— Я знаю. Но я не знала, что так случится. Если бы знала, то поступила бы иначе. Пожалуйста, поверь мне, Пэт, я не хотела причинить вред тебе или ему. Просто так вышло.
Она продолжает плакать:
— Ты — чудовище.
Сильная боль сдавливает мне грудь:
— Да.
— Я не могу его забыть. Я не могу забыть всего этого. Я ненавижу тебя.
— Ты можешь меня ненавидеть. Это ничего. Но тебе не нужно его забывать. Ты все равно не сможешь. И я не смогу. Пэт, я, кажется, поняла, почему я тебе звоню. Думаю, чтобы сказать тебе, что его смерть — это не обязательно его конец. Понимаешь, я думаю, что я знала Рея когда–то очень давно, в другом месте, в другом измерении. И в тот день, когда мы все познакомились в школе, это было как чудо. Он ушел, но вернулся. Думаю, он может снова вернуться, или, по крайней мере, мы сможем пойти к нему, по направлению к звездам.
Она начинает успокаиваться:
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Я просто натянуто улыбаюсь:
— Это неважно. Мы обе любили его, теперь его нет, и кто знает, будет ли что–то еще? Никто не знает. Спокойной ночи, Пэт. Приятных снов. Пусть тебе приснится он. Я знаю, что мне он будет долго сниться.
Она колеблется:
— Прощай, Алиса,
Вешая трубку, я смотрю на землю. Она ближе, чем небо, и я, по крайней мере, знаю, что она реальна. Над головой все равно висят облака, и звезд не видно. Я звоню своему старому другу Сеймуру. Он отвечает быстро, и я рассказываю ему обо всем, что случилось. Он слушает, не перебивая. Вот что мне в нем нравится. В этом мире болтовни реже встретишь хорошего слушателя, чем великого оратора. Когда я заканчиваю, он молчит. Он знает, что не может утешить меня, и не пытается. Это я тоже в нем уважаю. Но он понимает, как велика потеря.
— Очень жаль, что так получилось с Реем.
— Да. Очень жаль.
— Ты в порядке?
— Да.
У него твердый голос:
— Это хорошо. Ты должна остановить эту сволочь. Я согласен с тобой — Якша наверняка в том фургоне с мороженым. Все указывает на это. Почему ты не проверила, прежде чем звонить мне?
— Потому что, если он там и если я смогу вы рвать его у Эдди и копов, то мне уже будет не до звонков.
— Хорошо. Достань Якшу. Он быстро поправится, и вы вдвоем займетесь Эдди.
— Не думаю, что это будет так просто.
Сеймур делает паузу:
— Его ноги не отрастут?
— Ты можешь удивиться, но у меня нет большого опыта в таких делах. Но я сомневаюсь.
— Это не хорошо. Тебе придется противостоять. Эдди в одиночку.
— И мне не очень это удалось в последнюю нашу встречу.
— Тебе удалось. Ты уничтожила его сообщников. Но тебе нужно действовать быстро, пока он не создал новых, потому что на этот раз он не позволит им всем собраться в одном месте и стать столь легкой добычей.
— Но мне не хватает силы, чтобы противостоять ему. В этом я уже убедилась на опыте. Он слишком быстр, слишком силен. И слишком сообразителен. Но ты тоже сообразителен. Поэтому просто скажи мне, что делать, и я сделаю это.
— Я лишь могу предложить тебе несколько идей. Тебе надо создать такую ситуацию, в которой твое преимущество будет еще больше. Возможно, у него не так хорошо развиты слух и зрение, как у тебя. Или, быть может, он более чувствителен к солнцу.
— Солнце не очень–то ослабило его.
— Ладно, тогда он может быть более чувствителен к холоду. Думаю, что это так, и он об этом не знает. И еще он явно чувствителен в том, что касается его матери. Сколько ему? Тридцать? Он вампир и все еще живет с мамой? Этот парень не так уж страшен.
— Я оценила твой юмор. Но предложи что–нибудь поконкретнее.
— Возьми ее в заложницы. Угрожай убить ее. Он примчится на помощь.
— Я думала об этом.
— Так сделай это. Но прежде отними у него Якшу. Думаю, именно Якша может рассказать тебе, как его остановить.
— Ты читаешь и пишешь слишком много книг. Ты что, в самом деле думаешь, что есть какой–то магический секрет?
— Ты сама — магия, Сита. Ты полна тайн, о которых даже не подозреваешь. У Кришны была причина, чтобы позволить тебе жить. Найди эту причину, и нынешняя ситуация разрешится сама собой.
Его слова трогают меня. Я не рассказала ему о своем сне. Но мои сомнения и моя боль слишком велики, чтобы справиться с ними одними лишь словами.
— Кришна был полон озорства, — говорю я. — Иногда, как говорят, он что–то делал безо всяких на то причин. Просто потому, что ему так хотелось.
— Тогда и ты будь озорной. Обхитри Эдди. Все футбольные игроки в нашей школе больше и сильнее меня. Но они все придурки. Я мог бы в любой момент надрать им задницы.
— Если я переживу эту ночь и следующую, то заставлю тебя ответить за это хвастовство. Я передам вашим футболистам все, что ты о них сказал, слово и слово.
— Можно и так. — Его голос смягчается. — Достаточно Рея. Не умирай, Сита, прошу тебя.
Я снова чуть не плачу.
— Я тебе позвоню при первой возможности.
— Обещаешь?
— Вот тебе крест, чтоб мне не жить.
Он давит смешок. Он боится за меня.
— Будь осторожна.
— Само собой, — говорю я.
Проникнуть в оцепленную зону не составляет труда. Я просто прыгаю с одной крыши на другую, пока никто не видит. Но выбраться с фургоном с мороженым будет уже не так просто. Все выезды заблокированы поставленными поперек полицейскими машинами. Однако это меня волнует меньше всего. Беззвучно двигаясь на высоте тридцати метров, я вижу, что фургон все еще стоит на своем месте. Его окружает густая, почти ощутимая аура боли — словно рой черных насекомых над незахороненным трупом. Я испытываю дурное предчувствие, когда прыгаю со своего высоко го насеста на бетонный тротуар рядом с фургоном. Кажется, что я попала в колодец, кишащий змеями. По близости никого нет, но в воздухе стоит сильный запах яда. Еще не открыв запертую дверь в морозилку, я знаю, что Якша внутри и в плохом состоянии.
Я открываю дверь.
— Якша? — шепчу я.
В глубине холодной камеры происходит какое–то движение.
Странный силуэт заговаривает.
— Какого мороженого ты хочешь, девочка? — спрашивает Якша усталым голосом.
Моя реакция удивляет меня. Наверное, потому, что я так долго его боялась, мне трудно без колебаний приблизиться к нему, даже несмотря на то, что я хочу сделать его союзником. Однако от его смешного вопроса по мне разливается теплая волна. Но я все же стараюсь не вглядываться и не видеть, во что он превратился. Я не хочу знать, по крайней мере, не сейчас.
