чертами и глазами загнанной охотниками пантеры.
— Джордж Уэллс, — коротко представился писатель. — Чем я могу быть вам полезен?
— Доброе утро, мистер Уэллс, — поздоровался человек из будущего. — Простите, что беспокою вас в столь ранний час, но речь идет о жизни и смерти.
Уэллс ответил на учтивую речь пришельца вежливым кивком.
— Я капитан Дерек Шеклтон из будущего. Из двухтысячного года, если быть точным.
Представившись таким немыслимым образом, молодой человек устремил на Уэллса ясный, открытый взор, дожидаясь его ответа.
— Вам что-нибудь говорит мое имя? — решил уточнить он, заметив, что хозяин дома не спешит выказывать удивление.
— Разумеется, капитан, — усмехнулся Уэллс и зачем-то принялся рыться в корзине для бумаг под книжными полками. Выудив из корзины мятый лист, писатель разгладил его и протянул оробевшему гостю. — А как же иначе? Эту рекламу мне присылают каждую неделю. Вы спаситель человечества от нашествия кровожадных автоматов.
— Так и есть, — подтвердил молодой человек, смущенный саркастическим тоном хозяина дома.
В разговоре образовалась напряженная пауза, и пока она длилась, Уэллс насмешливо смотрел на своего собеседника, держа руки в карманах.
— Вы, наверное, недоумеваете, что мне понадобилось в вашей эпохе, — проговорил молодой человек, как актер, решивший, несмотря на заминку, произнести свой текст до конца.
— Откровенно говоря, да, — ответил Уэллс, даже не пытаясь изобразить интерес.
— Что ж, я объясню. — Герой решил во что бы то ни стало завладеть вниманием публики. — Во время войны наши ученые изобрели машину для бурения временных туннелей, чтобы сделать проход из двухтысячного года в ваш век. Они решили отправить к вам лазутчика, чтобы убить создателя автоматов и предотвратить кровопролитие. В общем, этот лазутчик — я.
Некоторое время Уэллс очень серьезно смотрел на капитана, потом разразился звонким оскорбительным смехом.
— У вас богатое воображение, юноша, — признал он.
— Вы мне не верите? — с неподдельной горечью спросил гость.
— Конечно нет, — беспечно откликнулся писатель. — Но выше голову, кто угодно другой проглотит вашу гениальную выдумку и не поперхнется.
— Но как же… — окончательно растерялся незнакомец.
— Дело в том, что я вообще не верю ни в путешествия в двухтысячный год, ни в войну с автоматами. Все это откровенная чушь. Гиллиам Мюррей может обмануть всю Англию, но не меня, — заявил Уэллс.
— То есть… вам известно, что все это обман? — спросил обескураженный юноша.
Уэллс важно кивнул, бросив быстрый взгляд на Джейн, которая казалась не менее удивленной, чем гость.
— Но вы не собираетесь нас выдать? — продолжал молодой человек.
Уэллс тяжело вздохнул, словно этот вопрос давно мучил его самого.
— У меня даже в мыслях не было так поступить, — признался он. — Если лондонцы готовы платить за то, чтобы увидеть, как вы сражаетесь с консервными банками, они заслуживают быть обманутыми. С другой стороны, кто я такой, чтобы разрушать их заблуждения? Неужели у людей нужно отнять мечту о путешествиях в будущее лишь на том основании, что кто-то на ней наживается?
— Ясно, — проговорил гость. И добавил все еще удивленно, но с явным уважением: — Вы первый человек, который распознал нашу ложь.
— Значит, у меня есть весомое преимущество перед остальным человечеством, — заключил Уэллс.
Растерянная физиономия гостя заставила Уэллса ободряюще улыбнуться. Джейн смотрела на гостя с сочувственным любопытством. Писатель вздохнул. Пришло время преломить хлеб с апостолами, и, быть может, они помогут ему нести крест.
— Чуть более года назад, — начал Уэллс, обращаясь к обоим, — вскоре после публикации «Машины времени», один человек принес мне только что написанный роман. Научно-фантастический, как и моя «Машина…». Он просил, чтобы я прочел его и, если книга мне понравится, рекомендовал ее Хенли, своему издателю.
Молодой человек пожал плечами, словно не мог взять в толк, к чему ведет писатель. Уэллс повернулся к нему спиной и стал разбирать книги и папки на полке. Обнаружив то, что искал, он бросил на стол увесистую рукопись.
— Того человека звали Гиллиам Мюррей, вот книга, которую он мне принес в октябре девяносто пятого года.
Уэллс махнул рукой, приглашая гостя взглянуть на титульный лист. Тот подошел к столу и с большим трудом, спотыкаясь на каждой букве, прочел:
— «Капитан Дерек Шеклтон, подлинная и душераздирающая история героя будущего», сочинение Гиллиама Мюррея.
— Вот, — кивнул писатель. — Знаете, о чем эта книга? Действие происходит в двухтысячном году, во время войны чудовищных автоматов с людьми, возглавляемыми отважным капитаном Дереком Шеклтоном. Знакомая история, не правда ли?
Гость выразил согласие, но по его глазам Уэллс понял, что он все еще не понимает, к чему клонит его собеседник.
— Если бы Гиллиам написал свой роман после того, как открыл фирму, у меня не было бы никаких причин, кроме врожденного скептицизма, не верить в то, что он действительно бывал в двухтысячном году, — объяснил писатель. — Но Мюррей пришел ко мне за год до этого! За год! Понимаете? Гиллиам перенес свою выдумку в реальность. А вы — главный герой его книги.
Найдя нужную страницу, он прочел вслух:
— «То был блистательный представитель человеческой расы, мускулистый, с благородными чертами и глазами загнанной охотниками пантеры».
Гость покраснел. Неужели он и вправду так выглядит? И у него глаза загнанной пантеры? Вполне возможно, ведь с самого рождения Том привык чувствовать себя загнанным: отцом, жизнью, злой судьбой и вот теперь головорезами Мюррея. Не зная, что сказать, он посмотрел на Уэллса.
— Все это чудовищная графомания, нацарапанная полной бездарностью, но вы описаны довольно точно, — заметил тот, с пренебрежением бросая листы на стол.
Несколько секунд никто не говорил ни слова.
— Как бы то ни было, Берти, — заявила наконец Джейн, — этому юноше нужна помощь.
— Ну да, конечно, — нехотя согласился Уэллс, уже собравшийся выпроводить незваного гостя.
— Как ваше настоящее имя? — спросила Джейн молодого человека.
— Меня зовут Том Блант, мэм, — ответил тот с учтивым поклоном.
— Том Блант, — насмешливо повторил Уэллс. — Звучит не слишком героически.
Джейн поглядела на мужа с укоризной. Она терпеть не могла, когда ее супруг напускал на себя высокомерный вид, чтобы скрыть досаду при виде того, кто превосходил его красотой и физической силой.
— Ладно, Том, — с небольшой заминкой сказал писатель. — Говорите, зачем я вам понадобился.
Том вздохнул. Яростно сжимая в руках шапку, он со смирением, приличествующим не спасителю мира, а простому бедняку, поведал обо всем, что произошло с той минуты, когда мочевой пузырь заставил его искать уединения среди изображавших будущее декораций. Борясь со смущением, он рассказал о том, как случайно показался девушке по имени Клер Хаггерти без шлема, нарушив строжайший запрет Мюррея, привыкшего сурово карать ослушников, о чем свидетельствовала плачевная судьба Перкинса. При упоминании о таких ужасах жена писателя слабо вскрикнула, сам же он только наклонил голову, давая понять, что не ждал от Гиллиама Мюррея ничего другого. Том между тем продолжал рассказ и дошел до того, как встретил мисс Хаггерти на рынке и назначил ей свидание, повинуясь, к стыду своему, исключительно зову плоти. И как ему пришлось придумать историю с письмами, чтобы заманить девушку в пансион. Упорно глядя в пол, он признался, что отнюдь не гордится своим поступком, но дело не в нем
