Фигуры двигались быстро, как будто спешили. Он продолжал спускаться им навстречу, уже медленней, приглядываясь. Три молодых парня. Свои, подумал он с облегчением. Они поприветствовали друг друга.
– Там есть кто-то в трещине?
Вар кивнул головой.
– Мой напарник.
– Живой?
