— Сиди спокойно. Я еще в состоянии видеть дорожные знаки.
Брент сбавил скорость.
— Она полукровка, — оказал Мелтон. — Ее мать — уроженка этой страны, отец — англичанин. Впрочем, ты его знаешь: в свое время он снискал себе славу самого принципиального оппонента теориям Дирака. Во время войны при бомбардировке немцами Лондона он лишился жены, а сам с двумя детьми переехал в Америку, где и принял вскоре американское гражданство. Том и Маолия получили образование в Калифорнийском университете и, пока был жив отец, работали под его руководством. Как они оказались здесь, для меня не совсем ясно. Мне жаль девочку — она мечтала вернуться на родину своей матери… Сейчас — направо.
Свет фар описал полукруг и выхватил из темноты желтую стену бунгало.
— Мне как-то не верится, что она — дитя нашего века, — продолжал Мелтон. — Она — или далекое прошлое земли, или ее будущее, А скорее — и то и другое.
Брент мягко затормозил машину, сложил руки на баранке руля.
— Когда она уходила, я смотрел ей вслед и думал о том же самом. Спокойной ночи, Боб.
5. ЛЕГЕНДА
На экране пульсировали зеленоватые ободки эллипсов. На мгновение они скрестились в одной точке. Щелчок, вспышка. Пока Брент торопливо записывал данные, магнитные волны омыли изображение, с экрана, и сквозь прозрачную поверхность, иссеченную паутиной логарифмической сетки, показалось лицо Маолии. Она только что отвела напряженный взгляд от шкалы и склонилась над клавиатурой пульта, набирая очередную команду. В глубине прозрачного стенда заклубилась серая дымка, заплясали тонкие эллиптические орбиты. Щелчок, вспышка. Брент машинально отметил точку записал результат. Прояснился экран — отвела взгляд Маолия. Черная волна волос скрадывала половину ее лица. Она была увлечена работой до самозабвения. Щелчок, вспышка.
Брент почти бессознательно выкраивал секунды для взгляда сквозь стенд. Он ждал ее глаз, ждал неизвестно зачем и переживал странное ранящее чувство. Тревожное ощущение чего-то забытого, но грозного взволновало его. Щелчок, вспышка. Брент забыл записать результат.
Наконец, он поймал ее взгляд. Щелчок и вспышка задержались на несколько секунд. Теперь, когда прояснился экран, глаза ее были устремлены на Брента в упор. Световые отблески мешали ему, и он вплотную прильнул к пластмассовой гладкой поверхности. Эти волосы, этот овал лица… О, небо! “Ты стрелял ей в живот, — шептали тогда воспаленные губы Мелтона, — я сидел. Если я выживу — мне будет стыдно жить.”
Из-за стенда вышла Маолия.
— Что с вами? Вам нездоровится?
— Нет, нет, ничего…
— Вам плохо? Я вызову врача.
— Не нужно, — остановил ее Брент. — Останьтесь здесь и не волнуйтесь. Мне показалось… Словом, ваше лицо напомнило мне одного человека… девушку. Теперь, когда я снова вижу вас близко, мне стало спокойнее. Включайте блок настройки и продолжим работу.
Брент вытер потный лоб, перелистал свои записи и подозвал Смита:
— Подготовьте “Сигму” для обработки полученных данные. Возьмите журнал и составьте программу комплексных сопоставлений. Задача ясна?
— Как быть с возможными отклонениями?
— Избавиться от них по схеме кратных исключений. Вы когда-нибудь улыбаетесь, Джанни?
— Не знаю, — ответил озадаченный Смит. — Наверное, я не умею…
— Так научитесь, Джонни, непременно научитесь. Уверяю вас: вы станете совершенно другим человеком.
Золотой диск запутался в развесистых кронах деревьев.
— Сегодня полная луна, — задумчиво сказала Маолия, — помнишь, как месяц назад…
— Тогда я называл тебя — мисс Бишоп, — улыбнулся Брент.
Маолия вздохнула.
— Тебе не скучно? — спросил Брент. — Может быть, зайдем в клуб?
— Нет, нет, — запротестовала девушка. — Сегодня я ухожу слушать джунгли. Джунгли поют при полной луне.
— Я тоже хочу слышать ночную песню джунглей.
— Это дано не каждому. Только тот, кто любит джунгли, услышит их ночной голос.
— Мне дано, потому что я люблю тебя…
Они вышли за границу жилого сектора, и бетонированная тропа увела их в сторону Желтого озера.
В другое время Брент вряд ли согласился бы на прогулку в этот отдаленный уголок, затерянный в буйных зарослях. Но впереди мелькало белое платье Маолии, он старался не отставать. Бесшабашное удальство вдруг овладело им. Он догнал девушку и взял ее за руку.
— Ночью ты совсем другая, Маолия.
— Это потому, что ночью луна.
— Нет, не потому. Днем тебе некогда быть такой, какая ты есть на самом деле.
Они вышли к берегу озера. Прямо перед нами возвышалась громада незаконченного, заброшенного сооружения. Залитые призрачным светом бетонные перекрытия фантастической террасой спускались к черной воде, толстые сваи были похожи на идолов, охранявших покой обиталища вечности. Тишина…
— Я доверила тебе тайну лунного храма, — прошептала Маолия. — Идем, и ты услышишь, как поют джунгли…
Она взяла Брента за руку и увлекла на самую вершину террасы.
Взобравшись наверх, Брент чуть не закричал от восторга. Он с упоением смотрел на подлунное море зарослей, на темное зеркало воды, рассеченное надвое светлой дорожкой, с благоговейным трепетом вглядывался в лицо любимой.
— Я принесу тебе цветок, — сказал Брент и стал спускаться вниз, туда, где в темной гуще ветвей благоухали белые пятна.
— Вернись, — крикнула вдогонку Маолия. — Там могут быть ядовитые змеи.
— Обещаю тебе, что не сделаю им ничего дурного, — весело откликнулся Брент.
Когда он вернулся и, тяжело дыша, положил ей на колени большой, влажный от росы белый цветок, она сказала:
— Обещай, что ты никогда больше не будешь так пугать меня.
— Тебе нравится? — спросил он.
— Да, он как будто сделан из тончайшего фарфора. Нет, нет, он лучше — он живой, он дышит ароматом джунглей.
— Быть может, в этом цветке кроется тайна твоего имени?
Она рассмеялась счастливым смехом.
— Хочешь, я расскажу тебе легенду о любви?
— Когда ты рассказываешь, джунгли открывают мне свои тайны, Маолия.
— Ну, хорошо. Слушай.
Она приласкала нежные лепестки цветка, показала его луне в раскрытых ладонях и, все еще любуясь им, заговорила нараспев:
— Это было давно, так давно, что этого не помнят даже мудрые змеи. Жила на свете семиглавая Нага — повелительница змей. Мудра была мать кобр, а сила мудрости ее была заключена в красивом камне, похожем на застывшую каплю крови. Пришел однажды юный воин Анук, наступил на шею старой змее и отобрал у нее талисман. Он украсил им свою грудь.
