Они заберут тебя на десять лет для исследований. — Он останавливается. — Поэтому я привез тебя сюда. Ты меня слышишь?
— Да.
Он теряет терпение:
— Скажи мне, что происходит? Кто ты?
Я продолжаю смотреть в зеркало. Я не хочу задавать вопросов. Просто спросить — значит, проявить слабость, а я всегда была сильной. Не то чтобы у меня теплилась надежда. Но я все равно спрашиваю.
— Юноша около тягача… — начинаю я.
— Твой напарник? Тот, что горел?
— Да. — Я сглатываю. У меня пересохло в горле. — Его отбросило?
Джоэл смягчает тон:
— Нет.
— Ты уверен?
— Да.
— Но он погиб?
Джоэл понимает, что я имею в виду. Мой напарник был таким же, как я, необычным. Даже будучи серьезно ранен, он мог поправиться. Но Джоэл качает головой, и я понимаю, что Рея разнесло на куски.
— Он погиб, — говорит Джоэл.
— Я понимаю. — Я сажусь и слабо кашляю. Джоэл дает мне стакан воды. Когда я подношу его к губам, прозрачную жидкость замутняет красная капля. Но это не кровь изо рта или из носа. Это кровавая слеза. Я редко плачу. Только по особым случаям.
Джоэл колеблется:
— Это был твой друг?
Я киваю.
— Мне жаль.
Словами мне не поможешь.
— Взорвались обе цистерны у разных концов склада?
— Да.
— Ты видел, чтобы кто–нибудь выбегал из склада после взрыва?
— Нет. Это было невозможно. Это был ад. Полиция все еще разбирает завалы, доставая обугленные тела. Вся территория оцеплена. — Он делает паузу. — Это ты взорвала цистерны?
— Да.
— Зачем?
— Чтобы убить тех, кто был внутри склада. Это были ваши убийцы. Но я сейчас не настроена об этом говорить. Как насчет другого человека? Который был со мной и с моим другом? Он спасся?
— Я не знаю. Он просто исчез.
— О. — Значит, он спасся.
— Кто это был? — спрашивает Джоэл.
— Думаю, ты догадываешься.
— Эдвард Фендер?
Я киваю:
— Эдди.
Джоэл откидывается назад и пристально смотрит на меня. На эту молодую женщину, чье тело двадцать часов назад было изувечено и которая сейчас выглядит совсем здоровой, если не считать нескольких кровавых слезинок. Через треснутое окно а вижу темное небо и неоновое сияние, свидетельствующее о начале еще одной долгой ночи. Он хочет знать зачем. Но я и сама задаюсь этим вопросом. Почему понадобилось пять тысяч лет, чтобы снова кого–то полюбить? И почему я лишилась любимого всего через шесть недель?
Почему время и пространство, Кришна? Ты воздвигаешь вокруг нас эти стены и потом запираешь нас внутри них. Особенно когда нас покидают те, кого мы любим. К тому же эти стены слишком высоки, и, как ни подпрыгивай, никогда не увидишь, что там за ними. И все, что есть, — это падающие на нас стены.
Я не верю своему сну. Жизнь — это не песня. Жизнь — это проклятие, а никто не жил дольше, чем я.
— Как ты смогла так быстро поправиться? — спрашивает Джоэл.
— Я тебе говорила, я необычная.
Он дрожит:
— Ты человек?
Утирая свои кровавые слезы, я горько усмехаюсь. Что это было там во сне? В той части, где я хотела быть другой? Какая ирония — и какая глупость. Словно я была ребенком, собиралась ложиться спать и просить маму, нельзя ли, чтобы мне приснился жуткий кошмар.
— В обычной ситуации я бы сказала «нет», — отвечаю я. — Но поскольку я плачу, а люди часто это делают, то, может быть, мне надо сказать «да». — Я смотрю на свои ладони в пятнах крови и чувствую, что и он смотрит на них. — Как ты думаешь?
Он берет мой ладони в свои и рассматривает их. Он все еще пытается убедить себя, что реальность не дала неожиданный и заметный сбой.
— У тебя идет кровь. Ты все еще ранена.
Я отнимаю свои руки и оставляю без ответа его вопрос.
— Я такая. Это для меня нормально. — Мне придется опять вытереть щеки. Эти слезы… их не остановить. — Куда бы я ни пошла и к чему бы ни прикоснулась… везде кровь.
— Сита?
Я резко распрямляюсь:
— Не называй меня так! Я не она, ты понял? Она давно умерла. А я — это то, что перед тобой. Эта… кровавая тварь!
Не обращая внимание на свою наготу, я встаю и иду к нему, перешагивая через мою брошенную кучей, обгоревшую одежду. Должно быть, он сдирал ее с меня — к ткани пристала обуглившаяся плоть. Шире раздвинув шторы, я смотрю на ландшафт, который так же чужд миру из моего сна, как другая галактика. Мы не можем быть далеко от склада. Мы все еще внутри квартала, на вражеской территории.
— Интересно, чем он сейчас занят, — бормочу я.
Джоэл стоит у меня за спиной.
— Пока ты отдыхала, я вышел и купил тебе одежду. — Он показывает на сумку, лежащую на стуле в углу. — Только не знаю, подойдет ли.
— Спасибо. — Я иду в угол и одеваюсь: синие джинсы, серая футболка. Все впору, туфель нет, но они мне и не нужны. Под сумкой я нахожу свой нож. Кожаного ремешка, которым он крепился к ноге, нет, и я засовываю его в задний карман джинсов. Он торчит на несколько сантиметров. Джоэл со страхом в глазах следит за моими движениями.
— Что ты собираешься делать? — спрашивает он.
— Найти его. Убить его.
Джоэл делает шаг ко мне:
— Ты должна поговорить со мной.
Я качаю головой:
— Не могу. Я пыталась поговорить с тобой на пирсе, но ты все равно пошел за мной. Подозреваю, что и теперь попытаешься пойти. Я понимаю. Ты просто делаешь свою работу. А я хочу сделать мою. — Я поворачиваюсь к двери: — Все скоро закончится — так или иначе.
Он останавливает меня, когда я берусь за дверную ручку. И это после всего, что он видел. Он смелый человек. Я не стряхиваю его руку со своей. Вместо этого я пристально смотрю ему в глаза, но без намерения манипулировать им, без желания взять его под свой контроль. Я смотрю на него, чтобы он мог смотреть на меня. Без Рея я впервые за долгое время чувствую себя такой одинокой. Такой человечной. Он видит мою
