Бойцовский клуб (пер. В. Завгородний)

Он думал, что я умер.

Да, говорю я. Я тоже.

Ну, говорит Большой Боб, у меня хорошие новости.

А где все?

Это и есть хорошие новости, говорит Большой Боб. Группа распущена. Я прихожу сюда только чтобы сказать парням, которые могут прийти.

Я сажусь на один из подержанных диванов с закрытыми глазами.

Хорошие новости, говорит Боб, в том, что есть новая группа. Но первое правило в этой новой группе — это ты не должен о ней говорить.

Ой.

Боб говорит: а второе правило — это ты не должен о ней говорить.

Ой, нет.

Я открываю глаза. Да.

Группа называется «бойцовский клуб», говорит Большой Боб. И она встречается каждую пятницу ночью в закрытом гараже на другом конце города. Ночью в четверг есть другой бойцовский клуб, который встречается в гараже неподалёку.

Я не знаю ни одно из этих мест.

Первое правило бойцовского клуба, говорит Большой Боб, это: ты не говоришь о бойцовском клубе.

В среду, четверг и пятницу Тайлер работал киномехаником. Я видел его чеки за прошлую неделю.

Второе правило бойцовского клуба, говорит Большой Боб, это: ты не говоришь о бойцовском клубе.

В субботу вечером Тайлер идет в бойцовский клуб со мной.

Бои идут только один на один.

В воскресенье утром мы приходим домой избитые, и спим до полудня.

Только один бой за раз, говорит Большой Боб.

В воскресенье и в понедельник вечером Тайлер обслуживает столики.

Никаких рубашек, никакой обуви.

Во вторник вечером Тайлер дома, делает мыло, заворачивает его в упаковку, отправляет заказчикам. Мыловаренная компания Paper Street.

Бои, говорит Большой Боб, будут продолжаться столько, сколько будет нужно. Это правила, установленные тем, кто придумал бойцовский клуб.

Ты знаешь его? — спрашивает Большой Боб.

Я никогда не видел его сам, говорит Большой Боб, но его зовут Тайлер Дёрден.

Мыловаренная компания Paper Street.

Знаю ли я его.

Не уверен, говорю я.

Может быть.

Глава 14

КОГДА Я ДОБИРАЮСЬ ДО ОТЕЛЯ «REGENT», МАРЛА В вестибюле, в купальном халате. Марла позвонила мне на работу и спросила, могу ли я пропустить спортзал или библиотеку или прачечную или куда там я собирался идти после работы и вместо этого приехать к ней.

Вот, почему Марла позвонила.

Потому что она ненавидит меня.

Она ничего не говорит про свой сберегательный банк коллагена.

Что говорит Марла, так это — не окажу ли я ей услугу.

Марла сегодня лежит в постели. Марла живёт едой, которую служба доставки еды престарелым привозит её соседям; они мертвы. Марла забирает еду и говорит, что они спят. Короче, сегодня Марла просто лежала в постели, ожидая доставки пищи между полуднем и двумя.

У Марлы уже несколько лет нет медицинской страховки, так что она прекратила следить за здоровьем, а сегодня утром она обнаружила у себя что-то похожее на опухоль, и лимфоузлы возле опухоли были твёрдыми и чувствительными в одно и то же время, и она не может сказать никому, кого любит, потому что не хочет их пугать, и не может позволить себе пойти к врачу, если это всего лишь ей показалось, но ей нужно с кем-то поговорить и кому-то ещё нужно на неё взглянуть.

Цвет глаз у Марлы — как будто их нагрели в печи и бросили в холодную воду. Это называют «вулканизация», или «гальванизация», или, может, «закалка».

Марла говорит, что простит мне коллаген, если я посмотрю на неё.

Я понимаю, что она не позвонила Тайлеру, потому что не хочет его пугать. Я нейтрален в её записной книжке. Я ей должен.

Мы поднимаемся наверх в её комнату, и Марла говорит, что в дикой природе ты не увидишь старых животных, потому что когда они начинают стареть, они умирают. Если они становятся больными или просто медлительными, кто-то более сильный убивает их. Животные не созданы для того, чтобы стареть.

Марла ложится на кровать и развязывает пояс халата, и говорит, что наша культура сделала смерть чем-то неправильным. Старые животные должны быть противоестественным исключением.

Уродами.

Марла лежит холодная и потеющая, пока я рассказываю ей, как в колледже у меня однажды была бородавка. На пенисе. Только я не говорю «пенис», я говорю «член». Я отправился в медицинскую школу, чтобы её удалили. Бородавку. Потом я рассказал об этом своему отцу. Это было много лет спустя, и мой отец засмеялся и сказал, что я дурак, потому что такие бородавки — это как «усики» на презервативах. Женщинам они нравятся, и Бог мне сделал подарок.

На коленях возле постели Марлы, мои руки всё ещё холодны с улицы, чувствую кожу Марлы, понемножку за раз, захватывая по чуть-чуть Марлы пальцами, с каждым дюймом.

Марла говорит, что от этих бородавок, которые божьи презервативные усики, у женщин развивается рак шейки матки.

Я сидел на бумажной простыне в комнате для осмотра в медицинской школе, пока студент-медик распылял жидкий азот из канистры на мой член, а восемь студентов смотрели. Вот где ты заканчиваешь, если у тебя нет медицинской страховки. Только они не говорят «член», они говорят «пенис». Но как его не назови, а распылять на него жидкий азот — это почти то же самое, что жечь его щёлочью, так же больно.

Марла смеется, пока не замечает, что мои пальцы остановились. Как если бы я что-то нашёл.

Марла затаивает дыхание, и её живот напрягается как барабан, а сердце бьет по нему изнутри как кулаком. Но нет, я остановился потому, что рассказываю. И я остановился потому, что сейчас ни один из нас не находится в комнате Марлы. Мы — в медицинской школе много лет назад, сидим на липкой бумаге с горящим от жидкого азота членом. Когда один из студентов посмотрел на мою голую ногу и выбежал из комнаты.

Студент вернулся позади трёх настоящих врачей, и врачи оттеснили человека с канистрой жидкого азота в сторону. Настоящий врач схватил мою голую правую ногу и сунул её под нос двум другим настоящим врачам. Они втроём крутили её и вертели, и сняли ногу «поляроидом», и было такое впечатление, что остальной я, полуодетый, с полузамороженным божьим даром, не существую. Только нога, и все студенты- медики напирали, чтобы посмотреть.

Как давно, спросил врач, у вас это красное пятно на ноге?

Врач имел в виду мое родимое пятно. На моей правой ноге родимое пятно. Отец шутил, что оно похоже на тёмнокрасную Австралию с маленькой Новой Зеландией справа от неё. Вот, что я им сказал, и это все закончило.

Мой член оттаивал. Все кроме студента с жидким азотом ушли, и было такое ощущение, что он бы тоже ушёл, он был так разочарован, что не смотрел мне в глаза, когда взял головку моего члена и потянул к себе. Канистра выдавила тоненькую струйку на то, что осталось от бородавки. Такое ощущение, что ты можешь закрыть глаза и представить свой член в сотне миль от себя, и всё равно будет больно.

Марла смотрит на мою руку и шрам от поцелуя Тайлера.