винтовки, нацеленные на меня, снабжены оптическими прицелами. Когда двигаюсь я, они двигаются вместе со мной. По моим расчетам, пока я переберусь через перила пирса, хотя бы один из стрелков попадет в меня. Мне не нравится, когда в меня стреляют, хотя несколько раз такое случалось. У меня нет иного выбора, кроме как согласиться, решаю я. Пока согласиться.
— Хорошо, мистер Слим, — говорю я. — Я поеду с вами.
Мы идем к лимузину, Слим — справа от меня, женщина — слева. Когда мы почти подходим ко входу на пирс, неожиданно появляется второй лимузин. Не подбирая своих людей, он едет и останавливается за первой машиной. Из него выскакивают четыре человека. Все одеты одинаково — в черные тренировочные костюмы. Они наводят на меня автоматы. Мой страх нарастает. Принятые ими меры предосторожности экстраординарны. Если они решат стрелять сейчас, я погибну. Сама не зная почему, я думаю о Кришне. Он сказал, что у меня будет его милость, если я послушаюсь его. И я, по–своему, подчинилась ему. Слим поворачивается ко мне.
— Алиса, — говорит он, — пожалуйста, медленно достаньте из куртки пистолет и бросьте его на землю.
Я делаю, как он просит.
— Спасибо, — говорит Слим. — У вас есть еще какое–то оружие?
— Вам придется меня обыскать, чтобы это выяснить.
— Я бы предпочел не обыскивать вас. Я спрашиваю, есть ли у вас еще оружие, и если есть, то прошу его отдать.
Это опасные люди, профессионалы высокого уровня. Мне нужно переходить в наступление, думаю я, и быстро. Я уставилась на Слима, сверля его взглядом. Он пытается отвести глаза, но не может. Я заговариваю мягко, зная, что он слышит мои слова так, словно они нашептываются ему между ушами, прямо в голове.
— Вам не надо бояться меня, мистер Слим. Не важно, что вам говорили. Ваш страх необоснован. Я не опаснее, чем кажусь.
Я пытаюсь внедрить эту мысль глубоко в его душу, нажимая на нужные кнопки, и он уже поддается. Но неожиданно женщина делает шаг вперед.
— Не слушай ее. Вспомни, что нам говорили.
Слим трясет головой, будто пытаясь прояснить ее. Он жестом указывает женщине.
— Обыщи ее, — приказывает он.
Я стою совершенно спокойно, пока женщина обыскивает меня, добирается до сапог и находит пистолет и нож. У меня возникает мысль схватить ее и удерживать как заложницу. Но, всматриваясь в глаза людей, стоящих вокруг, я понимаю: чтобы схватить меня, они без колебаний убьют ее. Разоружив меня, она отскакивает, словно боясь заразиться. Все они, без исключения, недоумевают, почему надо обращаться со мной с такой осторожностью. Но все твердо настроены следовать приказам. Слим достает из куртки две пары наручников. Они золотистого цвета, в три раза толще обычных и не пахнут сталью — возможно, какой–то специальный сплав. Слим бросает их мне под ноги.
— Алиса, — говорит он терпеливо, — я бы хотел, чтобы вы надели одну пару на запястья, а другую — на лодыжки.
— Зачем? — Теперь мне хочется потянуть время. Может, подъедет полицейский. Правда, эти люди просто убьют его.
— У нас впереди долгая поездка, и, прежде чем вы сядете в машину, я хочу, чтобы вы были надежно «упакованы», — говорит Слим.
— Вы же сказали, что ехать недалеко?
— Наденьте наручники.
— Хорошо. — Я надеваю их, в очередной раз поражаясь тому, как они подготовились.
— Надавите, чтобы они замкнулись, — предлагает Слим,
— Я надавливаю. Они защелкиваются.
— Довольны? — спрашиваю я. — Можем ехать?
Слим достает из кармана черную маску для глаз, вроде тех, что надевают для сна. Он делает шаг ко мне.
— Я хочу, чтобы вы это надели, — говорит он.
Я вытягиваю руки в наручниках.
— Вам придется самому надеть ее на меня.
Он делает еще шаг ко мне.
— Ваши руки достаточно свободны, чтобы надеть.
Я снова ловлю его взгляд, возможно, это мой последний шанс.
— Вам не надо так меня бояться, Слим. Ваш страх смешон.
Он быстро подходит и надевает мне повязку на глаза.
— Вы правы, Алиса, — говорит он.
Он хватает меня за руку и ведет к лимузину.
Мы едем на юг по прибрежному шоссе. Я в полной темноте, но сохраняю ориентацию в пространстве. Все мои чувства, за исключением зрения, напряжены. Слим сидит справа от меня, женщина — слева. Четверо крепких мужчин напротив нас, еще двое — впереди. Я сосчитала дыхания. Второй лимузин следует в сотне метров за нами. Он подобрал трех своих снайперов, перед тем как мы выехали.
В лимузине нет посторонних запахов, машина новая. Здесь нет еды, только выпивка в баре — содовая, сок, минералка. В воздухе присутствует слабый запах пороха. Из одного или двух пистолетов недавно стреляли. Все достали оружие, держа его в руках или на коленях, только женщина держит его направленным на меня. Она боится больше всех.
Мы проехали несколько километров. Люди вокруг меня начинают дышать медленнее и глубже. Все, кроме женщины, расслабляются. Они думают, что самое трудное позади. Я осторожно проверяю прочность наручников, металл невероятно крепкий. Я не смогу их сломать. Но это не значит, что я не могу отсюда выбраться. Я могу прыгать даже на одной ноге намного быстрее, чем любой смертный может бежать. Я могла бы схватить автомат с коленей одного из тех, кто сидит напротив, и перебить большинство находящихся в лимузине до того, как они успеют открыть ответный огонь. С другой стороны, женщина может первой всадить мне пулю в голову. К тому же я знаю, машина, следующая за нами, действует строго в соответствии с инструкцией. Схема ясна. Если они увидят, что я напала, они тут же откроют огонь. Все в первом лимузине погибнут, и я в том числе. Поэтому используются две машины, а не одна.
Я должна придумать что–то другое,
Я жду еще тридцать минут. Потом говорю:
— Слим, мне надо в туалет.
— Извините, это невозможно, — говорит он.
— Мне очень сильно надо. Перед встречей с вами я выпила целую бутылку колы.
— Мне безразлично. Мы не будем останавливаться.
— Я написаю на сиденье, вам придется на этом сидеть.
— Писайте, если надо.
— Я так и сделаю.
Он не отвечает. Мы едем дальше. Поскольку наручники были у Слима, у него должен быть и ключ, решаю я. Рука женщины, сидящей рядом, начинает уставать. Она опускает руку с оружием — я определяю это по шороху одежды. По моей оценке, мы едем со скоростью сто километров в час. Мы примерно в восьмидесяти километрах к югу от «Уотер Коув». Мы приближаемся к побережью; я слышу впереди звуки города — две круглосуточные заправки и круглосуточный магазин с пончиками.
— Слим, — говорю я.
— Что?
— У меня проблема помимо того, что я хочу писать.
— Какая?
— У меня месячные. Мне надо в туалет, всего на две минуты. Вы и ваша подруга можете пойти со мной. Если хотите, можете оба все время держать меня под прицелом, мне все равно. Если мы не остановимся, здесь будет грязно, и очень скоро.
